Дыши нами, пока есть время - Иоланта Палла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только громкая сирена приводит в чувство. Откидываю от себя упертого пацана, которому разбил губу и бровь, по крайней мере при свете фонарей виднелись лишь минимальные травмы, толкаю Степку, и он без слов понимает, что пора сваливать. Мне категорически запрещено появляться в отделении полиции. Договор с маман никто не отменял. Пусть я чертовски на нее зол, но оставаться без угла сейчас не прельщало, тем более оставлять Маруську.
Рефлексы срабатывают на ура, и вскоре мы сидим на лавочке в одном из темных дворов, шумно дышим и поглядываем по сторонам. Умение сливаться с окружающей средой, когда накосячил, выработано годами и действует без сбоев. Усмехаюсь и откидываюсь на спинку лавки, наконец позволяя себе слегка расслабиться. Немного отпустило, но чувство неудовлетворения все равно осталось и не спешило покидать. Даже обидно, ведь так старательно вкладывал силу в каждый удар.
— Чтобы я еще раз с тобой пошел на дело… — Начинает Степка, пока я таращусь на звездное небо. — Черт! Надо же было так, а если бы повязали опять?
— Бы мешает, братан. — Улыбаюсь, словно мне на счет поступил миллион, и вдыхаю полной грудью.
Настоящий ни с чем не сравнимый кайф проникает в каждую клетку организма, и я стараюсь не думать в этот момент. Знаю, что по возвращению домой, меня ждет очередная порция грязи и осуждения, а еще гребаные приказы Альбины, которая не могла смотреть, как я лежу без дела. Приемная мать заваливала делами по дому, не смотря на то, что я и так пожертвовал обучением в колледже и пошел работать в гараж. Тачки, мотоциклы, крупная техника, все смешивалось за день, а иногда и ночь, и я порой не знал, куда от этого деться, потому что достало.
Я даже не мог себе позволить мечтать о лучшей жизни, хотя она постоянно маячила перед глазами. Машины премиум-класса частенько заезжали к нам. Их хозяева, понтанутые лизоблюды, дамочки, толстосумы или зажравшиеся парняги непременно указывали на твой статус. Хоть я был на подхвате и старался научиться новому быстро, в гараже были мастера круче и опытнее. Например, Антоныч. Смешной мужик сорока шести лет спешил облизать таких клиентов с ног до головы и заставлял меня это делать. Только после парочки неудачных разговоров, так скажем, отвел меня в закулисье, чтобы не портил клиентскую базу.
Что сделаешь, если сюсипусить с хамоватыми богачами не мое?!
Степка относился к ним проще, и я был рад за него. Друг вроде напрягался в их присутствии, но не заморачивался над тем, что они говорят в его адрес. Типо, сказали, и черт с ними! Я так не мог. Одно не верное слово, и с ненавистную моську летел кулак.
От Антоныча я тоже получил предупреждение. Еще один подобный косяк, и гоу на выход, мальчик! Приходилось сдерживаться, потому что эта работа мне была нужна позарез. Большую часть зарплаты я отдавал мамашке, которая копила на обучение Маруське, а остальное оставлял своей великой персоне. Особо не разгуляешься, но на жизнь хватало, и не приходилось просить мани у предков.
Сидим на лавке недолго, после чего расходимся по домам, ведь вставать рано. Я поглядываю на экран телефона, чтобы убедиться в том, что родители уже спят. Спокойно шагаю по темным переулкам, засунув руки в карманы штанов. Только сейчас сбитые костяшки дают о себе знать тупым нытьем. Не первый раз вроде, а ощущение противное.
Все чаще поднимаю голову вверх и наслаждаюсь видом. Яркие звезды всегда давали мне сил и надежды, что ли. Еще со времен детского дома, когда не остается ничего другого, как смотреть в окно по ночам и молить бога о том, чтобы он дал родителей, которые бы любили тебя и оберегали.
Звезды услышали, но лишь часть моих прошений. Дали дом, более менее приличных предков, даже сестренку, а вот про родительскую любовь немного забыли. Ее я не чувствовал никогда, да и, если уж совсем честно, не понимал, что это такое. Моментами сравнивал эмоции к другу с тем, что я испытываю к остальным, и если это любовь, то, безусловно, я получал ее от трех людей — Маруськи, Степыша и Лили, хотя последняя та еще заноза в заднице.
Наша подруга по несчастью, Лилия Алимеева, получила билет в новую жизнь с пометкой «лучшая судьба». Ее приемные родители ворочали крупными деньгами, а папочка и вовсе был крупной шишкой наверху, поэтому мы думали, что после такого счастья она не захочет дружить, но ошиблись. Лиля чувствовала себя лишней в их семье и часто пропадала с нами, а жила вовсе со своей приемной бабулей, мировой бабкой, если на то пошло. По Илоне Львовне даже не скажешь, что ее сынок зажравшийся жлоб.
Степа частенько заходил к ней на пирожки, а вот меня приходилось затягивать. Не то, чтобы я не хотел вкусного, просто обстановка в квартире, роскошь, общий антураж не вызывали восторга, скорее наоборот, подавляли и напоминали о том, что нам тут не место.
Приближаюсь к подъезду с тошнотворным чувством, которое всегда появляется, когда нога переступает порог дома. Стараюсь двигаться не слышно, стягиваю кроссовки у двери и тихо ее закрываю. Только стоит сделать шаг в направлении своей берлоги, как свет в коридоре загорается, и из моего рта вылетает одно, но отборное, объемное и режущее уши ругательство.
— Марусь, какого черта ты не спишь?! — Бурчу под нос, все же двигаясь в свою комнату, пока сестричка хихикая топает следом.
— Хотела тебя напугать, братишка! — Она с боевым кличем напрыгивает на меня со спины и смеется, заставляя все-таки улыбнуться. — Я так понимаю, мне нести аптечку, да? Кто на этот раз попал тебе под горячую руку?
— Тебе об этом знать не обязательно. — Усмехаюсь и отцепляю ее крепкие пальчики от ворота футболки. — Где родаки?
Падаю на скрипучую кровать и смотрю, как светловолосое чудо растягивает по лицу довольную улыбку, при этом на щечках появляются прикольные ямочки. Маруська была для меня настоящей красавицей. Пшеничные густые волосы, которые волнами спадали на плечи, зеленые глаза, обрамленные пушистыми пусть и коротковатыми ресницами, аккуратный носик, обычные губы, верхняя чуть полнее нижней, и родинка над ней. Лиса, как ни крути, с отменной фигурой, на которую засматривались парни и получали за это.
— Уехали к тетке, —
