Заколдованная - Элизабет Лоуэлл

Хотя вопрос был задан вполне вежливым тоном, обоим было ясно, что это требование, приказ.

— Я воевал с сарацинами — сказал Дункан, — но не знаю когда и где.

Эрик кивнул, не высказав никакого удивления.

— Я чувствую себя голым без оружия и доспехов, — продолжал Дункан. — Знаю, что такое соколиная охота.

— Ты хорошо держишься в седле, — добавил Эрик. Лицо Дункана приняло сначала удивленное, потом задумчивое выражение.

— Странно. Я думал, что и все так.

— Рыцари, оруженосцы и воины — да, — сказал Эрик. — Крепостные, вилланы, торговцы и им подобные — нет. Некоторые священники хорошо ездят верхом. Большинство — нет, только те, кто знатного происхождения.

— Не думаю, что я священнослужитель.

— А почему бы и нет? Немало славных священников-воинов выступало против сарацин за Церковь и Христа.

— Но Церковь желает — а с недавнего времени даже требует — обета безбрачия.

При этих словах Дункан невольно оглянулся через плечо на ехавшую в одиночестве Эмбер.

Она заметила его взгляд и улыбнулась.

Дункан тоже улыбнулся в ответ, следя за ней со страстным томлением, которого не мог скрыть. Даже в это серое, дождливое утро она, казалось, притягивала к себе свет, становясь лучезарной сущностью, которая согревала вокруг всех и вся.

Он жалел, что не волен ехать рядом с Эмбер, чтобы ногой изредка касаться ее ноги. Он любил наблюдать, как ее щеки заливает румянец от его прикосновения, слышать, как учащается ее дыхание, и ощущать скрытое пробуждение ее чувственности.

— Нет, — сказал Дункан, вновь повернувшись к Эрику, — безбрачие не по мне. Ни сейчас, ни потом.

— Даже не помышляй об этом, — ледяным тоном произнес Эрик.

— Не помышлять о чем, милорд? — спросил Дункан.

— О том, чтобы соблазнить Эмбер.

— Ни одну девицу невозможно соблазнить без ее разрешения.

— Эмбер зовется Неприкосновенной. Она абсолютно невинна. Она не будет иметь ни малейшего понятия о том, что нужно от нее мужчине, пока не будет уже слишком поздно.

Дункан засмеялся, чем привел Эрика в сильное возмущение.

— Ни одна нетронутая дева не может так пылко и чувственно отзываться на присутствие мужчины, — с усмешкой возразил Дункан.

Возмущение Эрика уступило место холодной ярости.

— Заруби себе на носу, Дункан Безымянный, — четко произнес Эрик. — Если ты соблазнишь Эмбер, то тебе придется встретиться со мной в поединке. И ты умрешь.

Несколько мгновений Дункан ничего не говорил. Потом он посмотрел на Эрика холодным, оценивающим взглядом человека, для которого сражения вовсе не были чем-то новым иди страшным.

— Не вынуждай меня схватиться с тобой, — сказал Дункан, — потому что я выйду победителем. Твоя смерть опечалила бы Эмбер, а у меня нет желания причинять ей горе.

— Тогда держи свои руки подальше от нее.

— Как будет угодно леди. Если она, как ты говоришь, неприкосновенна, то это будет не трудно. Она не попадется на приманку чувства.

— А ты ее не подбрасывай, — отрезал Эрик.

— А почему бы нет? Она уже давно переступила брачный возраст, однако все еще не обручена и не принадлежит никакому лорду. — Помолчав, Дункан добавил: — Или я ошибаюсь?

— Обручена? Нет.

— Она возлюбленная какого-то лорда?

— Я же сказал тебе, Эмбер неприкосновенна!

— Она твоя? — не отставал Дункан.

— Моя? Ты что, не слышал, что я сказал? Она…

— Неприкосновенная, — перебил Дункан. — Да. Это ты так говоришь.

Дункан нахмурился, пытаясь понять, почему Эрик так упорно твердит, что Эмбер — девственница, тогда как сам он ничуть не сомневался в противоположном.

— Ты бережешь Эмбер для себя? — после минутного молчания спросил Дункан.

— Нет.

— В это трудно поверить.

— Почему?

— Эмбер такая… необычная. Ни один увидевший ее мужчина не может не пожелать ее.

— Я могу, — резко сказал Эрик. — Я к Эмбер испытываю не больше плотского желания, чем испытывал бы к родной сестре.

От удивления Дункан не мог вымолвить ни слова и молча смотрел на Эрика.

— Мы вместе выросли, — пояснил, тот.

— Тогда почему ты против того, чтобы я прикасался к ней? Ты ее уже просватал? Или она чувствует тягу к монашеской жизни?

Эрик покачал головой.

— Постой, дай сообразить, правильно ли я понял, — осторожно проговорил Дункан. — Сам ты не собираешься добиваться Эмбер.

— Нет.

— И у тебя нет никаких планов относительно ее замужества.

— Никаких.

— И все же ты запрещаешь мне прикасаться к ней.

— Да.

— Это из-за того, что я не помню, кем — или чем — я был до того, как проснулся в хижине Эмбер? — спросил Дункан.

— Это из-за того, что Эмбер такая, какая есть. Запретная.

С этими словами Эрик пришпорил лошадь и поскакал вперед, догонять своих рыцарей. Он больше не заговаривал с Дунканом, пока они наконец не достигли цели и не поехали через окружавшие Морской Дом деревушки и покрытые стерней поля.

Когда всадники оказались внутри первого кольца частоколов, которыми был обнесен Морской Дом, Эрик повернул лошадь и махнул Эмбер и Дункану, чтобы те поднялись к нему на бугор, возвышавшийся над расположенными ниже земляными укреплениями. С этого места было ясно видно, что оборонительные сооружения Морского Дома перестраивались так, чтобы превратить его в настоящий укрепленный замок. Множество народу трудилось здесь в этот непогожий день — волокли на полозьях камни, тащили бревна, утрамбовывали землю между каменными стенами.

Еще один частокол из бревен и земли возводился почти у самого основания каменистого холма, господствовавшего над болотом и пространством морского залива. Стоявший на вершине холма замок почти полностью скрывали только что построенные каменные крепостные стены. Над воротная надстройка и башни, парапеты и внутренний двор, ров и подъемный мост — все это можно было видеть либо в общих чертах, либо уже в готовом виде.

Дальше линии укреплений почти ничего нельзя было различить, кроме густого тумана, темного блеска соленой воды в протоках да прибитой дождем травы. Близость громады океана, скрытого низкой завесой облаков, ощущалась в воздухе. Бухта, которую охранял Морской Дом, была широкая и мелководная; при отливе обнажался низкий, плоский берег, а в час прилива вода подступала к окаймлявшим бухту солончакам. На всем пространстве солончаков к поверхности поднималась пресная вода, и небольшие ручейки стекались к бухте с покрытой зеленью холмистой равнины.

— Что скажешь? — спросил Эрик у Эмбер, когда та подъехала к нему в сопровождении Дункана.

— Работа идет так быстро, — сказала Эмбер. — Просто не верится. В прошлый раз, когда я приезжала в Морской Дом, здесь был всего лишь один частокол для защиты замка.