Весна безумия - Нелли Ускова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И мне очень хотелось в это верить. Только всё равно от папиных рассказов о бабушке на меня навалилась тоска. Я совсем не походила на прабабушку Василису. Если бы я жила в то время, я, наверное, умерла бы одной из первых. Опять вспомнила ту токсичную тётку из магазина, перестала душить слёзы и тихо расплакалась от осознания собственной никчёмности.
Глава 14. Паштет
С Тимом я и правда делала успехи на катке. Мы выбрались покататься ещё два раза на этой неделе, и я даже немного осмелела. И на День святого Валентина опять собирались на каток. В гимназии работала "валентиновая" почта, когда можно бросить записку или валентинку в специальный ящик. Главное — указать адресата, а потом ребята разносили открытки по классам. Я отправила Тиму валентинку, он улыбался потом до конца уроков, но сам извинился, что не купил мне валентинку. Зато когда мы встретились у Маяка, подарил мне маленькую плюшевую выдру в синих шапке и шарфе, и коробку рафаелок.
— Это что за зверь?
— Не узнаёшь?! Это же ты!
— Да уж, вылитая! — рассмеялась я и обняла Тима. — Спасибо, она милая!
Последние дни я слишком грузилась размышлениями то о токсичной тётке в магазине, то о своём родстве и собственной слабости, и иногда выпадала из реальности, задумавшись.
— Яна, соберись! – Тим уже в третий не дал мне упасть.
Когда я задумывалась, коньки катили меня сами, я так и норовила опрокинуться на спину.
Тим остановился, заглянул мне в лицо:
— У тебя что-то случилось? Ты сегодня сама не своя.
И мне так хотелось поделиться с кем-нибудь тягостными переживаниями. Я не знала, с кем их обсудить, а Тим меня понимал и всегда поддерживал во всём, ему я доверяла.
— Мне иногда кажется, что я своим родителям не родная.
Он приподнял брови, но лишь усмехнулся. И я дополнила:
— Я на них совсем не похожа, ни на кого. И хотя я их очень люблю, но чувствую что-то не то.
— А родители что говорят?
— Они отрицают. Говорят, что я их родная дочь и генами пошла в папину бабку. Но моя прабабушка была совершенно другой, сильной, волевой, а я рохля какая-то.
— Ты себя явно недооцениваешь, — улыбался Тим. – А то, что мы не похожи на своих родителей, это даже хорошо. Я бы не хотел походить на отца, и у меня так же постоянно возникает ощущение, что он точно хотел бы другого ребёнка. Но родился я. Думаю, у всех бывают такие мысли. Так что забей и не сравнивай себя с родителями. Ты классная сама по себе!
И не только в родителях я искала сходство, я искала его среди всех предков, чтобы найти хоть какую-то зацепку, закрепиться в семье.
— Может, я хочу хоть немного на кого-то переложить ответственность, что такая слабая?! Тим, мне так плохо, что я не могу постоять за себя.
— Я могу постоять за тебя. Тебя кто-то тебя обидел?
— Ты же не будешь рядом со мной круглосуточно, — хмыкнула я и снова чуть не упала.
Но Тим, как всегда, поймал меня и вдруг обнял за талию. Меня обдало волной приятных мурашек. А он так и ехал дальше, обнимая и чуть разгоняя. Я улыбнулась, мне нравилось, что он так близко.
— Фишка в том, что не всегда, когда тебя обижают, надо отвечать. Иногда это больше говорит об обидчике, чем о тебе. Так что проще простить и забыть. Сэкономишь себе кучу нервов.
— Мне кажется, когда всех прощаешь — это слабость. Тебя пинают, а ты всех прощаешь! Синдром жертвы какой-то.
— Кто тебя пинает? Жертвам обычно нравится, когда их прощают.
— Это образно, — вздохнула я, вспоминав токсичную тётку.
— Прощать, на самом деле, трудно. Я, например, долго отхожу, но и зацепить меня трудно. Мне нужно недели две, чтобы остыть. Может, это как раз твоя фишка, что ты легко прощаешь!
— А что, если это кто-то, кто недостоин прощения?
— Со временем всё становится достойно прощения, но для некоторых вещей нужно очень много времени.
Тим натолкнул меня на размышления. В чём-то он был прав, Ингу я простила уже на следующий день, тётку из магазина уже стала забывать. Не было никого в моей памяти, на кого бы я долго держала обиду. А может, в моей жизни не происходило ещё таких ситуаций, которые я бы не смогла простить. Я хмурилась, и когда в очередной раз тяжко вздохнула, Тим рядом заговорил.
— Так, мы пришли кататься или грустить?! — он снова с улыбкой заглядывал мне в лицо. — Сейчас будет разгон! Никакая ты не слабая и не жертва! Выкинь из головы всю эту дичь. Ты даже себе представить не можешь, насколько ты классная! И я не вру! Ты лучшая!
Щёки вспыхнули от смущения. Тим, наверное, подумал, что я нытьём набиваю себе цену и напрашиваюсь на комплименты. Он, не дав мне опомниться, снова обхватил меня за талию и начал разгонять. По катку он не просто бежал, он летел. Сердце бешено стучало, я даже дыхание затаила. Через три круга Тим остановился, и я выдохнула. Это было так классно, словно ощущение полёта.
Тим всё время меня подгонял и подбадривал, и к концу катания, я даже прибавила в скорости, настроение улучшилось. Все мои переживания стали какими-то мелкими и незначительными рядом с ним.
После катка мы, как обычно, расположились на фудкорте с бумажными стаканчиками горячих напитков. Тим взял кофе, а мне захотелось шоколада. Мне так нравилось, когда у Тима было хорошее настроение. Он всегда беззаботно болтал и много улыбался. Сегодня рассказывал про свою сестру Лику, которая старше его на семь лет. Она жила и работала в Москве и занималась организацией концертов. Тим пересказывал забавные и интересные случаи, вспоминал райдеры, которые подготавливала Лика. Тим очень тепло о ней отзывался, постоянно называл её «систер». Из его рассказа я поняла, что у них довольно близкие и доверительные отношения.
— Кстати, о концертах, пойдёшь со мной на Драгонсов десятого марта?
— Шутишь?! — я вытаращилась на него. — Это же моя мечта! На них билетов не достать, а если и достать, то стоят они, как самолёт.
— Не парься, у меня есть билеты. Так пойдёшь?!
— Спрашиваешь?! Конечно!
Я чуть не кинулась обниматься с Тимом от
