Курумилла - Густав Эмар

Это был какой-то «крестовый поход», движимый низкими человеческими стремлениями. «Золота, золота!» — лозунг его участников.

Люди покидали отечество, семью, все, что имели дорогого, лишь бы достигнуть одной цели — собрать как можно больше золота.

Отряды золотоискателей непрерывно, один задругам следовали через колонию, взоры авантюристов были упрямо устремлены к горизонту. «Калифорния, золотые россыпи», — так отвечали они на все вопросы.

Ради этого королевского металла они не брезговали никакими средствами, никакое препятствие не могло их остановить, они были готовы на все, их не пугали ни самые отвратительные преступления, ни бесчестные измены, ни низкие подлости.

К несчастью для колонии, эти авантюристы, проходившие через ее территорию, принадлежали к самым невежественным, свирепым и развращенным социальным группам Мексики.

При виде их у французов, имевших своей первоначальной целью разработку золотоносных россыпей, проснулось желание вернуться в покинутое ими Эльдорадо и получить желанную часть добычи.

Человек даже самой сильной воли не может безнаказанно слышать постоянно раздающиеся возле него крики «Золото! Золото!». Это сочетание нескольких звуков обладает какой-то неимоверной, совершенно непостижимой притягательной силой, которая усиливает алчность и пробуждает в душе самые дурные инстинкты.

Колонисты Гетцали были истинными искателями приключений, большинство из них покинуло Европу под влиянием только одного желания — быстро обогатиться на той таинственной земле, о которой они наслышались столько чудес.

Повинуясь воле графа, который пользовался громадным авторитетом, они примирились с тем положением, которое он для них создал, и в силу привычки мало-помалу забыли о прежних стремлениях, стали считать их химерами, неосуществимыми мечтами.

Последующие события — а вести о них проникли в колонию — упрочили славу Калифорнии и снова возбудили алчные стремления наших авантюристов.

Шарль де Лавиль со страхом следил за нравственным разложением колонии. Он отлично понимал, что главный враг — старый зародыш авантюризма, все еще дававший себя чувствовать и заставлявший колонистов ненавидеть всякое мирное, спокойное существование. Под влиянием бессознательной страсти к приключениям они жаждали бурной, полной приключений жизни, отрицая всякое топтание, как им казалось, на месте.

По какой-то странной причуде человеческого сердца эти люди, страстно мечтавшие о золоте и подвергавшие себя неимоверным опасностям ради его достижения, начинали относиться с презрением к драгоценному металлу, лишь только он попадал в их руки. Они, не считая, бросали его на столы игорных домов и сорили им во всевозможных притонах. Казалось, что золото, добыча которого была сопряжена с такими трудностями, жгло им пальцы, и они стремились отделаться от него как можно скорее.

Это наблюдение особенно верно по отношению к французам. Золото в их глазах получило ценность главным образом благодаря тем трудностям, с какими связано его приобретение.

Как истинные авантюристы в полном смысле этого слова, они любили не золото само по себе, а ту борьбу, ту энергию, те подвиги, которыми сопровождались поиски этого металла.

Шарль де Лавиль отлично понимал характер людей, бывших под его началом, для него не являлось тайной, что их не трудно удержать около себя, если найти приложение тому избытку сил и необычайной живости воображения, которыми отличались французские авантюристы.

Но как достичь такого результата? Где найти такое средство?

Шарль тщетно ломал голову, но ничего не мог придумать.

Тем временем в Гетцали возвратились два француза, которые принимали участие в последней экспедиции графа и считались погибшими.

Колонисты были крайне изумлены, увидав этих полунагих, истощенных, исхудалых людей, едва державшихся на ногах. Но удивление возросло еще больше, когда те пришли в себя и были в состоянии рассказать товарищам о своих необычайных приключениях.

Вот что они поведали.

Так случилось, что ураган, застигший отряд графа, захватил их двоих несколько в стороне от того места, где укрылись остальные. Им удалось спастись, но когда буря рассеялась, они, к своему ужасу, убедились, что на песке не осталось ни Малейших следов, никаких признаков отряда. Французы очутились посреди голой, мрачной пустыни. Безуспешно напрягая свое зрение, они не видели ничего, кроме песка, Устилавшего все кругом. Несчастные считали себя погибшими. Бросившись на землю, они приготовились ждать смерти, только она могла положить конец их страданиям. Долго лежали они друг подле друга, устремив глаза в одну точку. Ими овладело оцепенение, которое испытывают даже сильные люди после каких-нибудь особенно серьезных потрясений, в такие минуты исчезает самоконтроль и мысль перестает работать.

Путники не могли определить, сколько времени пришлось им так бедствовать, они уже не жили, не чувствовали… Из этого состояния их вывело внезапное появление отряда апачей. Индейцы гарцевали вокруг на своих лошадях, испуская дикие вопли, и с угрожающим видом размахивали копьями. Краснокожие без всякого сопротивления захватили французов в плен, увели в свой атепетль и обратили там в самое постыдное и унизительное рабство.

Энергия, покинувшая на некоторое время авантюристов, вернулась к ним, и они благодаря терпению, ловкости и проворству мало-помалу подготовили средства к бегству.

Не будем входить во все подробности их действий, скажем только, что в конце концов после бесчисленных препятствий пленникам удалось добраться до колонии, еле живыми от усталости и голода. Перейдем теперь к самому важному пункту их повествования. Эти два француза уверяли колонистов, что на расстоянии ружейного выстрела от того селения, куда привели их апачи, находятся золотые россыпи, богатство которых неисчислимо, что разрабатывать их не представляет никаких трудностей, так как они находятся на самой поверхности земли. Доказывая справедливость своих слов, они показали несколько изумительных золотых самородков, которые им удалось захватить с собой. Они ручались, что смогут проводить к этим россыпям, находящимся от колонии на расстоянии не более чем в двенадцати днях пути. Авантюристы, которые возьмут их проводниками, будут щедро вознаграждены за все трудности путешествия.

Рассказ живо заинтересовал колонистов. Особое значение ему придавал Шарль де Лавиль. Несколько раз он заставлял этих людей рассказывать все сначала, и всякий раз повествование повторялось в каждой мелочи. Наконец капитан нашел средство, которое так долго искал. Теперь он знал: товарищи не только не покинут его, но даже будут слепо повиноваться всем его приказаниям.