Искусство психического исцеления - Эйми Уоллис

Примерно в это время один из моих друзей по институту начал развивать у себя способности трансцендентального медиума. Он учился, как покидать свое физическое тело и позволять духу войти в него и говорить из этого тела. Я несколько раз видела в институте, как демонстрировали это свойство, но была изумлена, обнаружив, что им обладает один из моих друзей. Существа, которые говорили через него, были более чем добры, и мы начали учиться с их помощью. Они объясняли нам (через моего приятеля) различные психические явления и обучали нас более продвинутой медитации, нежели та, которой мы учились в институте. Мы продолжали заниматься таким образом около года, пока приятель не уехал из Беркли.

Нет нужды говорить, что эти два года оказали огромное воздействие на мою жизнь. Многие мои друзья думают, что я совершаю что-то сверхъестественное. Но, что еще хуже, я в то время несерьезно относилась к психическим упражнениям. Я считала, что моя способность – самая великая вещь в мире: она невероятно повышала мой жизненный тонус, очень забавляла меня, я встречалась с новыми и интересными людьми и сама зарабатывала себе на жизнь. Я хотела поддерживать знакомство только с теми людьми, которые были «медиумами». Я думаю, вы могли бы меня назвать в то время психическим снобом.

Через пару лет, после нескольких неприятных переживаний этот психический шовинизм прошел. Я поняла, что не хотела бы, чтобы все мои друзья делали то, что делаю я, а именно, все время были бы профессиональными медиумами, потому что это – так же скучно, как быть все время кем-то еще. Более того, я сделала еще одно важное открытие: я действительно не хотела бы все время быть «медиумом».

Как мы покажем вам, вы не сможете прочитать чей-либо ум или ощутить чью-либо ауру до тех пор, пока ЧЕЛОВЕК САМ НЕ ЗАХОЧЕТ, ЧТОБЫ ВЫ СДЕЛАЛИ ЭТО!!! Я никогда не занималась особенно много чтением ума, но в течение долгого времени я охотно изучала ауру. Это давало мне ощущение собственного превосходства. Но в конце концов, мой интерес к этому до некоторой степени прошел. После долгого дня, в течение которого я даю показания (чтение), я чувствую, что мое время кончается. Я не хочу думать, говорить или действовать как медиум до следующего чтения или исцеления. Однако многие люди не ценят время медиума, так же, как и время врача: все мы видим людей, которые докучают врачам, юристам, водопроводчикам и т.д., требуя от них профессиональных советов во время вечеринки. Люди ожидают от меня, что я на вечеринках буду читать им ауру и предсказывать их будущее. Они просят об этом по телефону и где угодно. Обычно я говорю людям, что я могу дать им совет только при встрече.

Несмотря на все эти неудобства, я извлекаю огромную пользу из того, что являюсь медиумом. Об этом аспекте мне хотелось бы упомянуть особо. Если я имею одну особенно сильную психическую способность, то это – невероятно острое осознание того, что существуют другие люди. Я настолько ясно могу чувствовать то, что испытывают другие, что не всегда могу сказать, не являются ли эти чувства моими собственными. Я постараюсь развить в себе ощущение границ своих чувств, чтобы знать, где кончаются мои чувства и начинаются чувства других людей. Я могу бесстрастно наблюдать ощущения другого человека и не быть при этом вовлеченным в его или ее сострадание. Каждый раз, занимаясь исцелением, я напоминаю себе об этом, и эти напоминания Очень важны для меня.

Именно потому, что я – медиум, моя жизнь никоим образом не должна уподобляться кувшину с вишнями. Я постоянно сталкиваюсь с теми же проблемами и трудностями, что и другие, и испытываю такую же неудовлетворенность. Однако моя неудовлетворенность не доходит до такой крайности, как у других. Это происходит потому, что меня никогда не покидает чувство, что я вовсе не являюсь жертвой обстоятельств и что моя жизнь – это мое собственное, волнующее, бесконечное творение.

История Билла

С детского возраста я ощущал склонность к тем психическим свойствам, которые мы знаем, и способность узнать нечто такое, что я мог бы узнать обычным путем. По мере того как я рос, крепла моя уверенность в этом. Сформулирована она была позднее, когда я учился в колледже: когда звонил телефон, я уже знал, что звонок адресован мне, и знал, кто находится на другом конце провода, причем знал еще до того, как телефон начинал звонить. Это затрагивало и другие области: входя в комнату, где звучит музыка, я знаю, кто композитор, даже если я никогда прежде не слышал этой музыки. Однажды я написал экзаменационную работу по книге, которой никогда не читал, и сделал ее просто потому, что информация, содержавшаяся в ней, уже была во мне. Иногда, когда я пишу, я даже не думаю о том, что собираюсь сказать. Подобно экзаменационным ответам, информация просто находится здесь.

