Безжалостные Существа (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

— Не могу, извини. У меня есть планы.

— Ч-т... Я знаю, какие у тебя планы. Пришло время всё изменить. Положить начало новой традиции.

— Пойти напиться, вместо того чтобы остаться дома?

— Вот именно.

— Я пас. Блевать на публике – это не для меня.

Слоан усмехается.

— Я точно знаю, что тебя никогда в жизни не рвало. У тебя нулевой рвотный рефлекс.

— Это очень странно знать такое обо мне.

— Здесь нет никаких секретов, детка. Мы были лучшими подругами ещё до того, как у нас с тобой оволосился лобок.

Я сухо отвечаю:

— Как трогательно. Теперь я вижу карточку «Холлмарк».

Слоан игнорирует меня.

— Кроме того, плачу-то я. Это должно понравиться твоему внутреннему Мистеру Скруджу.

— Ты хочешь сказать, что я дешёвка?

— Вещественное доказательство «А»: в прошлом году ты вручила мне подарочный сертификат на стейк-хаус за двадцать долларов на Рождество.

— Это была шутка!

— Хм. ― Она не кажется убеждённой.

— Ты должна передать его кому-то другому, я уже говорила тебе об этом. Это вещь. Это забавно.

— Да, если твоя лобная доля была повреждена в ужасной автомобильной аварии, это забавно. Для остальных из нас, с нормально функционирующим мозгом, это не так.

Делаю большой и драматичный вздох.

— Отлично. В этом году я куплю тебе кашемировый свитер. Довольна?

— Я заеду за тобой через пятнадцать минут.

— Нет. Сегодня я никуда не пойду.

Она твёрдо отвечает:

— Я не позволю тебе сидеть дома на очередной годовщине твоего репетиционного ужина, которого никогда не было, и тратить впустую шампанское, которое ты должна была выпить на свадебном приёме.

Слоан оставляет остальное невысказанным, но это всё равно тяжело повисает в воздухе между нами.

Сегодня исполняется пять лет с тех пор, как пропал Дэвид.

Если человек объявлен пропавшим без вести в течение пяти лет в штате Калифорния, он считается умершим в юридическом смысле слова. Даже если пропавшие люди всё ещё где-то там, во всех смыслах и целях, они находятся на глубине шести футов под землёй.

Это веха, которой я так боялась.

Я отворачиваюсь от окна и красивого солнечного пейзажа за стеклом.

На мгновение я думаю о Крисе. Я помню горечь в его голосе, когда он сказал, что я живу в прошлом… и как все это знают.

Все, включая меня.

Я тихо говорю:

— Хорошо. Заедешь за мной через пятнадцать минут.

Слоан взволнованно вскрикивает.

Я вешаю трубку, прежде чем успеваю передумать, и иду переодеваться в юбку.

Если я собираюсь напиться на публике, то, по крайней мере, буду хорошо выглядеть, делая это.

~

«Даунриггерс» – это непринуждённое место прямо на озере, с круглой террасой и захватывающим видом на Сьерру с одной стороны и озеро Тахо с другой.

Закат сегодня будет прекрасным. Солнце уже превратилось в огненно-оранжевое светило, опускающееся низко над горизонтом. Слоан и я располагаемся внутри рядом с окном, что позволяет нам видеть и воду, и бар, который переполнен людьми. Большинство из тех, кого я знаю.

В конце концов, я прожила здесь всю свою жизнь.

Как только мы садимся, Слоан наклоняется ко мне через стол и шипит:

— Смотри! Это он!

Я в замешательстве оглядываюсь по сторонам.

— Кто он?

— Пират! Он сидит в конце бара!

— Парень с эпической щетиной? — Я поворачиваюсь и вытягиваю шею, чтобы оглядеть толпу. — Который из них…

Это всё, что я успеваю произнести, прежде чем замечаю его, занимающего значительную часть стойки бара, из-за чего барный стул под ним кажется изобретённым для карликов. Первое впечатление ни с чем не спутаешь.

Широкие плечи. Взъерошенные тёмные волосы. Твёрдая челюсть, которая уже несколько недель не знала прикосновения бритвы. Чёрная кожаная куртка в паре с чёрными джинсами и парой чёрных берцев – всё выглядит как-то одновременно дорогим и потрёпанным, небрежно поношенным. Массивные серебряные кольца украшают большой и средний пальцы правой руки.

