Любовь и ненависть (ЛП) - Вильденштейн Оливия

Поппи не шевелилась.

Другой волк — я решила, что это была одна из сестёр (возможно, её близнец?) — взвизгнул, и тогда Зак перевёл внимание со своей голодной стаи на них.

Альфа речных подскочил к дочери, а затем оттолкнул худого коричневого волка в сторону, чтобы получить доступ к неподвижному телу. Я напряглась, чтобы уловить биение её пульса среди грохочущих сердец, окружавших меня.

Она, скорее всего, была жива. Оборотни не умирали так легко. Когда она так и не пошевелилась, я вгляделась во взволнованное лицо Лиама.

«Это могла быть ты», — сказал он по мысленной связи.

Мой желудок сжался от смеси страха и голода, вызванного запахом жирной плоти медведя.

Издав хриплый лай, Зак повернул лицо к своей стае. Должно быть, он заговорил в их головах, потому что его волки прекратили атаку и неохотно отвернулись от загнанного в угол медведя.

Животное настороженно фыркнуло и начало карабкаться всё выше.

Я была не вправе подходить к Поппи, поэтому я осталась стоять плечом к плечу — или, скорее, плечом к животу — с Лиамом.

Зак подтолкнул лапой ком коричневого меха.

«Можем ли мы умереть от нападения животного?» — поинтересовался я.

«Если медведь перерезал ей артерию, то да», — ответил он.

После минуты ужасной тишины коричневый ком издал стон, такой слабый, как стук дождя. Такой слабый, что я подумала, что он мне почудился, но затем сквозь забор из мохнатых лап я увидела, как Поппи подняла голову. На ней блестела тёмная кровь, которую Зак и ещё один волк начали усиленно слизывать.

Альфа речных издал пронзительный вой, на который ответил каждый волк в его стае. У нас над головами хрустнула ветка. Я вытянула шею и уставилась на существо, которое чуть не украло у Альфы речных ещё одну дочь. Мой волк жаждал броситься на него и сожрать его плоть за ту боль, которую он причинил моему виду, но человек во мне хотел, чтобы он поднялся ещё выше, потому что это мы набросились на него первыми.

До сегодняшнего вечера я не считала себя хищником, но сочетание волка и человека делало нас самым смертоносным видом.

Поппи поднялась на ноги, точно новорождённый жеребёнок, изо всех сил стараясь удержаться на них.

«Я отведу её обратно», — сказал волк, который вылизывал её. Я узнала голос её матери.

Моё сердце сжалось при виде этих двух женщин. Мало того, что у Поппи всё ещё была её мать, но она также была оборотнем. Я завидовала тому, что их роднило. Как бы я хотела, чтобы моя мать тоже была волчицей. Болезнь не отняла бы её у меня, если бы это было так.

Глядя на них, я представила, как однажды буду также стоять рядом со своим собственным волчонком, защищая его, и во мне проснулся материнский инстинкт, о существовании которого я даже не подозревала.

Зак, который был крупнее других волков в его стае, направился к нам с Лиамом.

«Альфа, ты хочешь союза? Убей медведя, который напал на мою дочь, и до тех пор, пока ты возглавляешь свою стаю, речные будут вашими союзниками».

«Вы хотите, чтобы Лиам убил медведя?» — взвизгнула я, желая добавить, что медведь даже не нападал на его дочь, а это она напала на него, но я воздержалась от своего замечания.

«Ты можешь помочь ему. В конце концов, ты его секундант».

«Нет. Я сделаю это один», — сказал Лиам.

«Лиам…»

Он уставился на меня своими светящимися жёлтыми глазами и через мысленную связь добавил:

«Не рискуй своей жизнью из-за медведя».

Заку же он сказал:

«Прикажи своим оборотням отступить».

Пока Зак кричал своей стае, чтобы она отступила, я повернулась к Лиаму и прошипела:

«Ты не белка, Лиам. Ты не умеешь лазить по деревьям».

Он самодовольно фыркнул, или, может быть, это было раздражение, затем дёрнул ушами.

«Возвращайся тоже назад».

Как будто я собиралась позволить ему встретиться лицом к лицу с медведем в одиночку.

И когда я по-прежнему не сдвинулась с места, он зарычал на меня и ткнулся головой мне в живот.

