Новая жизнь. Финал - Виталий Абанов

— Кента-кун, Кента-кун… — качает головой Хироши: — конечно же, невозможно создать религиозную секту на пустом месте за три дня.

— Конечно — киваю я, все еще держа руки скрещенными на груди: — так что ты …

— Потому что! — поднимает палец Хироши: — нужен лидер. Пророк. Человек, который вершит чудеса. В которого можно поверить. И должна быть идея, идея, которая может захватить любого, даст каждому свое, то, чего ему не хватает. Сперва — создать ближний круг, запустить идею в средства массовой информации, в сети, сделать популярной, создать миф и легенду, которая притягивает и дурманит, затянуть к себе влиятельных людей и уже с их помощью продолжать раскрутку идеи. Потому что идея — правит миром. Многие удивляются, до какой степени раскрутилась в свое время идея «возлюби ближнего своего как самого себя и будет тебе рай после смерти», а ведь все начиналось с небольшой группки людей, которые верили в распятого на кресте. Такое за три дня не делается.

— Ну да. Времени у нас нет, потому просто делаем спектакль — соглашаюсь с ним я: — еще раз повторяю, я могу и деньги заплатить тем, кто придет. Если ты сможешь побольше привести…

— Я смогу привести побольше и без денег. Вернее так — они сами заплатят — улыбается Хироши и его глаза снова становятся щелочками: — знаешь почему? Потому что … да, за три дня религиозную секту не создать… но ведь ты ее все это время создавал. Все это время. У вас все уже есть — и легенда и идея, и пророк. И обряды свои уже есть — как ваши оргии иначе называть? Только мученика пока не хватает… ну да это приложиться.

— Ты мне это прекрати — смотрю на него, пытаясь выразить осуждение взглядом, как это у моей мамы получается: — прекрати. Никаких мучеников. Никаких сожжений на кострах и колесований. У нас гуманная религия.

— Именно от таких все войны и начинаются — не моргнув глазом отвечает он: — мученик бы нам пригодился…

Глава 8

POVОя Таро, офицер полицейского департамента муниципалитета города Сейтеки

— Смотри, совсем страх потеряли — говорит Морико Сэки-тян и выдувает изо рта огромный розовый пузырь жвачки. Пузырь лопается и на лице стажера полицейского департамента — остаются небольшие розовые ошметки. Оя Таро, или как ее кличут в округе — «Оя Три Проповеди» — только морщится в ответ. Она уже давно поняла, что бороться с этой привычкой Морико — бесполезно, та только рукой в ответ помашет. Увещеваниями да просьбами тут не отделаешься, а рапорт на подругу писать — это уж совсем не по-человечески. Хорошо, хоть удалось уговорить ее перестать фуражку носить на затылке, эдак залихватски, как моряк, и юбку подворачивать к середине бедра, так что Морико-тян скорее на косплеершу начинала походить, чем на офицера полиции. Причем косплеершу не из документальных передач «Позвони в Полицию» или там «Рука Закона», нет. Из каких-нибудь «Горячих девушек в полиции» или там «Цыпочки в форме». А то и вовсе «Допрос в латексе, грудастая девица-детектив допрашивает мускулистого преступника».

Потому Оя Три Проповеди — только морщится в ответ, достает из кармана упаковку влажных салфеток с розовым котом Ня-мару, открывает клапан и извлекает одну салфетку с «дезинфицирующим эффектом и запахом цитрусовых», расправляет ее и аккуратно стирает с лица стажера остатки розовой жвачки. Та кривится и крутит лицом, ей щекотно.

— Не крути мордочкой! — строго выговаривает ей Оя: — офицер полиции не должен ходить с жвачкой по всему лицу! Полицейский офицер — это пример для граждан, который один своим появлением наводит порядок в округе!

— Почему это у меня мордочка? — обижается Морико: — я не кот, чтобы у меня мордочка была! И потом — я еще не офицер, я стажер!

— Стажер полиции — должен стараться в два раза больше чем офицер — поднимает указательный палец Оя: — потому что лоботрясов в полицию не берут!

— Да ну… — сомневается Морико: — а вот, например детектив Аоки-сан из убойного отдела? Или там Мэйлин-сан, которая на корпоративе на столе танцевала? Или…

— Не должны брать! — прерывает ее Оя: — прекрати напраслину на коллег наводить! Нас же услышать могут! Мы в патруле. Вечером поговорим, в баре. Там и расскажешь про Аоки. Он что, опять к тебе приставал? На свидание звал или в караоке?

— О! Караоке! А давай вечером Нобу-сана в караоке позовем? — предлагает Морико: — может он и Кенту с собой возьмет, тебе же понравилось в прошлый раз…

— Прекрати! — Оя чувствует, что краснеет, щеки начинают гореть: — и вообще… о чем ты говорила? Кто страх потерял?

— А вон. Медвежьи Братья. — Морико кивает вдаль по улице и Оя видит, как троица развязных парней стоят над худеньким пареньком в очках, тот затравленно озирается по сторонам. С тех пор как Кума отдал богу душу местная семья якудзы будто хвост прижала и на улицах не так часто появлялась. Видимо это изменилось, думает Оя, глядя как братки нависают над пареньком.

— Что делать будем, босс? — спрашивает Морико и снова надувает розовый пузырь жвачки.

— Что делать, что делать… пресекать правонарушения, вот что… пуговицу застегни и фуражку поправь — говорит Оя, одергивает китель и решительным шагом направляется к троице. Шагов за десять — ее замечают, троица парней из семьи Кумы — напрягаются. Так вам, думает Оя, вы видите офицера полиции, может она и бессильна в том, чтобы предотвратить рэкет лавочников и крышевание мелких магазинчиков, торговлю наркотиками или нелегальным спиртным, но уж такое наглое поведение, кражу среди бела дня — она точно может пресечь.

— Оя Таро. Департамент полиции города — сухо представляется она: — кто вы такие и что тут делаете?

— Что? Да ничего такого, офицер — нагловато улыбается тот, что повыше, белая рубашка с длинными рукавами просвечивает насквозь, давая понять, что ее обладатель — покрыт татуировками с ног до головы.

— Ничего — как-то по птичьи качает головой его приятель: — у нас все по закону.

— Законней некуда — вторит им третий, здоровяк, поперек себя шире.

— Вы лучше бы не запирались — присоединяется к разговору Морико, непринужденно покрутив на указательном пальце наручники из закаленной стали: — Оя Три Проповеди вас насквозь видит! Лучше сразу признавайтесь!

— У вас на лице что-то розовое налипло, офицер — говорит высокий и тычет пальцем прямо в щеку Морико: — это что,