Ведьму сжечь, или Дракон, я тебе (не) пара (СИ) - Блэк Айза

Эмоции от встречи захлестнули меня.

Еще и ворон, подаренный мной, приобрел магию радуги. Редкий и практически исчезнувший дар. Как и когда обычный ворон обрел такую магию?

Слишком много вопросов. А мой мозг объят диким влечением к предательнице. Ее голос звучит иначе, он проходится бархатными касаниями по моей коже, пробуждая во мне неведомые доселе эмоции. Я задыхался в водовороте неизведанных ощущений. Презирал их и при этом жадно впитывал.

Уже тогда решил, что она родит мне наследника. Только она и никто более. Запру в замке, и пусть будет мне усладой для плотских утех. Жениться все же придется, если хочу, чтобы сын имел все права на престол. Но ничего… это не помешает мне вернуться к излюбленным искусницам, когда наиграюсь с Августиной. А ее удел будет рожать и служить. И глядишь, постепенно искупит свою вину за предательство.

Я вызвал Мараска, велел ему сопроводить беглянку во дворец. А сам улетел как можно дальше. Нельзя мне было оставаться подле нее. Я опасался сам себя, своих убийственных реакций.

Но когда вернулся, мой помощник, доложил мне об инциденте со статуями. Тут у меня практически не осталось сомнений. Каким-то непостижимым образом Августина превращается в феникса. Наследница зеленого королевства, обладательница слабой магии своих предков и толики моего огня. Сейчас она таит в себе сокрушительную силу.

Это объясняет ее странное поведение. Августина забывает себя, а ипостась феникса возрождается.

Почему именно она? Как древняя магия выбрала ее? Чем руководствовались силы огня?

Воскрешения феникса наш народ ждал долгие годы, легенда передавалась из поколения в поколение. И мы уже отчаялись. Полагали — это всего лишь красивый сказ.

Но именно феникс призван спасти нас. Разрушить чары и вернуть то, что мой народ утратил. Энергия не рожденного дитя, разрушенной любви, возродится, чтобы восстановить справедливость.

Когда она пришла ко мне. Я впился в ее губы. Только так я мог в полной мере ощутить незнакомую магию.

Я пил из ее уст чистейший огненный нектар, и дурман окутывал мой разум. Ничего слаще в жизни не пробовал. Два огня столкнулись в поцелуе. Ее пламя не опаляет, он исцеляет, поднимает из глубин то, о чем я сам не ведаю. Оно меняет. Мой же огонь несет разрушения, он карает и подчиняет. Два разных огня сплелись в одну противоречивую стихию. Подобно цунами закружили нас.

Мне стоило больших усилий оторваться от Августины. Прервать поцелуй и осознать, что еще долго мне не утолить этой нестерпимой жажды.

Но если она превратится в феникса, то не сможет родить, а я не смогу насладиться ею. Она утратит человеческий облик, раз разум ее уже стирается.

Потому мой план насчет нее остался неизменным. Жениться как можно скорее и зачать дитя. И пока она носит наследника, у меня будет несколько месяцев, чтобы пить ее огненный нектар, наслаждаться ее телом.

А после родов трансформация завершится. И сила моей супруги будет талисманом моего королевства.

Иного выхода нет. Августина исчезнет.

Такова воля предков. Божественная сила избрала ее. Потому я лишь могу отсрочить неизбежное. И принять их дар.

Но так она искупит свое предательство. Потому мне больше не за что на нее гневиться. Пора отпустить обиды и готовиться к церемонии бракосочетания.

К ночи возвращаюсь во дворец. Меня встречает Мараск.

— Ваше драконье величество, есть вещи, которые нельзя откладывать, — помощник сразу же переходит к делу.

— Августине хуже? — от этой мысли, что-то неприятно колет под ребром.

— Нет. Она в той же поре. Пьет отвар и не выходит из своих покоев.

— Тогда что? — выдыхаю. Эта новость приносит облегчение.

— Нам следует как можно скорее забрать у Миргарада пони. Прошлый раз вы были близки к цели.

Тут я морщусь. Был близок, но Августина и тут спутала все планы.

— Вначале мое бракосочетание.

— Я буду молить святой вулкан, чтобы синие не использовали его раньше.

Я и сам понимаю, что теперь, когда война перешла в кровавую фазу, Мирград использует все имеющиеся козыри. И не посмотрит на последствия.

