Наказание без преступления - Рэй Брэдбери

- Если ты будешь говорить об этом, я сейчас же уйду, - сказала она.

- Нет-нет, не уходи!

- Тогда ближе к делу, - холодно сказала она. - Ты хотел говорить со мной о Леонарде.

- Подожди, об этом немного позже.

- Нет, сейчас, - настаивала она.

В нем уже не было гнева. Все как будто смыло волной, когда он увидел ее. Он чувствовал себя гадким мальчишкой.

- Зачем ты пришел ко мне? - спросила она без улыбки.

- Прошу тебя...

- Нет, отвечай. Если насчет Леонарда, то ты же знаешь, что я люблю его.

- Замолчи! - Он зажал уши руками.

Она не унималась:

- Тебе отлично известно, что я сейчас все время с ним. Я теперь бываю с Леонардом там, где бывали мы с тобой. Помнишь лужайку на Монте-Верде? Мы с ним были там на прошлой неделе. Месяц назад мы летали в Афины, взяли с собой ящик шампанского.

Он облизал пересохшие губы.

- Ты не виновата, не виновата! - Он вскочил и схватил ее за руки. Ты только что появилась на свет, ты - не она. Виновата она, не ты. Ты совсем другая.

- Неправда, - сказала женщина. - Я и есть она. Я могу поступать только так, как она. Во мне нет ни грамма того, чего нет в ней. Практически мы с ней одно и то же.

- Но ты же не вела себя так, как она.

- Я вела себя именно так. Я целовала его.

- Ты не могла, ты только что родилась!

- Да, но из ее прошлого и из твоей памяти.

- Послушай, - умолял он, тряся ее, пытаясь заставить себя слушать, может быть, можно... Может быть, можно... ну, заплатить больше денег? И увезти тебя отсюда? Мы улетим в Париж, в Стокгольм, куда хочешь!

Она рассмеялась.

- Куклы не продаются. Их дают только напрокат.

- Но у меня есть деньги!

- Это уже пробовали, давным-давно. Нельзя. От этого люди сходят с ума. Даже то, что делается, незаконно, ты же знаешь. Мы существуем потому, что власти смотрят на нас сквозь пальцы.

- Кэти, я хочу одного - быть с тобой.

- Это невозможно - ведь я та же самая Кэти, вся до последней клетки. А потом, мы остерегаемся конкуренции. Кукол не разрешается вывозить из здания фирмы: при вскрытии могут разгадать наши секреты. И хватит об этом. Я же предупреждала тебя: об этом говорить не надо. Уничтожишь иллюзию. Уходя, будешь чувствовать себя неудовлетворенным. Ты ведь заплатил - так делай то, зачем пришел сюда.

- Но я не хочу убивать тебя.

- Часть твоего существа хочет. Ты просто подавляешь в себе это желание, не даешь ему прорваться.

Он вынул пистолет из кармана.

- Я старый дурак. Мне не надо было приходить сюда... Ты так прекрасна!

- Сегодня вечером я снова встречусь с Леонардом.

- Замолчи.

- Завтра утром мы улетаем в Париж.

- Ты слышала, что я сказал?

- А оттуда в Стокгольм. - Она весело рассмеялась и потрепала его по подбородку: - Вот так, мой толстячок.

Что-то зашевелилось в нем. Он побледнел. Он ясно понимал, что происходит: скрытый гнев, отвращение, ненависть пульсировали в нем, а тончайшие телепатические паутинки в феноменальном механизме ее головы улавливали эти сигналы смерти. Марионетка! Он сам и управлял ее телом с помощью невидимых нитей.

- Пухленький чудачок. А ведь когда-то был красив.

- Перестань!

- Ты старый, старый, а мне ведь только тридцать один год. Ах, Джордж, как же слеп ты был - работал, а я тем временем опять влюбилась... А Леонард просто прелесть, правда?

Он поднял пистолет, не глядя на нее.

- Кэти.

- "Голова его - чистое золото..." - прошептала она.

- Кэти, не надо! - крикнул он.

- "...Кудри его волнистые, черные, как ворон... Руки его - золотые кругляки, усаженные топазами!"

Откуда у нее эти слова песни песней? Они звучат в его мозгу - как же получается, что она их произносит?

- Кэти, не заставляй меня это делать!

- "Щеки его - цветник ароматный... - бормотала она, закрыв глаза и неслышно ступая по комнате. - Живот его - как изваяние из слоновой кости... Голени его - мраморные столбы..."

- Кэти! - взвизгнул он.

- "Уста его - сладость..."

Выстрел.

- "...Вот кто возлюбленный мой..."

Еще выстрел.

Она упала.

- Кэти, Кэти, Кэти!!

Он всадил в нее еще четыре пули.

Она лежала и дергалась. Ее бесчувственный рот широко раскрылся, и какой-то механизм, уже зверски изуродованный, заставлял ее повторять вновь и вновь: "Возлюбленный, возлюбленный, возлюбленный..."

Джордж Хилл потерял сознание.

Он очнулся от прикосновения прохладной влажной ткани к его лбу.

- Все кончено, - сказал темноволосый человек.

- Кончено? - шепотом переспросил Джордж.

Темноволосый кивнул.

Джордж бессильно глянул на свои руки. Он помнил, что они были в крови. Он упал на пол, когда потерял сознание, но и сейчас в нем еще жило воспоминание о том, что по его рукам потоком льется настоящая кровь.

Сейчас руки его были чисто вымыты.

- Мне нужно уйти, - сказал Джордж Хилл.

- Если вы чувствуете, что можете...

- Вполне. - Он встал. - Уеду в Париж. Начну все сначала. Звонить Кэти и вообще ничего такого делать, наверно, не следует.

- Кэти мертва.

- Ах да, конечно, я же убил ее! Господи, кровь была совсем как настоящая...

- Мы очень гордимся этой деталью.

Хилл спустился на лифте в вестибюль и вышел на улицу. Лил дождь. Но ему хотелось часами бродить по городу. Он очистился от гнева и жажды убийства. Воспоминание было так ужасно, что он понимал: ему уже никогда не захочется убить. Даже если настоящая Кэти появилась бы сейчас перед ним, он возблагодарил бы бога и упал, позабыв обо всем на свете, к ее ногам. Но она была мертва. Он сделал, что собирался. Он попрал закон, и никто об этом не узнает.

Прохладные капли дождя освежали лицо. Он должен немедленно уехать, пока не прошло это чувство очищения. В конце концов, какой смысл в этих "очистительных" процедурах, если снова браться за старое? Главное назначение кукол в том и заключается, чтобы предупреждать р_е_а_л_ь_н_ы_е преступления. Захотелось тебе избить, убить или помучить кого-нибудь, вот и отведи душу на марионетке... Возвращаться домой нет решительно никакого смысла. Возможно, Кэти сейчас там, а ему хотелось думать о ней только как о мертвой - он ведь об этом должным образом позаботился.

Он остановился у края тротуара и смотрел на проносящиеся мимо машины. Он глубоко вдыхал свежий воздух и ощущал, как постепенно спадает напряжение.

- Мистер Хилл? - проговорил голос рядом с ним.

- Да. В чем дело?

На его руке щелкнули наручники.

- Вы арестованы.

- Но...

- Следуйте за мной. Смит, арестуйте остальных наверху.

- Вы не имеете права...

- За убийство - имеем.

Гром грянул с неба.

Без десяти девять вечера. Вот уже десять дней как льет, не переставая, дождь. Он и сейчас поливает стены тюрьмы. Джордж высунул руку через решетку окна, и капли дождя теперь собирались в маленькие лужицы на его дрожащих ладонях.