После того как я переехал в Калифорнию, я увидел, что некоторые из моих друзей активно исследуют психическую деятельность. Одна женщина, имевшая эмфизему, пережила мгновенную ремиссию после посещения кабинета целителя. Другие были способны читать ауру. Я был поражен, но опечален, потому что я не мог даже медитировать: мой ум всегда блуждает и задерживается всегда на самых волнующих вещах, которые в данный момент происходят в моей жизни, происходили в прошлом или могли бы произойти в будущем. В редких случаях, когда я впадал в прекрасный, спокойный транс, мое спокойствие нарушалось, как только я открывал глаза. Хотя я знал, что обладаю психическими способностями, я, казалось, даже не мог сосредоточиться на них. Это был для меня чрезвычайно тягостный период.

В 1974 году я проводил лето в Катонаахе, штат Нью-Йорк, редактируя и издавая книгу по трансцендентальной психологии. Я провел четырнадцать недель в обществе нескольких людей, которые сознательно работали над высвобождением себя из своих индивидуальных темниц посредством занятий медитацией. Я мог видеть, что эти люди знали нечто такое, чего не знал я, но хотел бы узнать. С их помощью я начал медитировать, обращая внимание на свои действия и на разговоры, которые всегда продолжались на заднем фоне моего ума. Я начал также читать книги, написанные людьми или посвященные людям, обладающим психическими переживаниями в той или иной форме.

В четверг я вернулся в Калифорнию. В пятницу я начал заниматься в Институте медиумов в Беркли. Несколькими месяцами позднее я начал работать с буддистским психологом, чья помощь способствовала моему психическому развитию. Все это время я изучал различные толкователи снов и читал классические мистические тексты и современные популярные книги для самообразования, которые помогали мне и служили указателями на моем тернистом пути.

На следующее лето я начал тренировки, которые создали для меня основу, в которой все, что я изучал ранее, встало на свои места. Люди, встреченные мною в организации, не обнаруживали каких-то необычайных психических способностей, они, как мне казалось, просто принимали их и продолжали, уже располагая ими. Для них было совершенно в порядке вещей то, что я – медиум, а как насчет моей жизни? Это была совершенная поддержка.

По мере того как я продолжал занятия, я определил, что «энергии», о которых мы будем в дальнейшем говорить, в этой книге, становились для меня более и более доступными, что мне не надо ничего делать, чтобы получить их: они уже здесь, ожидая меня, точно так же, как это было с ответами на экзаменационные вопросы. А затем по прошествии нескольких месяцев я начал замечать, что моя жизнь стала намного приятнее, чем была ранее. Плохие времена стали почти что приятными, а хорошие времена были исполнены невыразимого восторга.

Однажды вечером я сидел дома и писал стихи, вдруг осознал, что все в моей жизни было в точности так, как я того хотел. Я делал то, что хотел делать, и был тем, кем хотел быть. Я пережил полное удовлетворение своей жизнью. Через несколько месяцев после этого случая я опять сидел дома и писал стихи. Однако на этот раз я понял, что ничего в моей жизни не складывалось так, как я того хотел. Я был не тем, кем хотел быть, делал не то, что хотел делать, и не имел того, что хотел бы иметь. И вновь я пережил полное удовлетворение своей жизнью даже при том, что казалось что ничего в ней не осуществилось.

Я знаю, что означают эти переживания, за исключением того, что в первый раз в жизни я почувствовал себя свободным. Я говорю о «свободе» не в том смысле, как ее понимают нигилисты: не о свободе поведения, не о свободе в этом мире и не о моем месте в нем. Скорее это свобода плыть или не плыть, свобода быть самим собой, а не тем, кем, как мне кажется, я считался, или тем, кем я должен был бы быть по мнению других. Под свободой я подразумеваю независимость, неозабоченность, и не хочу сказать, что у меня не было проблем. Отнюдь нет. У меня по-прежнему оставались те же проблемы, что и прежде, я был все так же привязан к вещам материальным, духовным и т. д., и я был по-прежнему предан людям, тому, что хотел бы делать в этом мире, и многим моим картинам. Но я начал избавляться от некоторых из своих безумных желаний, а именно, делать что-либо или иметь что-то, желаний, которые часто в прошлом доводили меня до взрыва отчаяния или бессильной ярости. Я начинал становиться свободным просто быть.