Похищенный - Бернардин Кеннеди

Адвокат протянул уже знакомую листовку. Именно ее и предлагала Джессике сотрудница полиции еще тогда, когда кошмар только начинался.

— Там есть настоящие специалисты своего дела. Им знакомы подобные ситуации. Они могут подсказать вам, как стоит себя вести сейчас и потом. В общем, проведут вас, если можно так выразиться, по минному полю, называемому «похищением ребенка собственным родителем». Они посвятят вас во все законы, которые определила Гаагская конвенция. Но, конечно, чем больше вы сумеете сделать самостоятельно, тем лучше. Что же касается меня, то я не буду брать с вас деньги, пока в этом не возникнет необходимости. — Мужчина улыбнулся и заглянул ей в глаза. — И это только первый шаг в долгом путешествии. Боюсь, что вы его уже сделали. Отказ от действий приведет лишь к тому, что вы потеряете много времени и энергии. Мы должны быть реалистами, но в то же время оставаться и оптимистами.

Джесс взглянула на свои сжатые в кулаки руки. Ей почему-то пришло в голову, что еще недавно она вряд ли смогла бы их так сжать, потому что ее длинные ухоженные ногти тут же впились бы ей в кожу. Теперь же ее ногти стали такими, как в детстве. Джессика попросту сгрызла их из-за нервных переживаний.

— Да, мистер Халстон, — ровным тоном согласилась она. — Я уверена, что вы правы, но я бездействую только потому, что еще не до конца поверила в случившееся. И только поэтому я еще не потеряла рассудок. Я заставляю себя верить, что произошла какая-то чудовищная ошибка. Видимо, у Шелдона случилось кратковременное помешательство, им овладела некая безрассудная идея. Но когда это закончится и он снова придет в себя, у нас все будет по-прежнему.

В подобных случаях опытные психиатры сбавляют темп расспроса своих пациентов, не допуская их эмоционального перевозбуждения. Точно так же сейчас поступил и Барри Халстон.

— Пожалуйста, называйте меня Барри. Для меня очень важно, чтобы вы чувствовали себя в моей компании как можно комфортнее. — Он снова заглянул Джессике в глаза и откинулся на спинку удобного кожаного кресла. — Мне придется буквально залезть в вашу жизнь, и довольно глубоко, чтобы найти ниточку, с которой можно было бы начать распутывать ваше дело. И вы должны быть готовы к этому. Не смущайтесь, если я начну вас спрашивать о чем-то личном, и не удивляйтесь, если я обнаружу нечто, не очень приятное для вас.

Джесс даже привстала со своего места. Она начинала нервничать.

— Но тут нечего обнаруживать, — произнесла она.

— Нет, Джессика, надеюсь, что вы заблуждаетесь. Нам обязательно нужно найти какие-нибудь указатели и подсказки, чтобы продолжить нашу работу. И если вы в самом деле хотите, чтобы я вам помог, вы не должны мешать мне, когда я начну самым тщательным образом копаться в вашей личной жизни.

— В личной жизни? — Джесс нахмурилась. — Но я не могу вспомнить ничего такого, чего бы еще не рассказала вам. Поверьте, я ничего от вас не скрываю.

— Нет, Джессика, вы меня не так поняли. — И снова добрая улыбка заискрилась в его глазах. — Я хочу сказать, что мне понадобятся даже те подробности, которые, с вашей точки зрения, совсем не важны. Еще одна проблема заключается в том, что нам крайне трудно проследить за перемещениями активов вашего супруга, поскольку вам о них абсолютно ничего не известно. Нам просто не с чем работать.

Он вопросительно смотрел на Джесс. Может быть, Шелдон, ее муж и любовь всей ее жизни, был настолько умен, что уже давно составил план на случай непредвиденных обстоятельств, и этот план действовал все время их совместной жизни?

— Я понимаю, к чему вы клоните, и чувствую себя редкой дурой. Я не знаю, зачем Шелдон это сделал. Я не имела ни малейшего представления о том, что в нашем браке имелись какие-то проблемы. И я не могу понять, как могла все это время быть настолько глупой и наивной…

Высказав все это совершенно незнакомому человеку, Джесс вдруг почувствовала себя смущенной. Она окончательно растерялась и замолчала.

— Нет, вы не были глупой, совсем не так. И вы не сделали ничего такого, чтобы сейчас стыдиться этого. — Барри Халстон не отводил от нее взгляда. — Вы всецело и безоговорочно доверяли своему мужу, и в этом нет ничего предосудительного. Доверие должно лежать в основе любого брака.

Халстон встал со своего места, и Джесс поняла, что ей пора уходить.

— Мой секретарь назначит время для нашей следующей встречи. Но если у вас произойдут какие-то изменения или что-то придет в голову, сразу же звоните мне.