Одно из них похоже на печатку. Другое украшает череп.

Тёмные очки скрывают его глаза.

Мне кажется странным носить солнцезащитные очки в помещении. Как будто незнакомцу есть что скрывать.

— Я не столько за пирата, сколько за рок-звезду. Или главу банды байкеров. Он выглядит так, словно пришёл прямиком со съёмочной площадки сериала «Сыны Анархии». Десять баксов на то, что он – наркоторговец.

— Какая разница? — шепчет Слоан, глядя на него. — Он может быть Джеком Потрошителем, и я всё равно позволю ему кончить мне на грудь.

— Шлюшка, — любовно произношу я.

Она отмахивается.

— Поэтому мне нравятся опасные альфа-самцы с энергетикой большого члена. Не суди.

— Тогда иди и делай свой ход. Я возьму чего-нибудь выпить и понаблюдаю из-за кулис, чтобы убедиться, что он не вытащит нож.

Я жестом подзываю официанта. Он вздёргивает подбородок и улыбается, показывая, что подойдёт, как только сможет.

— Нет, это слишком отчаянно. Я не гоняюсь за мужчинами, какими бы горячими они ни были. Это недостойно, — произносит Слоан.

— Если ты не кокер-спаниель, то то, как ты пыхтишь и пускаешь слюни в его сторону, уже само по себе недостойно. Иди и свяжи этого жеребца, пастушка. Я иду в туалет.

Я встаю и направляюсь в женский туалет, оставляя Слоан в нерешительности кусать губы. Или, может быть, это похоть.

Я не спеша пользуюсь туалетом и мою руки, проверяя помаду на губах в зеркале над раковиной. Этот оттенок ало-красной помады называется «Сладкий яд». Не знаю, почему накрасилась ей, так как я почти никогда больше не пользуюсь косметикой, но я полагаю, что не каждый день твой пропавший жених становится юридически мёртвым, так что какого черта.

О, Дэвид. Что с тобой случилось?

Внезапная волна отчаяния обрушивается на меня.

Прислонившись к краю раковины, чтобы успокоиться, я закрываю глаза и медленно, прерывисто выдыхаю.

Я давно не испытывала такого сильного горя. Обычно это чувство похоже на беспокойное бурление, которое я научилась игнорировать. Тупая боль за грудиной. Вопль боли внутри моего черепа, который я могу приглушить, пока он не станет почти тихим.

Почти, но не совсем.

Люди говорят, что время лечит все раны, но эти люди – придурки.

Такие раны, как у меня, не заживают. Я только что научилась контролировать кровотечение.

Приглаживая рукой волосы, я делаю несколько глубоких вдохов, пока не чувствую себя более уверенно. Я быстро подбадриваю себя, приклеиваю на лицо улыбку, затем рывком открываю дверь и выхожу.

И тут же врезаюсь в огромный и неподвижный объект.

Я отшатываюсь, спотыкаюсь и теряю равновесие. Прежде чем успеваю упасть, большая рука тянется и хватает меня за плечо, чтобы придержать.

— Осторожнее. — Голос приятный, хрипловатый. Я поднимаю глаза и обнаруживаю, что смотрю на своё отражение в солнцезащитных очках.

Это пират. Тот самый наркоторговец. Чувак с энергетикой большого члена и эпической щетиной.

Треск чего-то, похожего на электричество, пробегает по моей спине.

У него массивные плечи. Он массивный. Когда сидел, он выглядел большим, но прямо сейчас – он гигант. В нём роста не меньше ста девяносто пяти сантиметров. Под два метра точно. Да, два, я не знаю, но мужчина смехотворно высокий. Викинг.

Меня никогда нельзя было назвать миниатюрной, но этот парень заставляет меня чувствовать себя положительно изящной.

Он пахнет, как дегустационные оттенки дорогого каберне: кожа, сигарный дым, намёк на лесную хвою.

Я уверена, что моё сердце бьётся так сильно, потому что я чуть не приземлилась на задницу.

— Мне так жаль. Я не смотрела, куда иду. — Почему я извиняюсь? Это он стоял прямо за чёртовой дверью уборной.

Он не отвечает. Но и не отпускает мою руку, не улыбается. Мы стоим молча, ни один из нас не двигается, пока не становится очевидно, что он не собирается убираться с моего пути.