Пленник темной феи - Анна Жнец

Изумленный Дорн смотрел на свою похитительницу во все глаза.

Чокнутая! Ну точно ненормальная!

Чтобы убийца взяла и так просто отдала будущей жертве оружие… Подержать.

Подобравшись, принц сжал в кулаке деревянную рукоятку ножа и начал думать, как лучше использовать этот шанс. Может, получится отбиться от сумасшедшей девицы? С надеждой Дорн покрутил нож в руках и так, и эдак, но быстро понял, что из-за неудобной позы, в которой его сковали, оружие невозможно пустить в ход. Даже самое острое лезвие не способно распилить металлическую цепь. Напасть на безумную фею тоже не получится. Вот если бы его привязали к дереву как-то иначе…

— Спасибо. Ты так мил, — небрежным жестом фея похлопала принца по щеке и выхватила из его пальцев нож так ловко, что Дорн и сообразить ничего не успел.

Даже страх отошел на второй план, уступив место чувству гораздо более глубокому, чем растерянность.

Вся эта ситуация была верхом абсурда и напоминала бредовый сон.

— А теперь… — начала девица.

— …ты меня убьешь, — судорожно сглотнул принц.

— Принесу в жертву, — с умным видом поправила фея.

— В чем разница?

— Убийство — это мерзко, совершенно отвратительно, а у жертвоприношения есть высшая цель. Мы феи не убиваем. Мы приносим в жертву.

— Демагогия, — закатил глаза принц и с тяжелым вздохом уронил голову на грудь. Длинные светлые волосы свесились вперед, закрыв лицо. — Ладно, давай уже, что ты там собралась со мной делать?

В руках феи он заметил флакон с какой-то зеленой жидкостью — именно его она искала в своей поясной сумке. С загадочной улыбкой фея обмакнула лезвие ножа в зелье, затем снова, в который уже раз за вечер, поднесла это лезвие к груди Дорна. Взгляд ее, будто против воли, прошелся по обнаженному телу пленника, задержавшись ниже пояса. Принц вспыхнул.

Поздно смущаться. Он сейчас умрет. Одно радует: о его позоре в Лесонвилле никто не узнает.

Пасть от руки женщины, в лесу, голым…

— Чего грустим? — хмыкнула фея. От горлышка стеклянной бутылочки к лезвию ножа потянулся зеленоватый дымок.

— Радуюсь бесславной кончине, — съязвил принц.

— Радоваться будешь позже. Пока я только проведу обряд подчинения, чтобы ты никуда от меня не делся. А жертву приносить мы будем у священного дуба на ритуальном камне.

Смерть откладывается?

Дорн воспрял духом.

— А далеко этот твой священный дуб?

— Ох, далеко. На другом конце леса.

Надежда в груди разгорелась ярче.

Пока эта чокнутая будет вести его через весь лес к ритуальному камню, он обязательно найдет способ освободиться от ее чар и сбежать. И никакой обряд подчинения ему не помешает!

Удерживая нож напротив его сердца, фея закрыла глаза и что-то забормотала себе под нос. Похоже, читала заклинание, проводила упомянутый обряд подчинения.

Принц замер, пытаясь придумать, что делать дальше.

Наконец зеленый дымок, окутавший лезвие ножа, растаял, и сам нож исчез в сумке на поясе. Фея отстранилась. Дорн почувствовал, как истончаются на запястьях металлические браслеты. Руки в кандалах задвигались свободнее, еще несколько секунд — и принц смог их опустить. И цепи, и наручи осыпались пылью. Мышцы тут же болезненно заныли.

Избавившись от пут, принц Халлагор насторожено взглянул на свою мучительницу, а та взяла и как ни в чем не бывало повернулась к нему спиной. Ну ненормальная! Беззащитной спиной к освобожденному пленнику! К здоровенному сильному мужику, способному голыми руками свернуть ей шею.

Шанс!

Вот он, шанс сбежать от кровожадной девицы.

Обнадеженный принц Дорн подкрался к темной фее сзади и уже собирался оглушить ее ударом по голове, как вдруг…

— Эйлис, — сказала она, не оборачиваясь. — Ай-яй-яй, как не стыдно поднимать руку на беззащитную женщину.

На мгновение принц действительно устыдился: женщин он никогда не обижал — ни словами, ни поступками. Но тут случай выдался совершенно особенный. Ведьму надо было обезвредить, пока она снова его не связала.

Дорн таки попытался закончить начатое и сразу понял: руку-то он поднял, а опустить не может, словно невидимая сила удерживает ее в воздухе.

Что за Бездна?

— Заклятие подчинения, — пояснила фея. — Пленник не в силах навредить своей хозяйке. Здо́рово, правда?

Да уж, здорово, ничего не скажешь.

— Но ты все еще можешь попытаться сбежать.

Девица по имени Эйлис развернулась и уставилась на него с ожиданием, словно полагая, что после ее слов пленник тут же даст деру. И принц дал. Немного потоптался на месте в сомнениях, но все-таки пустился наутек. Что есть силы рванул в темную чащу леса.

Бежал он, по своим ощущениям, долго, целую вечность. Спотыкался о корни, торчащие из земли, отмахивался от толстых сучьев, пытавшихся хлестнуть по лицу. Даже запыхался.

Под густыми кронами вековых дубов царила непроглядная темень: ни кусочка неба не видно, не понять ночь сейчас или день.

Как выйти из Заколдованного леса, не зная дороги?

Как добраться до родного королевства без денег, лошади и одежды?

Вокруг одни деревья, деревья, деревья…

Он в ловушке.

Стоило так подумать, как в прокля́той стене деревьев забрезжил просвет. С новыми силами Дорн рванул вперед и выбежал на поляну, залитую мерцанием полной луны. В центре этой поляны на пне его дожидалась плутовка Эйлис.

— Набегался? — спросила она с улыбкой. Затем подошла к растерянному пленнику и надела ему на голову венок из лесных цветов. — Сплела, пока тебя ждала.

Тяжело дыша, принц наклонился и упер руки в колени.

— Ну что, в путь? — поманила его за собой темная фея.

И он пошел. Ноги сами повели принца за ней. Наверное, так работало заклятие подчинения.

Ни сбежать, ни напасть, ни объявить бойкот.

Мог бы упрямо усесться на пень и заявить, что не сдвинется с места, ан нет, даже это не получится сделать. Проклятые чары!

С раздражением Дорн сорвал с головы венок и швырнул себе под ноги.

* * *

— Раз ты вся такая из себя могущественная темная фея, может, наколдуешь мне одежду?

Разгуливать по лесу без штанов было до ужаса неловко, да еще и нездоро́во. Пока он оголтело бегал по глухой лесной чаще, в его длинных светлых волосах успела запутаться половина местной флоры и фауны. Веточки, листочки, нити паутинок, мелкие жучки и мошки — бедняга принц уже устал все это выковыривать из своей блондинистой шевелюры.

Ох, если бы его беспокоило только это! Так нет!

За голую задницу Дорна кусали комары. Между пальцами босых ног ползали большущие муравьи. И вообще он постоянно чувствовал на себе прикосновения вездесущих крошечных лапок. Не было в его родном лесу столько неприятной живности, как в этом,