Передовик маньячного труда - Владимир Поселягин

Будешь так и говорить если что спросят. Заучи, это все по документам проходит.

– Ясно, спасибо. Что за жук этот замполит?

– Новенький. Нашей службы еще не знает, но гонору-у. Такой пока гору дров не наломает, не успокоится. Ладно, я поехал. Завтра в десять часов за вами прибудет небольшой автобус и повезет в аэропорт.

– В десять? В десять – это нормально. Успею сдать арендованную машину.

– Ну все. Береги себя, – встал Алекс и подал мне руку. – Больше мы не увидимся, поэтому скажу без пафоса, я был горд с тобой работать. К майору вот представлен, приезжай еще через полгодика так, вдруг мне на плечи упадут погоны подполковника?

Ты фартовый. Я вижу.

– Фартовым меня еще не называли, но спасибо. Бывай.

Мы обнялись, и я проводил Алекса до дверей.

Утром, как и собирался я заскочил в мастерскую фотографа, забрал заказ, потом заехал к юристу и подписал десяток договоров, после этого сдал машину в пункте проката, на что ушло с полчаса, получил назад залог и поехал на такси в отель.

Едва успел. Собрал вещи и в форме, как и остальные, загрузился в ожидающий нас микроавтобус 'Мерседес' и мы поехали в аэропорт. Там еще одна, последняя во Франции пресс-конференция, которую я также избежал и посадка в самолет. Что примечательно посол летел с нами на том же самолете. Причем он был ОЧЕНЬ доволен.

Причина была ясна даже мне (остальные и так знали), на лацкане пиджака посла была новенькая красная пуговичка ордена 'Почетного Легиона'. Заработал-таки награду за свою авантюру.

Поглядывая уносящуюся назад землю при разбеге самолета, я пробормотал:

– Прощай весёлая и хорошо понятная мне Франция, увижу ли я тебя еще когда-нибудь?

– Чего? – не расслышал сидевший рядом Андрей.

– Я говорю, что побыстрее бы домой. Дочек хочется обнять, – громко сказал я ему в ухо, чтобы он расслышал под рев взлетающего самолета.

– Это хорошее желание, – кивнул он. – Надеюсь, все будет хорошо.

– Это да, – согласился я, потом сдвинул фуражку на лоб, слегка опустил спинку сиденья и прикрыл глаза решив подремать.

Честно говоря, Москва меня встретила недоброжелательно. Нет, погода была изумительна. Солнечный вечер, легкая дымка над городом и прекрасное настроение пока мы не сели в аэропорту и нас не повезли в контору писать рапорты. Ладно, во Франции я там исполнял роль шестерки, но почему-то и тут со мной также обошлись.

То есть по прибытии в управлении всех парней увели, нам даже попрощаться не дали, а мне сунули в руки пару десятков листов, дали ручку и велели написать рапорт о работе без всяких объяснений. Видимо перестановка была глубже, чем я думал. Ни с Власовым, ни с Вихрем мне встретится не дали, даже до Сахаровского, своего ранее непосредственного командира добраться не дали возможности. Мол я в запасе, теперь не в штате, так что гуляйте юноша, генералам не до вас. Так мне и ответили.

После написания рапорта, на что у меня ушло два с половиной часов, аж пальцы, что перо держали, заболели, я отдал рапорт дежурному и меня выпроводили из управления. Одним словом ни доклада начальникам, ни чего подобного не было.

Пожав плечами, я подумал, что пока не до меня, поэтому налегке поехал к себе.

Благо смог позвонить и предупредить Дарью Михайловну о своем скором прибытии. В ее коммунальной квартире был общий телефон, так что это было не трудно сделать.

Планы у меня на ближайшие дни такие. Пять дней в Москве, есть некоторые мелкие дела, прокачусь по Союзу. Планы по ликвидации маньяков отодвигать в сторону я не собирался. Через одиннадцать дней в Ленинградский порт должен прибыть сухогруз с нашим грузом, мы с парнями уже договорились, чтобы они не дергались, я все беру на себя. Доставку в Москву я имею ввиду. Мои-то ящики сразу мимо Москвы в Киев пойдут товарным составом, там родня встретит (о, не забыть предупредить), а небольшой ящик, где были чисто мои покупки, для себя и дочек я доставлю лично в Москву к себе на квартиру. Данные Роземблюма у меня были, по прибытии я сообщу ему о доставке и месте хранения, то есть на каких товарных железнодорожных складах их ждет заветный контейнер, а дальше он сам сообщит остальным. Мое дело доставка.

Кстати, а что делать с контейнером? Алекс сказал, что он был куплен, но кем и кому? Интересно его можно прихватизировать? Надо будет подумать.

