Пиноктико - Александр Мильштейн

— Ничего, ничего. Разрешите, я вас представлю своему мужу.

Она махнула рукой, после чего к нам сразу подошёл молодой человек с длинными волосами, в спортивном костюме. Видно было, что он прихрамывает на левую ногу. Он пожал мне руку и сказал на английском: «Джон Морроу. Мне очень приятно. Но я не хочу вам мешать, Вера сказала, что у вас деловой разговор…

Я немного пройдусь, о’кей? Мне надо разминаться». С этими словами он отошёл от нашего столика, но не слишком далеко — в течение всего разговора он ходил кругами по холлу…

— Мой муж — модель, — сказала госпожа Воронофф.

— О! — сказал я.

На столике было шампанское и какой-то десерт, госпожа Воронофф пожаловалась, что приобрела в Париже вредную привычку завтракать с шампанским…

— Джонни недавно сломал ногу, — сказала она, — и теперь разрабатывает. Производственная травма!

— Простите? Вы сказали, что он — модель?

— Ну да, он упал с подиума… Не сдерживайте смех, молодой человек, после шампанского это вредно… Да, вот такой балбес. Но люблю я его, так что мне прикажете делать? Он младше меня, знаете, на сколько?

— На два года? — сказал я, зачем-то показывая эту цифру и на пальцах…

— Смотрите, вот и ваш нерд пришёл.

— Мне кажется, нерды как раз не опаздывают, — сказал я. — Кроме того, нерды — хорошие работники, они хороши для дела, для начальства, это для посторонних людей, ну или, наоборот, для своих близких, согласен, они кажутся занудами, потому что голова у них как раз и занята работой…

— Ладно, хватит его расхваливать, я всё сама увижу. Если только он подойдёт наконец-то к нашему столику, смотрите, смотрите, он идёт совсем к другим людям, вот ведь идиот… И знаете, почему? Он принял меня за проститутку.

— Ну что вы такое говорите, госпожа Воронофф, как можно вас…

— А я вам точно говорю! Вот сами его спросите, если мне не верите, по дороге, чтобы я не слышала… Идите, подойдите же вы к нему, наконец, он уже о чём-то там с ними договаривается, сейчас они его переманят…

Я хотел сказать, что, может быть, это вообще не он, не наш исполнитель, но тут же вспомнил, что об этом ни в коем случае нельзя проговориться… Что я вижу его впервые, так же, как она, Штефан ведь ей сказал, что у нас «софтвеа-фирма», не очень крупная, но только не «Ein-Mann-Unternehmen»…

Слава богу, это действительно оказался Матиас Галински. Удостоверившись в этом, я взял его под руку и подтолкнул в сторону столика госпожи Воронофф.

И вот наконец мы были в полном составе: заказчик, исполнитель, посредник.

Матиас оказался вполне типичным представителем своей профессии: очки, умные полутёмные глаза, белая рубашка. Я бы не назвал его дужем, что-то в нём было всё-таки живое, может быть, как раз эта тоска во взоре, из-за которой госпожа Воронофф прямо с порога обозвала его нердом… Причина этой тоски могла быть связана с его неудачами в карьере — несмотря на то, что за программистами в наше время охотятся бесчисленные хэдхантеры, и все они вроде бы wanted, программисты, этот каким-то образом умудрился уже полгода быть безработным… При этом характеристика с его предыдущего места была безупречной, а Штефан ещё и позвонил туда и выслушал кучу похвал…

Зачем Галински оттуда ушёл? Его сманили огромной зарплатой.

Однако фирма, в которую он перешёл, вскоре лопнула, и он стал искать себе место с не меньшей, чем на последнем месте, зарплатой — это у них такой, что ли, кодекс самоуважения… Такого он больше не смог найти, несколько понизил ставки, но и после этого пока что ничего не нашёл…

Впрочем, вовсе не это могло быть причиной тоски, которая прочитывалась теперь в его глазах… Которая, в свою очередь, могла быть причиной того, что его так долго не берут на постоянную работу…

Такие заколдованные круги — распространённый аттракцион в луна-парке, в котором все мы бродим, никто не застрахован, к тому же, у этого Галински могут быть проблемы со здоровьем, или с подругой, или с её отсутствием… — всё это пронеслось у меня в голове…

Мне слегка нравилась моя новая роль — без пяти минут «охотника за головами»…

Я вспомнил таксиста, который вывез меня из «зоны», и сказал себе: «Вот она — сцена баварской охоты… Ах, если бы я умел это… Взял бы и прямо написал — с натуры».

При этом, я ведь уже писал записки, так что мысль была не такой уж и фантастической…

Но я сейчас не жалею, что пишу не красками, а чёрт знает чем… В результате чего буковки выпрыгивают на экран…

С одной стороны, краски для изображения этакой сцены были бы более чем уместны, но с другой: как бы я поступил со словами, которые произносились участниками комедии?

