Новогодний сюрприз - Рудольф Васильевич Ложнов

* * *

— По вашему мнению, и ваша проверка подтвердила, как я понял из доклада Бобова о проделанной работе за эти два дня, Ткачук и его дружки к ночной краже из мастерской не имеют никакого отношения. Нет ни улик, ни доказательств. Короче, они отпадают, — подвёл своё заключение начальник отдела Пашков. Полковник неожиданно замолк. В его кабинете установилась пугающая тишина. Мы все свои взоры обратили на полковника, ожидая разгона. Два дня и две ночи упорного труда, а результат — ноль. Никакой зацепки.

Молчание продолжалось несколько минут. Пашков барабанил пальцами по столу и о чём-то крепко думал. После продолжительной паузы полковник перестал барабанить и, неожиданно обратив свой взор в мою сторону, спросил:

— Какое решение принято по поводу краденых вещей?

Меня удивил странный вопрос полковника, и я недоумённо, молча уставился на него. По-видимому, полковник понял мой недоуменный взгляд и поспешно заговорил:

— Вопрос мой, может, показался вам странным, несвоевременным, может, даже и неудачным, — полковник сделал тут паузу и через какое-то время, потупив глаза, не очень решительно проговорил:

— Меня уже достали… Понимаете… — издалека начал он, — эти ткани дефицитные: кримплен, трикотин — нужны жёнам больших начальников, особенно… — и Пашков взглядом указал в сторону «Белого дома» — так народ прозвал горком партии. — Для чего, вы сами должны сообразить. Ясно я выразился?

«Куда уж яснее! — подумал я мысленно, глядя на слегка смущённого полковника. — Его тоже понять можно. С него требуют. Он с «Белым домом» отношения портить не хочет. Это понятно. Я решил избежать прямого ответа. Хотя полковник именно от меня ждёт ответа по поводу вещей».

— Слежка результатов не дала, — сказал я, глядя открыто и прямо на полковника. — Продолжение слежки считаю нецелесообразным и бесполезным. Если хотите, не вижу смысла…

— И что ты предлагаешь? — неожиданно задал вопрос полковник, не сводя своего пристального взгляда с меня.

— Что я хочу предложить? Чтобы слежку прекратить, на то есть несколько причин или оснований. О проведении операции стало известно многим, это факт! В начале операции мы сами допустили массу ошибок и промахов. Открыто появлялись возле ниши в дневное время. Оставили по неосторожности и по необдуманности множество следов. Интуиция моя и сама обстановка подсказывают мне, что преступник или преступники не придут в ближайшее время за вещами. Это тоже факт! На то тоже есть ряд причин: если преступники не лохи или не какие-то бомжи, то наверняка следили за нашими действиями. Кроме того, есть предположение, что преступники могли прихватить с собой часть похищенного, и они могут довольствоваться тем, что у них есть. Это предположение требует проверки. Ждать, когда преступники надумают посетить нишу, нерезонно — это пустая трата времени.

— Как ты думаешь проверить тот факт, что преступники часть вещей могли забрать с собой?

— Это сделать, товарищ полковник, не так уж сложно. Учитывая обстоятельства, изложенные мною выше, я предлагаю похищенные вещи, находящиеся в настоящее время в нише, изъять оттуда и привезти в отдел. После — предъявить их на опознание работникам пошивочной мастерской. В это же время проведём сверку. У меня есть акт ревизии, есть вещи, изъятые из ниши. Во время сверки мы узнаем, каких вещей не хватает. Вот и всё. А после решим, как поступить в дальнейшем с вещами.

— Есть другие предложения или добавления? — обратился к присутствующим Пашков. Никто из присутствующих на вопрос полковника не ответил. — Вижу, других предложений нет. Что ж, мысль следователя считаю правильной. Я присоединяюсь.

— Товарищ полковник! — обратился я к Пашкову, как только он закончил говорить. — При осмотре ниши мы обнаружили кусок запылённой материи — кримплена. Размер — примерно метр на два. Смотрится чисто и не потерял товарного вида. Этот кусок кримплена мы изъяли и на всякий случай предъявили для опознания работникам мастерской…

— И что же? — с явным нетерпением спросил полковник.

— Одна из швей, по фамилии Ивушкина, опознала этот кусок материи и добавила, что она хорошо помнит женщину, которая заказывала платье из такого кримплена. Из оставшегося куска кримплена Ивушкина должна была шить платье своей дочери. Но этот кусок кримплена пропал после кражи. Как пояснила Ивушкина, этот кусок кримплена был похищен с другими вещами в предыдущей краже. Отсюда мы сделали вывод, вероятно, что предыдущую кражу и нынешнюю кражу могли совершить одни и те же лица. Так думать, предполагать есть все основания, так как краденые вещи — что после первой кражи, что после нынешней — преступники вначале спрятали в нише. После, как шумиха улеглась, преступники действовали свободно: брали вещи по мере необходимости и реализовывали.

— Реальная версия! Нельзя исключать такую возможность, — после некоторого раздумья произнёс Пашков. — Что из этого следует?

Я обвёл взглядом присутствующих в кабинете. Все сидели с опущенными головами и молчали.

— Товарищ полковник, — сказал я после короткой паузы, — следователь Лазо, производивший осмотр места происшествия по предыдущей краже из этой мастерской, доложил мне, что материал, собранный по той краже, по Вашему указанию был передан в уголовный розыск. Я не в курсе, какое решение было принято по тому материалу. В связи с возникшей необходимостью прошу дать указание о возврате того материала мне для производства дальнейших следственных действий.

Странный, но в то же время недоброжелательный взгляд полковника остановился на моей физиономии, и он в резковатой форме проговорил:

— Хорошо! Материал вернут, если это так тебе необходимо, — в голосе полковника я уловил нотки недовольства.

— Товарищ полковник, — сказал я, стараясь скрыть возникшее у меня в душе возмущение, — не мне лично нужен этот материал, а нужен для общего дела. Если хотите, для полного, всестороннего и объективного расследования уголовного дела и, в конечном итоге, для быстрейшего раскрытия последнего, а может быть, и предыдущего преступлений!

В мою голову всё же закралась чёрная мысль: «Полковник не доволен тем, что я потребовал материал по первой краже, — мысленно стал рассуждать я. — Моей вины в том совершенно нет, и нет её у следователя Лазо. Он выполнил свою работу. Обижаться надо на своих оперативников. Они не раскрыли кражу…» Я мельком взглянул на полковника. Он как будто не слышал, пропустил мимо своих ушей мой резковатый тон и, как ни в чём не бывало, обратился с вопросом к участковому Иванченко, но в его голосе уже чувствовался нарастающий грозовой тон:

— Что удалось выяснить у сторожа?

Неожиданный вопрос полковника, по-видимому, застал врасплох Иванченко. Он замешкался и, не подумав о последствиях, промямлил:

— Ничего…

— Прошу объяснить? — прозвучал металлический голос полковника. Перепуганный насмерть Иванченко полуживым голосом пролепетал:

— Вчера сторож умер…

Услышав ответ Иванченко, полковник молниеносный