Ревизор: возвращение в СССР 16 - Серж Винтеркей

Она молча кивнула мне, набрала начальника по телефону, доложила обо мне и тут же показала рукой на дверь приглашающим жестом. Отлично, ждать не пришлось, это я удачно зашёл.

– Здравствуйте, Василий Николаевич, – прошёл я в кабинет. Он молча поднялся, протянул мне руку и показал на стул за большим столом для посетителей. – Я тут прикинул, доклад для Владимира Лазоревича нужно подготовить уже к следующей пятнице, через неделю. Хотел у вас уточнить режим нашего взаимодействия. За какой срок мне нужно сдавать вам рукописи? Чтобы вы успели их без горячки оформить и к сроку передать наверх.

– Чем раньше, тем лучше, – опасливо покосился он на меня.

– Удобно вам будет, если я буду подвозить материалы по мере написания? Допустим, в два-три приёма. Или лучше всё одним скопом привезти? Назначите мне крайний срок, допустим, за три дня.

– Даже не знаю, – откинулся он в кресле, задумчиво глядя на меня. – Думаю, можно частями. Мы свободнее будем в выборе времени, когда твоим докладом заняться.

– Вот, у меня уже есть кое-какие наработки, – достал я ту часть, что написал вручную. То, что под копирку, отдам Воронцову. Пархоменко бегло просмотрел мои листки. – Думаю, что на следующей неделе ещё привезу столько же. Если вам в пятницу уже надо передать мой доклад наверх, то какой у меня крайний день?

– Среда, – отрезал он. – А почему ты по отдельным листам изобретения расписал?

– Они из разных областей знаний, так будет удобнее распределять их по направлениям для более детальной профессиональной оценки.

– Хорошо, мы также сделаем.

– Спасибо. Значит, в следующую среду я у вас.

Он кивнул, протянул мне руку, и я покинул его кабинет.

– До свидания, – улыбнулся я секретарше. В ответ получил кивок и вымученную улыбку и вышел в коридор.

Только тут я понял, что не знаю, где находится комиссия по промышленности. Пришлось спуститься сначала в Комитет по миру.

***

Пархоменко посмотрел на закрывшуюся за посетителем дверь. Каков наглец этот Ивлев… Теперь, получается, он еще и должен обеспечить ему распечатку его черновиков? Но ведь не поставишь же его на место – небось, тут же последует звонок от Межуева, что его протеже снова мешают работать. И если этот звонок снова будет адресован зампреду Верховного Совета, то в этом кабинете может освободиться кресло.

Ну его… придется все сделать в лучшем виде. Для Политбюро все же делается, если Межуев не обманул. Хотя, Пархоменко не мог себе представить, чтобы кто-то решился впустую трепать языком про Политбюро, если на самом деле это совсем не так… Нет, точно не обманул, за каким-то лешим там востребована писанина этот пацана, у которого молоко на губах не обсохло…

***

Марк Анатольевич в этот раз был не один. Из-за закрытой двери во второй кабинет, на которой красовалась табличка «Глава Советского Комитета защиты мира», послышался заразительный хохот и продолжение какого-то весёлого монолога, кто-то разговаривал по телефону.

– Здравствуйте, Марк Анатольевич, – улыбаясь, подошёл к его заваленному бумагами столу. – У вас всё без перемен, – заметил я, пожимая протянутую руку. – Мешков только больше стало.

– Да уж, жаль, что тебя забрали, – искренне расстроился дед.

– Вот, пока не забыл, – выложил я ключ от кабинета ему на стол.

Марк Анатольевич с грустью убрал его в ящик стола.

– А насколько секретно всё, чем вы тут занимаетесь? – спросил я.

– Да что тут может быть секретного? – расстроенно махнул он рукой.

– Марк Анатольевич, а если вам комсомольцев в помощь на эту работу пригласить? Есть ребята, желающие Родине послужить. Студенты МГУ. Имеют опыт работы в Комсомольском прожекторе.

Тут дверь открылась и из кабинета главы комитета вышел энергичный мужчина средних лет, среднего роста и спортивного телосложения. Глаза его смеялись, то ли улыбчивый такой по жизни, то ли, просто, сейчас в хорошем настроении.

– Ильдар Ринатович, вы только послушайте, что нам предлагает эта светлая голова! – воскликнул Марк, показывая на меня.

– Где ж у него светлая голова? Он же брюнет! – рассмеялся весельчак и протянул мне руку. – Юсупов.

– Ивлев, – улыбнулся я. – Павел.

– Нет, вы послушайте, Павел предлагает привлечь комсомольцев к разбору этих авгиевых конюшен, – показал он на мешки сзади себя.

– Это как? – с интересом уставился Ильдар на меня.

– Ну, типа, комсомольская инициатива студентов МГУ, – развёл руками я. – Придумать надо, как это всё оформить. Мы к нашему секретарю комсомольской организации в университете, конечно, подойдём и он подскажет, как это лучше сделать. Но тут нужно, сперва, ваше принципиальное согласие получить. Меня целый месяц в КГБ проверяли, прежде чем сюда к работе допустить.

– С одной стороны, конечно, это правильно, – хмыкнул Ильдар, – а с другой… Надо обсудить всё это с товарищами, – показал он пальцем на потолок. – В конце концов, в КГБ, если нужно, так же проверят и студентов из университета. Правильно? – посмотрел он на Марка.

– Абсолютно верно! – с надеждой в голосе поспешил ответить тот.

– Ну, вот и хорошо, – добавил я. – Жду, тогда, от вас решения. Запишите мой телефон.

Ильдар поманил меня рукой в свой кабинет. Продиктовал ему свой домашний номер и попрощался.

Уже выйдя от него, спросил у Марка, как мне найти комиссию по промышленности. Он отправил меня на четвёртый этаж.

Воронцов очень удивился, когда помощница доложила ему обо мне и, даже, выглянул из кабинета, чтобы убедиться, что это я. Получилось, что он лично открыл мне дверь и пропустил в свой кабинет.

Передал ему копию справок, оригиналы которых оставил Пархоменко. Он удивлённо посмотрел на меня, мол, что мне с ними делать?

– Межуев просил, – пожал плечами я, – вроде, хотел сравнить потом то, что я написал с тем, что от Пархоменко получит.

– А, хорошо, – кивнул Воронцов и спрятал мои записки в отдельную папку.

– Договорились с ним, что буду подвозить справки в течении двух недель, чтобы они не перепечатывали их потом все сразу в авральном порядке. Оставшиеся справки должен сдать не позднее следующей среды, чтоб они успели всё оформить к пятнице.

– Ну, отлично. Пусть работают, – усмехнулся Воронцов.

– Матвей Фёдорович, а как