Компромиссным вариантом мог бы стать комикс, конечно… Но я ненавижу комиксы.

В меньшей степени я ненавижу кино… Но для кино я слишком ленив, и потом — беден…

Так что пусть они пока сыплются на экран, засушенные букашки[37]…

Госпожа Воронофф то и дело поправляла шубку, мех скользил по тем частям ног, что не поглотили её бахилы, казалось, что там — под шубкой — вообще ничего нет… Да и сама шубка казалась сделанной из прессованных вороньих крыльев, что-то подобное я видел у Ребекки Хорн, как бы доспехи из плотно сбитых крыльев, надетые на голое женское тело… Впрочем, относительно госпожи Воронофф я не уверен, может быть, у неё там что-то было всё-таки надето — она не давала это разглядеть, каждый раз подхватывая край шубки, как-то иначе её расправляя… В то же время ассоциация с вороньими крыльями могла у меня возникнуть и без всякой Ребекки, просто из этимологии фамилии, которую госпожа Воронофф не преминула нам раскрыть… Видно было, что она хочет продолжать в том же духе, скажем, перейти к генеалогии, а что делать — видно было, что женщина слегка пьяна, и кто был виноват в этом? Галински, конечно, я-то пришёл вовремя… Хотя, скорее всего, она успела набраться ещё перед моим приходом…

— Итак, мальчики, я перехожу к заданию. У меня в данный момент есть много грузов, которые перемещаются по всему свету на кораблях, это понятно, да? И вот я столкнулась с такой проблемой: службы некоторых портов норовят меня обмануть. Они сообщают на мой запрос, что груз уже прибыл, хотя на самом деле это не так. Вот я и хочу знать, так это или не так на самом деле…

— А откуда вам стало известно, что груз ещё не прибыл? — спросил Галински.

— Рассказываю. Случилось так, что один из грузов вообще никогда не прибыл в порт. Корабль утонул, это грустно, но это бывает с кораблями, это случается… А мне сообщили за десять дней до этого, что груз мой прибыл в Дубай! И я, как последняя дура…

— Что случилось с кораблём? — спросил Галински, хотя я знаками пытался ему внушить: не перебивай клиентку…

— А? Ну, что случается с кораблями… Строго говоря, неизвестно. Но это не имеет никакого отношения к вашему заданию. Если вам всё это так интересно, скажу, что есть одна гипотеза: «водяной монстр».

После этих слов мы с Галински синхронно впали в некую прострацию. Мне кажется, что ещё когда мы шли к столику — когда я сходил к другому столику и повёл его к нашему, — Галински, увидев клиентку, пробормотал что-то вроде: «Вон та баба? Но это ж какой-то спрут…»

И я, глядя, как она поправляет шубу, как она перебрасывает ногу за ногу, не раз об этом подумал, ещё до того, как оказалось, что госпожа Воронофф переправляет свои сундуки морем…

— «Водяной монстр» — это не то, что вы подумали, — сказала она, улыбаясь. — Это такая волна. Гигантская волна, больше любого цунами, сорок, иногда шестьдесят метров в высоту… Одинокая волна… Скала воды… Она вырастает в океане внезапно… Срок её жизни невелик, но за это время она иногда успевает накрыть неудачно подвернувшийся корабль… Во всяком случае, опытный человек, который проводил по моему заданию спецрасследование, склонялся именно к этой версии… На основании спутниковых данных… И пробовал меня в этом убедить, но я до конца не уверена. Может, и так. Я в этом ничего не понимаю, какие-то слова он произносил, «экзотическое решение нелинейного уравнения», есть такое? Вы же математики?

Мы с Галински кивнули.

— И при этом никогда не слышали о «водяных монстрах»?

Мы покачали головами.

— Ну давайте выпьем за моряков того самого корабля, раз уж мы о них вспомнили… Нет-нет, не чокаемся… Ну так вот. Мне нужно, ребятки, чтобы вы всё время проверяли информацию, которую мне присылают порты. Я хочу быть на сто процентов уверена, что груз такой-то и такой-то пришёл в такой-то и такой-то… порт. Или не пришёл — это понятно?

Увидев, как на губах Галински возникает какой-то вопрос… Я незаметно для клиентки показал ему кулак, и он заткнулся.

— И как же, по-вашему, мы можем это сделать? — спросил я.

— Очень просто! Вы должны взломать защиту главного компьютера порта, глянуть в базе данных, прибыл ли мой груз на самом деле, и сообщить это мне. Вот, собственно, и всё. Вы удивлены, правда? Задачка под силу смышленому ребёнку. Ну а для вас это вообще минута дела и пара пустяков…