Он протянул ей руку, и Джессика охотно пожала ее. Все ее надежды теперь были связаны с этим мужчиной, стоящим сейчас перед ней, а ведь она, в сущности, ничего о нем не знала.

Джесс подъехала к дому, выключила двигатель, но выходить не стала, а сидела на своем месте и внимательно смотрела на дом, где она совсем недавно мирно жила со своей семьей. Джессика словно увидела его впервые.

Широкая дорожка подходила к самым дверям и далее сворачивала к гаражу, рассчитанному на два автомобиля. Сейчас здесь стоял одинокий «Мерседес» Шелдона. Выбитое переднее стекло заменял кусок полиэтилена, и легкий ветерок шевелил его.

Со стороны улицы плоский фасад дома не создавал особого впечатления, и только вечером, когда включались фонари, можно было насладиться игрой света и тени. Несмотря на огромные размеры, Джессике дом всегда казался уютным, напоминающим теплое гнездышко, особенно по вечерам. Но теперь она смотрела на него совсем по-другому и понимала, что начинает ненавидеть это строение. Внешний вид дома оказался обманчивым. Как, впрочем, и все остальное в ее якобы счастливой жизни. Уютный дом, который, как ей казалось, она хорошо знала и любила, выглядел сейчас холодным и чужим и теперь не значил для нее ничего. Разве что напоминал о тяжком финансовом бремени, потому что выплачивать за него деньги приходилось каждый месяц. И все это теперь ложилось на нее.

Итак, оказалось, что Джессику со всех сторон окружала сплошная ложь. Ее брак оказался фальшивым. Как и вся ее жизнь.

Сара уже некоторое время наблюдала из окна, как ее дочь неподвижно сидит в машине, уставившись на дом. Саре пришлось побороть себя, чтобы не поддаться искушению выйти во двор к Джессике. Поэтому она вздохнула с облегчением, когда та наконец выбралась из машины.

— С тобой все в порядке, дорогая? Мне показалось, что ты очень долго отсутствовала. Я уже начала беспокоиться.

— Нет, я просто осматривала дом и прикидывала, сколько за него можно получить. Он слишком велик для меня и Си-Джея, и я уже всей душой ненавижу его. Я соберу свои вещи и продам его, чтобы получить хоть какие-то деньги этого ублюдка. Я ведь могла бы жить и с тобой, верно? Конечно, вместе с Си-Джеем.

Джессика постаралась произнести эту фразу самым обыденным тоном, но Сара уловила в ее голосе нотки мольбы. Затем дочь прошла к бару, налила в стакан изрядную порцию водки и залпом осушила его. Сара снова заволновалась. Ее смутил отсутствующий взгляд Джессики.

— Почему ты вдруг сейчас об этом заговорила? Разве ты не встречалась с адвокатом? Мне почему-то казалось, что ты сама не можешь продать дом.

— Но я все же постараюсь. В тот день, когда Шелдон ушел отсюда, он автоматически отказался от всего, что оставил позади.

— Да, я понимаю. — Сара старалась сдерживаться. — Но, если следовать закону, ты ничего не можешь сделать с этим домом без его согласия.

Джесс резко повернулась к матери. Глаза ее гневно сверкали, взгляд метался.

— А я-то думала, что могу положиться на тебя. Но ты, оказывается, ничем не лучше Шелдона, потому что начинаешь доказывать, что мне можно делать, а чего нельзя. Это нечестно, это просто нечестно!

Сара пыталась сохранять спокойный тон, хотя вразумить дочь ей сейчас было трудно, особенно учитывая, что Джесс успела выпить.

— Я понимаю, что это нечестно. С тобой обошлись крайне бессовестно. И все же существуют определенные законы, которым нужно следовать. Разве адвокат не предупредил тебя о том, что продавать дом можно только с согласия всех его владельцев? По закону Шелдон должен дать свое согласие. Пожалуйста, Джесс, не раскисай! Тебе нужно понимать такие простые вещи. А теперь расскажи мне, о чем вы беседовали с адвокатом, и тогда мы попытаемся вместе выработать план действий. Время пока что у нас есть.

— Господи, да перестань ты! — завизжала Джесс, и лицо ее перекосилось от бессильной злобы. — Меня уже достали и ты, и твоя высокомерная и никогда не ошибающаяся Карла! Моя жизнь распадается на части, а ты говоришь мне о том, что надо всегда и везде следовать закону. Шелдона больше нет, а мне нужны деньги. И кто теперь будет говорить мне, что мне можно делать с домом, а что нельзя?

Сара молча наблюдала за дочерью, которая схватила с подоконника дорогую статуэтку, подаренную ей Шелдоном, и теперь медленно перекладывала ее из одной руки в другую.

— Ну разумеется, не Шелдон! — продолжала взбешенная Джесс. — И не тупой, как осел, адвокат, для которого я всего-навсего очередной клиент. Но этот дом мой, и я сделаю, что захочу, и с ним, и со всем тем, что в нем находится.