Дневник стюардессы - Мариса Макл

Я как-то попыталась поговорить с ним, и он сказал, что отношения должны быть «безопасными». Не знаки что он имел в виду.

Когда Эмили познакомила родителей с Робертом, мама и папа были счастливы. Еще бы — респектабельный молодой человек, учится на экономическом факультете, из приличной семьи. Им было по двадцать лет, когда они познакомились на студенческой вечеринке. Через четыре года поженились. Через год у них родился сынишка Бен, которого обожала вся родня, не исключая и меня, его тети и крестной матери.

О болезни Эмили стало известно через несколько недель после рождения Бена. Я просто не могла в это поверить! Часами сидела в Интернете, читая информацию о раке и надеясь, что все это страшная ошибка. Эмили не может умереть! Она так молода, она так нам всем нужна. Особенно мне, потому что у нее есть ответы на все мои вопросы.

А потом у Эмили выпали волосы — так бывает после курса химиотерапии. И она попросила меня сходить с ней в парикмахерскую и помочь выбрать парик. У Эмили были чудесные волосы — густые золотистые локоны, которыми она очень гордилась. Когда мы были детьми, я завидовала ее волосам и тому, что они всегда выглядели аккуратно в отличие от моих. У Эмили всегда все было в порядке, поэтому выпадение волос у сестры произвело на меня жуткое впечатление. А потом, она опять оказалась в больнице. Это было недели затри до ее смерти, и она весила тогда не больше самого костлявого подростка. Я пришла к ней в палату, она взяла меня за руку, и попросила присматривать за Беном. И не думать плохо о ее любимом Роберте, если он опять соберется жениться. Я обещала ей выполнить ее желания. И я была с ней, когда она уходила из этого жестокого мира в другой, надеюсь, лучший. И держала ее за руку. И у нее было такое юное и спокойное лицо!

А я до сих пор не могу принять ее смерть. Не могу поверить в то, что нет человека, который был для меня опорой. Именно Эмили надоумила меня пойти в стюардессы, и она так гордилась мной и наделала кучу фотографий в тот день, когда я закончила учебу и красовалась в новенькой форме. А потом она сказала, что когда-нибудь я могу устать от полетов, и настояла, чтобы я продолжила учебу. И помня ее совет, два года назад я записалась на курс для менеджеров по связям с общественностью. Я ненавижу учебу, но Эмили считала, что мне это пригодится.

Теперь я вся ушла в болезненные и печальные воспоминания, и слезы текут по лицу. Я редко позволяю себе плакать и еще реже — вспоминать Эмили, потому что это слишком больно. Эмили никогда не плакала. По крайней мере ни я, ни младшая сестра ни разу не видели, ее слез. Возможно, она и ревела ночью в подушку, как все девчонки, но мы этого не знали. И наверное, хорошо, что не знали. Я помню свою сестру улыбающейся. Через три недели после ее смерти я получила письмо от ее нотариуса. Она оставила мне достаточно денег, чтобы хватило на первый взнос за квартиру. До этого момента я как-то все не могла повзрослеть и съехать из родительского дома. Я никогда не задумывалась о своем будущем. Смерть Эмили заставила меня понять, что будущего может и не быть вовсе. Даже в самое страшное для нее время Эмили всегда думала о других. И после ее смерти я осознала, что теперь я старшая дочь. И у меня есть долг перед ближними.

Я повернулась и уставилась на бутылку водки, которая свечкой торчала на столике рядом с телефоном. С телефоном, который ни разу не зазвонил. Я на всякий случай проверила автоответчик, но там было пусто. Никаких вестей от Дэнни. Бутылка просто напрашивалась, чтобы ее открыли. Думаю, водку я сегодня буду пить не разбавляя. Напьюсь. Может быть, это немного ослабит боль, которая так и не утихла за все эти годы.

Но вместо того чтобы взяться за бутылку, я встала и пошла в ванную. Мне полегчает, если полежать в душистой пене. И голова завтра болеть не будет. И Эмили не обрадовалась бы, что я надираюсь в память о ней.

Я открыла дверь ванной комнаты и замерла, едва переступив порог. На дне ванны лежал букет цветов, перевязанный пышными красными лентами. Я достала его и принялась нюхать и разглядывать, раздумывая, откуда такое чудо. И нашла пришпиленную к ленте карточку со словами:

«Прости, с любовью, Д.».

И теперь я реву, сидя на краю ванны и прижимая к себе букет.

Глава 6

Правило шестое. Прости, забудь и пошли его на…

Спустившись в ресторан к завтраку, я наполнила тарелку свежими фруктами, взяла стакан свежевыжатого апельсинового сока и попросила принести мне чашку черного кофе. Ела и думала, как поступить: позвонить Дэнни и поблагодарить или просто эсэмэску отправить? Оставить цветы совсем без ответа было бы грубо, но мне не хотелось попасть в ситуацию, когда опять придется отчитываться за своих отсутствующих подруг. Что я скажу, если он пригласит нас всех приехать в Пуэрто-Банус и сходить в популярный клуб под названием «Синатра»? Или в супер-пупер-шикарный клуб Оливии Вара?

Что придумать? Девочки вчера заезжали, но утром улетели обратно, потому что им пора мыть голову? Что же такое придумать-то? У меня скоро дым из ушей пойдет от умственного напряжения, но ничего путного в голову не приходит. Я расправилась с завтраком так жадно, словно до этого голодала неделю. Как вкусно! Сочные кусочки апельсинов, киви, дыни и ананаса — настоящее лакомство, к тому же полезное. Мне удалось удержаться и не попробовать хрустящие круассаны, свежевыпеченные булочки и прочие калорийные изделия. Сидя в гордом одиночестве, я пила черный и обжигающе горячий кофе.

Так, пожалуй, я напишу ему короткое сообщение, и па этом, будем надеяться, все между нами закончится. Думаю, он послал цветы просто/по доброте душевной. Или, не дай Бог, из чувства вины.

Не оставив на тарелке ни кусочки и допив кофе, я отправилась в номер, переоделась и поднялась на крышу к бассейну. Устроившись на шезлонге, выудила из сумки мобильник и быстренько наваяла короткий текст.

«Спб за цветы. Ты милый. Удачн. отпуска. Э. чмок».

Некоторое время я с надеждой посматривала на экран, ожидая ответа. Но минуты текли, и я поняла, что ничего не произойдет. Тогда я поплавала, а потом решила пойти пройтись. Телефон я оставлю в номере, потому что меня достало его вызывающее молчание!

Я гуляла где-то с час, а потом на солнце стало слишком жарко, и я пошла обратно к отелю, раздумывая о том, что меня ждет чертовски длинный и скучный, но зато солнечный день. Если бы еще и погода испортилась, то оставалось бы или поехать домой, или повеситься прямо здесь.

Не успела я открыть дверь номера, как зазвонил телефон. Я рванулась к столу со спринтерской скоростью и уставилась на экран. Это он! Бог мой! Сердце сейчас выскочит из груди!