Выйдя из здания управления, я на секунду остановился, вдыхая запах свободы и неторопливо пошел прочь от грозного здания имевшего не очень хорошую репутацию в народе. Чемодан у меня забрали как подотчетное спецсредства, поэтому сунув руки в карманы стильных штанов купленных во Франции я лениво шагал по улице, повернув на перекрестке не останавливаясь, потопал дальше. Правда крохотная заминка все-таки была, когда я заметил за собой хвост. 'Это еще что за хрень?' – мысленно пробормотал я, неторопливо шагая и проверяясь всеми доступными незаметными способами. Вычислить я смог только две машины и трех топтунов, но был уверен, что это не все.

В кармане у меня лежали возвращенные родные документы, паспорт, права, партбилет, а также вернули бумажник, подарок отца и внутри все было на месте. Жаль остаток франков пришлось сдать по описи в бухгалтерию, хотя там не так много осталось.

Удостоверение я давно сдал, как и оружие, когда меня вывели в запас. То есть я, недействующий сотрудник и эта непонятность слегка обеспокоила, а все что беспокоит, меня напрягает. Ладно, посмотрим, что вам от меня надо, будет возможность, узнаем.

Встав на кромку тротуара, я стал ловить такси, улица центральная их тут много ездит. Так что буквально через минуту рядом притормозила 'Волга'-такси с уже имеющимся пассажиром.

– Куда? – спросил водитель.

– В ГУМ.

– Садись.

Я сел на переднее сиденье и расслабленно откинувшись на спинку сиденья, стал наблюдать за дорогой, другие машинами и прохожими на улицах. 'А ведь мы такие же. Не вижу никакой разницы с тем, что видел во Франции. Те же спокойные и доброжелательные лица. Только машины другие и одежда. А разницы почти нет. М-да'.

У ГУМа я вышел, отдав сорок копеек, и направился к ближайшим дверям универмага.

Мне нужно было оторваться от слежки, и кто кроме как огромный магазин-муравейник мог мне в этом помочь? Одним словом у меня получилось уйти через черный ход, успев сбежать на соседнюю улицу раньше, прежде чем ее перекрыли топтуны. Дальше было просто, я поехал в международный аэропорт где, войдя в здание аэровокзала прошел в помещение камер-хранения и, найдя нужную ячейку, набрал код. Достав из ячейки плотный конверт с вещами, которые у меня бы точно отобрали (успел вытащить их из чемодана, воспользовавшись походом в туалет и перепрятать в ячейку), после чего направился к выходу. Через тридцать минут мое такси въезжало во двор дома, где в глубине двора я заметил очередного топтуна встрепенувшегося при моем появлении и, выйдя из машины, пошел к своему подъезду.

Дарья Михайловна уже приготовила ужин и встречала меня в дверях. Поздоровавшись и передав ей конверт, который она отнесла на стол в кабинет, я быстро принял душ одел домашний халат и сел ужинать, нахваливая работу домработницы. Что сказать?

Было видно, что она расстаралась. Также я пояснил, что приехал временно, на неделю другую, после чего вернусь отдыхать в Сочи дальше. Мол, подработка организовалась.

После того как Дарья Михайловна ушла домой, я провел некоторое время читая подшивки газет и журналов, что успели у меня накопится на столе в кабинете за время отсутствия. Я выписывал две газеты: 'Труд' и 'Комсомольскую правду', а также журнал 'Крокодил'. Дарья Михайловна добросовестно собирала корреспонденцию, и все складывая стопкой на краю стола. Газеты отдельно, журналы отдельно, письма тоже отдельно. Последних на мое удивление было довольно много, штук двадцать.

Изучив по номерам газеты, я нашел несколько больших статей о нашей командировке во Францию. В последнем выпуске было указано, что умами наших сыщиков была одержана блестящая победа и что скоро они вернутся на Родину, где получат заслуженную награду.

– Ага, как же, – саркастически хмыкнул я. То что меня со всем этим прокатили я уже понял.

Убрав газеты, я отодвинул журналы в сторону, пока не до них, потом подниму себе настроение и взял первое письмо сверху.

Письма были разные, семнадцать от восторженных читателей слушателей и почитателей, я их пробежал мельком, но с интересом. Даже посмеялся пару раз в некоторых читательских перлах.

– Как только издательство додумалось перенаправить вас ко мне? Наверное как-то прорвались по блату. Ладно, что там дальше?

Четыре письма были более интересны. Одно от режиссёра что снимает 'Кавказскую пленницу' с сообщением о начале съемок и приглашении на презентацию фильма весной следующего года. Намек был ясен. Я обещал Леониду Иовичу протолкнуть фильм на большие экраны, так как цензура его могла и не пропустить. Видимо он об этом вспомнил и намёком дал понять, что моя помощь в скором времени понадобится.