Шамайка – королева кошек - Юрий Коваль

Тут из проулочка явилась серая и грязная ободранная кошка-трущобница. Она ловко подхватила чужую печёнку, скользнула под калитку, перескочила через задний забор и остановилась. Быстро и жадно проглотила она неожиданную удачу и неторопливо, окольными путями отправилась к свалке, где на дне старого ящика из-под сухарей её поджидали котята.

Послышалось жалобное мяуканье. Серая кошка рванулась к ящику и тут увидела чёрного пирата, который терзал её котят. Ослепительный гнев вспыхнул в её глазах, страшной сделалась серая кошка, и она бросилась на пирата. Кот Рваное Ухо, застигнутый на месте преступления, в ужасе рванул прочь.

Чёрный кот-пират Рваное Ухо, который поначалу показался нам симпатичным, был всё-таки порядочный негодяй, и это явление ещё встречается в среде бродячих котов.

Глава 3. Тайна имени

Уцелел один серый котёнок с чёрными полосками на спинке, с белыми отметинами на носу, ушах и кончике хвоста. Целыми днями сидел он в ящике из-под сухарей, а серая мамаша шарила по мусорным кучам, разыскивая селёдочные головки и картофельную шелуху. Всё это она тащила в ящик из-под сухарей, который, надо сказать, был замаскирован очень хорошо. С одной стороны он был завален щебнем, с другой — зарос глухой крапивой, человеку пробраться сюда было трудно.

Иногда серая кошка бегала на пристань. Сюда приходили рыбачьи шаланды, здесь удавалось порой схватить рыбёшку, которая вывалилась из ящика.

Как-то раз рыбаки, разгружавшие шаланду, заметили голодную трущобницу.

— Смотри-ка, Сэмми, — сказал один, — она, пожалуй, зарабатывает даже меньше нашего.

Старый грузчик Сэмми выбрал из ящика приличную рыбку.

— Кис-кис-кис! — сказал он. — Фрида, Фрида, иди сюда, Фрида!

Кошка остолбенела. Имени ей никто никогда не давал, у неё просто не было никакого имени. Не было, и всё-таки было. Оно взялось откуда-то с неба, и старый грузчик угадал его внезапно и неожиданно. Чёрт знает, откуда он его выкопал, из каких вытащил закоулков памяти?!

— Фрида! — позвал он и бросил ей весьма приличную рыбку.

Кошка-мамаша была потрясена. Её впервые в жизни назвали по имени да ещё подбросили цельную рыбку. Это был, наверно, самый счастливый день в её жизни. Она схватила рыбку и побежала к ящику из-под сухарей.

Тут и объявился полубульдог, которого к вечеру хозяин спускал с цепи. С рёвом кинулся он на Фриду, нашедшую своё имя и рыбку, вырвал рыбку и проглотил, и кошка, у которой осталось теперь только имя, побежала обратно на пристань. Полубульдог гнал её до самой воды, и она вскочила на судно, то самое, с которого разгружали рыбу. Послышался стеклянный звук — это матросы ударили в рынду, медный корабельный колокол.

— Отваливай! — послышалась команда, и рыбацкая галоша отвалила от берега, и кошка Фрида отплыла в далёкие края, увозя с собою тайну своего имени.

Глава 4. Рыжая дама

Не дождавшись матери, котёнок вылез из ящика и стал рыскать по мусорным кучам. Он обнюхивал всё, что казалось съедобным: рваные ботинки, колесо от телеги. Но всё это было совершенно несъедобным, и в особенности почему-то колесо от телеги. Он пожевал подорожник и вдруг почувствовал запах, старый и едкий, который шёл снизу. И он увидел ступеньки, идущие в подвал, и ступил осторожно на эти ступеньки. Он слышал звуки — странные звуки, которые неслись из глубины земли, куда он спускался, и удивился, что из глубины земли могут доноситься такие звуки.

А это пели канарейки, потому что здесь, в подвале, была лавка продавца птиц японца Мали. И над входом в лавку висела вывеска:

И котёнок увидел множество клеток, а в них удавов и кроликов, обезьянок и канареек, нутрий и морских поросят. Они пели и пахли, фыркали и рычали изо всех углов.

А в одном углу сидел на ящике негр. Он заметил котёнка и с интересом следил, что будет дальше.

Котёнок миновал несколько клеток с кроликами, которые не обратили на него внимания, и подошёл к широкой решётке, за которой сидела лисица. Рыжая дама с пушистым хвостом приникла к полу в самом дальнем углу клетки. Глаза у неё загорелись.

Котёнок принюхался к решётке, просунул голову в клетку и сам пролез следом и двинулся к миске с едой. И в тот же миг лисица кинулась на него, встряхнула, и тут бы кончилась кошачья судьба, если б в дело не вмешался негр. Выпучив губы, он вдруг пустил в морду лисицы такой смачный и точный плевок, что та выронила котёнка и забилась в угол, мигая от страха.