«Не смей рычать на меня, шерстяной комок-переросток. Я твой секундант, так что я остаюсь. А теперь расскажи мне свой план».

Он моргнул, глядя на меня.

«Какой у тебя план? Кроме того, чтобы откусить мне голову за то, что я пытаюсь тебе помочь? — когда он так ничего не сказал, я добавила: — У тебя же есть план, да?»

Он посмотрел на меня, потом на медведя, потом снова на меня.

«Мой план не включал тебя».

«Тогда тебе нужен новый план».

Он издал долгий раздражённый вздох, от которого зашевелилась шерсть у меня на ушах. Белка…

Я ухмыльнулась, хотя ситуация была далеко не смешной. Испытание Зака, может быть, и не было неосуществимым, но в нём была своя доля риска.

В глазах Лиама мелькнула идея.

«Когда медведь упадет на землю, загони его в угол, хорошо?»

Мне показалось, что мой лоб нахмурился — хотя, возможно, так оно и было.

«Ты планируешь грызть ствол до тех пор, пока медведь не упадёт?»

Он улыбнулся, после чего его губы втянулись, зубы укоротились, а мех на его теле превратился в тонкие волоски.

Я взвизгнула: «Ты что, с ума сошёл?»

Он не понял бы меня теперь, когда снова был в человеческом обличье. Я ткнулась головой в его голени, заставляя его отойти.

Он собирался встретиться лицом к лицу с медведем в образе человека?

Я снова толкнула его, но теперь уже плечом.

«Несс! Перестань».

Я замерла, на мгновение сбитая с толку тем фактом, что он мог говорить в моём сознании, хотя мы были в разных формах. Воспользовавшись моим замешательством, он обошёл меня и направился к стволу под пристальным взглядом речной стаи, которая отступила так далеко, что всё, что я могла видеть, это их сверкающие глаза и освещённые луной очертания тел.

Я услышала, как что-то начало царапать кору, заставив меня оглянуться на дерево. Мышцы на испачканных грязью бёдрах Лиама напряглись. Он оказался проворным и вскоре добрался до первой большой ветки. Балансируя на ней, он протянул руку и отломил ветку поменьше. Медведь заворчал.

Поскольку он, очевидно, не читал те же книги о природе, что и я, Лиам решил, что было бы неплохо потыкать массивное животное веткой. Ворчание медведя превратилось в леденящий кровь рык. Лиам снова ткнул его веткой. На этот раз медведь развернулся и поймал ветку клыками, после чего начал мотать головой, пока не вырвал её из рук Лиама.

Лиам потянулся за другой веткой в тот самый момент, когда медведь отцепил лапы от ствола и бросился на Лиама, оскалив острые зубы.

Лиам спрыгнул на землю как раз в тот момент, когда медведь ударился о ветку. Она отломилась, и медведь упал вниз с тяжёлым стуком, ударившись о лесную подстилку. Но это его не оглушило, поэтому он тут же вскочил. Лиам начал снова превращаться в волка, а медведь бросился на него. Я моргнула и, выйдя из оцепенения, метнулась к медведю, прежде чем тот успел бы прыгнуть на моего Альфу.

Моё сердце прилипло к позвоночнику, когда я пригнулась, а затем прыгнула. Мои когти впились в спину медведя. Животное зарычало и поднялось на задние лапы, замахнувшись на меня, как на надоедливую блоху. Я наклонила голову и скользнула вниз по длинной спине, покрытой чёрным мехом, оцарапав его плоть.

Он издал дикий рёв и приземлился на передние лапы так сильно, что мои когти вырвало из его кожи, и я рухнула на землю. Я моргнула, глядя на небо, которое казалось теперь ярче и белее, как будто луна раздулась и расплылась.

Звук борьбы заставил меня снова моргнуть.

«Лиам!»

Я перевернулась на живот и встала на четвереньки, мир кружился и распадался на части. Я потрясла головой, чтобы вернуть себе зрение. Две чёрные фигуры столкнулись прямо передо мной. Я попятилась, а они свалились в кучу у моих лап. На какое-то ужасное мгновение мне показалось, что медведь прижал Лиама к земле, но потом моё зрение, наконец, прояснилось, и я увидела характерные жёлтые глаза моего Альфы, уставившиеся вниз на огромного зверя.