— Я сделаю все, чтобы Эсвель как можно скорее оказался в стенах нашего королевства, — заверяю помощника.

Маша

— Секрет? — верчу штукенцию в руке. — По идее логично. Иначе бы она его не прятала…

Засовываю еще раз пальцы в тайник, вдруг там будет записочка. Мне нужна подсказка! Да хоть что-то еще!

Ничего!

— Дай взглянуть, — просит Семен. Подлетает к моей вытянутой руке. — Медальон связан с родом Августины.

— Это и так понятно, умник! Вопрос в том, какой с него толк?

Принимаюсь рассматривать вместе с птицей. Гравировка выполнена качественно. Прорисованы малейшие детали. Они очень реалистично передают все уродство зеленой девы. Сама цепь золотая, с витиеватыми узорами. Старинная вещица.

— Может там есть потайное отверстие? — предполагает котоворон.

— Нее… вроде ничего такого, — продолжаю вертеть в руках медальон.

Я уже его и ногтями ковыряю, и тру, и дую, и борюсь с желанием запустить им об стену. На вид бесполезная штука. Но зачем тогда Августина его прятала?

— Он был дорог ей, — словно читает мои мысли птица.

— Что с того?! — начинаю злиться. — Мы же разгадать не можем механизма!

По рукам струится огонь. Я снова хочу сжечь всех и каждого. Направляю струю огня на медальон. Ничего не происходит.

— Ты сейчас себя поджаришь.

— Не каркай, Сема! Не беси! — огрызаюсь.

— Да пожалуйста! Не хочешь слушать советов, кипятись дальше, скорее составишь мне компанию в пернатом царстве. Ощутишь на себе все прелести птичьей жизни, — ворчит.

— Ты прав, — неохотно признаю и наливаю себе еще одну порцию отвара. — Только сдерживаться все труднее. Во мне огонь и он хочет вырваться на волю. Мне становится тесно собственное тело.

Сажусь на постель. Жалуюсь птице на свою участь. А скоро и я буду каркать в небесах.

Кладу медальон на покрывало.

— А я за что наказан? Слушать твое нытье, то еще испытание! — ворчит Семен и садится на спинку кровати.

— Я и не думаю сдаваться. Так минутка слабости, — провожу огненным пальцем по медальону. Смотрю, как языки пламени скользят по изображению девы и при этом не причиняют никакого вреда.

Птица взмахивает крыльями. Радужная пыль осыпается на мой огонь, а дальше происходит нечто невообразимое. Из медальона вырывается яркая зеленая вспышка. Озаряет собой всю комнату. Режет по глазам. Все я слепла…

— Нееет! — раздается отчаянно и приглушенно.

— Что происходит? Семен? — спрашиваю и усердно тру глаза.

Переживаю за птицу. Он хоть и вредный, но свой родненький.

— Кар, — раздается мне в ответ.

— Человеческим языком говори! Раскаркался мне тут!

Тут раздается грохот. И дальше вопль, сменяющийся на жалобный писк.

В глазах проясняется. Зеленый свет больше не ослепляет. Комната приобретает былые очертания, за исключением… зеленой девы, которая самозабвенно бьется головой о стену.

— Ты откуда тут взялась? — осторожно интересуюсь.

Что-то я побаиваюсь за психическое здоровье чудища.

— Ты! Все ты! Откудааа?! — поворачивает ко мне свое человеческое лицо, перья на голове шевелятся подобно змеям.

— А я что? — пожимаю плечами.

— Как посмела?! Откуда у тебя амулет?! — указывает когтистой рукой на медальон, который преспокойно валяется на кровати. Словно это не он несколько минут назад излучал свет.

— Кто-то в бешенстве, — каркает Семен. Он уже тоже пришел в себя, и сейчас висит под потолком. Птица явно побаивается зеленого чудища.

— Нашла… — что-то я даже теряюсь. Слишком видок девы пугающий. Мало ли чего она в таком состоянии натворить может.

— Если бы он был у Августины, она бы не пошла со мной на сделку! — Сентелла садится на кровати. Я от греха подальше беру медальон в руку.

И тут происходит еще более странная вещь. Зеленая дева склоняет передо мной голову и сквозь зубы цедит:

— Повелевай, госпожа…