Глава 5. Японские обычаи

Негр Джим любил жевать табак под названием «Читанога-Чуча», который и помогал ему в делах наплевательских. Да, Джим по характеру был такой человек. Он плевал на всех и на всё и в прямом и в переносном смысле. А так-то он был добряк. Он налил малышу молока в блюдце, и скоро котёнок уже мурлыкал на коленях у негра.

Вокруг них чирикали канарейки, шуршали и хрустели в клетках кролики, тихо скулила оплёванная лиса, а они сидели и мурлыкали. Котёнок мурлыкал своим кошачьим нутром, а негр — большим и грубым носом.

Тут звякнул колокольчик, и в лавку вошли сразу два господина. Один — в цилиндрической шляпе, другой — в клетчатом картузе. В цилиндрической шляпе был покупатель, а в картузе-то — хозяин лавки.

Господин японец Мали вовсе не был никаким японцем. Он просто-напросто нарочно так прищуривался, чтоб все думали, что он с острова Хоккайдо. Господин Мали ещё в детстве слышал, что японцам больше платят, с тех пор он и начал прищуриваться.

— Послушайте, господин Тоорстейн! — воскликнул японец, сильно прищурившись. — Послушайте, в моей лавке имеется превосходная лиса! Отменный экземпляр! Для вас со скидкой!

— Лиса? — переспрашивал господин Торстейн, покачивая цилиндрической шляпой. — А на кой же пёс мне лиса?

Тут японец сделал господину доверительные знаки и сказал почти шёпотом:

— Лисы, дорогой сэр, лисы в клетках украшают нашу жизнь.

— Вы думаете? — усомнился господин Тоорстейн. — Первый раз слышу.

— Во всех высоких домах имеются лисы, — шептал японец. — И в прямом и в переносном смысле. Вы меня понимаете?

— Я-то вас понимаю, — сказал господин в цилиндре. — Понимаю в переносном смысле, а в прямом мне нужен кенар.

— И кенара возьмёте, и кенара! Вот вы представьте себе. Наверху, в клетке, поёт кенар, а внизу, в другой, — лиса. И вот лиса смотрит на кенара и облизывается, а он поёт! Смех, и всё! Самое смешное, что они оба в клетках! Понимаете? У нас, у японцев, это называется икебана!

— Да нет уж, — защищался господин Тоорстейн. — Японские обычаи я чту и уважаю, но с лисой пока не будем торопиться, давайте кенара.

— О! — сказал японец. — Есть очень хороший поющий товар, но, поверьте мне, очень дорогой, привезён прямо с Канарских островов. Ему только скажешь: «тюр-люр-люр» — тут он и отвечает. — И японец Мали совсем прищурил глазки и сказал канареечным голосом: — Тюр-люр-люр-люр-люр.

И кенар немедленно дёрнулся, встал в позу и запел. Он действительно пел очень хорошо, заливался, и было видно, как ходит в его горле канареечная горошинка.

Господин Тоорстейн долго слушал кенара, потом они торговались, выбирали для кенара изумительной красоты клетку с цейлонскими колокольчиками, пробовали на вкус канареечное семя, причём японец кричал: «Отличное семя! Я могу хоть два кило сразу съесть!» — и жевал, жевал это семя, и глотал его с наслаждением нарочно, чтоб завлечь господина Тоорстейна в болото больших платежей, и завлёк, и, когда господин расплатился и ушёл с кенаром, японец снял кепку, вытер пот, сел на табурет и сказал:

— Фу, чёрт, устал как собака. Не знаю прямо, Джим, что делать с этой лисой? Никто не хочет покупать. А надо бы продать её поскорее: боюсь, сдохнет.

— Не бойся, маса, — ответил негр, — это крепкая лиса. Она хочет есть, значит, не сдохнет. Только что чуть было котёнка не сожрала.

— Какого котёнка? — спросил японец и только сейчас заметил на коленях у негра мурлыкающее дитя трущоб. — Откуда он взялся?

— Сам пришёл.

— Ну, если сам пришёл, пускай у нас и живёт. Доброму гостю у нас почёт. — И японец погладил трущобного котёнка.

— Садись, маса, рядом, — сказал негр. — Давай будем сидеть и гладить котёнка.

— Давай.

И так они сидели и гладили котёнка, и японец говорил:

— Если дело хорошо пойдёт, мы скоро разбогатеем. Я-то, Джим, мечтаю слонами торговать.

— Сосед наш, господин У-туулин, купил быка, — рассказывал негр. — Здоровый бык и очень бодучий. Роги — во! — И негр широко растопырил руки, показывая быка.

Глава 6. Холодная атмосфера

Тут снова звякнул колокольчик, и в лавку спустилась некоторая дама, высокая и мосластая, востроносая и грязноватая. Это и была подруга господина японца с тихим ликующим именем Лиззи.