Л.Е.С. Прозрение - Игорь Хорс

Система уведомила о результате охоты.

Уведомление от ЛЕС.

Вы уничтожили: Волк мутированный, уровень 6.

Получаете:

Сила 38

Скорость 33

Ловкость 41

Выносливость 32

Интеллект 41

Дух 37

Интуиция 35

Энергия 60 ед.

Лесовик отцепил раскрошенные дымящиеся челюсти хищников, оглянулся по сторонам, закатил глаза и упал на спину, распластав руки. Не думаю, что он понимал, что произошло, но силы его были на исходе. Возможно, ранения настолько серьезны, что и он не выживет.

Ант приподнялся на локтях, осмотрел в прицел окрестности.

— Вроде, все спокойно. Давайте спускаться.

— Поможем раненому? — спросила Соня.

— Конечно! — сказал я. — Он нам очень даже нужен живым!

Мы спрыгнули с ветки, пробились к полю боя. Ант шел без опаски.

— После волков тут за километр никаких хищников не осталось! — сказал он. — Такая бойня всех распугала. Но надо торопиться, волки могут вернуться, чтобы добить жертву.

Вытоптанная битвой поляна была метров десять в диаметре. Вмятые в землю, вырванные с корнем трава и кусты, взрытые целые пласты грунта, говорили о серьезной мощи соперников. Вблизи они оказались гораздо крупнее, чем издалека и сверху. Три трупа волков, как три небольшие лошади грязно-серой масти. Челюсти могли бы запросто перекусить человека, разорвать пополам.

Под стать им и гигант-лесовик, который лежал без сознания, лишь бочкообразная грудь вздымалась в частом дыхании. Бессознательное состояние позволяло хорошенько разглядеть человекоподобного. Коричневая длинная шерсть покрывала все длинное немного несимметричное тело. Ноги у него были короткие, кривые, длинный торс и руки, голова небольшая, приплюснута, переходит в покатые широкие плечи без шеи. Широко расставленные утопленные в черепе глаза закрыты, нос короткий, плоский, рот широкий, нижняя челюсть и скулы мощные. Из приоткрытого рта торчали небольшие окровавленные клыки, кровь, смешанная с пеной, стекала по волосатой щеке.

Вблизи привычный, хоть и сильный запах собачатины, смешивался с резкой вонью от лесовика.

Ант, глядя на меня, засмеялся.

— Да это он просто вспотел! Столько дубиной махать!

— И это называется разумной расой? — удивился я, присел рядом, зажав нос одной рукой, а другую вложил в его раскрытую ладонь, сравнивая. Она выглядела детской в его лапе, волосатой снаружи и шершаво-черной внутри.

— Они еще и говорить умеют! — сказал Ант, проверяя тела волков. Он с усилием поднял двумя руками дубину лесовика, поставил рядом с собой, чтобы оценить размер. — Килограмм восемьдесят, не меньше. — Попытался дотянуться до верхушки, даже на цыпочки встал.

Соня достала из рюкзака аптечку, обрабатывала раны лешего, забираясь в шерсть, останавливала жгутами кровь на ноге и руке. Я взялся ей помочь.

— Достань воду, — попросила она. — Влей ему в рот. Только голову сначала приподними.

Я пошарил в своем рюкзаке, достал бутылку с энергетиком, критично осмотрел.

— А ему это можно?

— Это всем можно, — ответила Соня, втирая в раны зеленую густую мазь. — Только будь осторожнее, он может неожиданно очнуться.

— Надеюсь, я его не напугаю, когда он откроет глаза.

— Ты — точно нет, — усмехнулся Ант, отпустил дубину, она глухо ударилась оземь, подняв тучку пыли. Он приподнял ее за тонкий конец, подтащил к лесовику. — Мы для него мелочь, мелюзга. Для него местные зайцы опаснее.

— Это почему ты так считаешь? — спросила Соня, поднимаясь.

— А что? Ни когтей, ни клыков, размеры так себе, мышцы атрофированы. Он от таких как мы не глядя одной лапой отмахивается. Даже без дубины.

— У нас оружие! — сказал я, пытаясь двумя руками приподнять голову лешего, без шеи она почти не двигалась, казалась чугунной.

— Только это нас и спасает! Раньше только за счет оружия мы и были царями природы, — ответил Ант, подсунул под голову дубину. — Ну, ты уже зальешь ему водички? Чего ты возишься? Боишься, что он тебе палец откусит?

— Такими зубками полруки можно откусить и не заметить, — сказал я, пытаясь приоткрыть зубастую пасть.

Небольшими дозами я залил розовую водичку ему между зубов. Соня держала его за запястье.

— Пульс стабильный. Сильный. Выживет. Хотя и крови много потерял.

Я заметил, как где-то под челюстью заиграл кадык. Рефлекс работал, вода попала куда нужно. Я залил примерно пол-литра, решил, что для начала хватит. Поднялся, закрыл бутылку, отошел на несколько шагов. Ант и Соня сделали так же, но встали, чтобы лесовик, открыв глаза, нас всех видел.

— Ружья спрячьте, — посоветовал Ант. — Тогда он поймет, что мы ему не угрожаем. Может, и поговорит. Но на всякий случай принять походный вид. Рюкзаки собрать, пристегнуть.

— Это если он будет несговорчивым? — спросил я. — И нам придется экстренно спасаться бегством?

— Так точно, — сказал Ант. — Думаю, что в таком его состоянии, если возникнет необходимость, нам это удастся.

Приход лесовика в сознание начался с движения ладонями. Он медленно сжал, разжал обе ручищи, пошевелил ногами. Затем на лбу заиграли морщины, рот почмокал губами, мутные глаза медленно открылись, посмотрели в туманную вышину. Затем он пошевелил ноздрями, изо рта раздался глухой рык.

Он нас учуял? Или про волков вспомнил?

Лесовик подтянул к себе руки, приподнялся на локтях. Первыми увидел нас. Три белых человека из Большого Леса стояли перед ним с поднятыми руками, глупо и испуганно улыбались. Брови поползли вверх — он явно удивился. А потом он увидел трупы волков, снова зарычал, дернулся было встать, но скривил гримасу боли, и остался сидеть. Секунды ему хватило, чтобы понять — волки больше не представляют угрозы. А вот люди?

Руки свободные, ружья есть, но они за спиной. Хотели бы добить, добили бы в беспамятстве.

Лесовик отвел от нас взгляд, оглядел себя. Мазнул толстыми пальцами по бальзаму на ноге и плече, понюхал, скривил рожу, но, судя по всему, остался доволен. Я знал, что этот травяной бальзам уж очень резко пахнет, зато стопроцентно излечивает в кратчайший срок. И, похоже, лесовик был с ним знаком.

На нас он больше внимания не обращал, кидал изредка взгляд, если мы чуть двигались. Но больше не рычал, только слегка постанывал, как щенок.

Я решил, что самое время налаживать контакт.

Сделал полшага вперед, поднял руки еще выше над головой, произнес как можно более дружелюбно, даже ласково, чтобы, если не поймет мой язык, то хотя бы по интонации догадался о наших самых добрых намерениях.

— Мы пришли с миром! Мы добрые люди из Большого Леса!

Ант справа хмыкнул. Лесовик приподнял одну бровь, глядя на меня, словно удивился, что я умею говорить.

Я сделал еще полшага вперед, опустил руки, продолжая держать ладони раскрытыми.

Лесовик слегка рыкнул, приподняв уголок рта, но не двинулся с места. Смотрел с любопытством.

— Это мы тебя спасли! — я медленно показал на