Безжалостное небо - Артур Кларк

Сама вершина из отеля не видна, так как здание находится на склоне горы. Но все равно виды там открываются необыкновенные – Лхоцзе и десяток других вершин. И нельзя сказать, что не испытываешь никакого страха.

Особенно ночью. Вверху почти все время воет ветер, а с ледника доносятся душераздирающие стоны – это движется лед. Так и кажется, что среди гор бродят ужасные чудовища…

Никаких особых развлечений в отеле нет: любуешься пейзажем, отдыхаешь и ждешь, когда доктора дадут разрешение отправиться к вершине. В старину требовалось несколько недель, чтобы привыкнуть к разреженному воздуху, ну а теперь для этого дают лишь двое суток. Тем не менее половина туристов большей частью люди пожилые – считают, что им и такой высоты достаточно.

Дальнейшее зависит от вашего опыта и от того, на какие расходы вы согласны пойти. Искушенные альпинисты нанимают проводников и совершают восхождения, пользуясь обычным снаряжением. Теперь это сравнительно нетрудно, и к тому же там повсюду устроены убежища. Такие группы, как правило, добираются до вершины, но из-за погоды по прежнему никогда нельзя быть уверенным в успехе и каждый год там погибают несколько человек.

Средний турист выбирает более легкий путь. На самой вершине посадка воздушных машин строго запрещена, за исключением особых обстоятельств, но вблизи гребня Нупцзе есть альпийская хижина, куда из отеля можно подняться на вертолете. От хижины до вершины всего три мили, и подъем для человека с некоторым опытом и в хорошей форме совсем нетруден. Некоторые даже обходятся без кислорода, хотя это не рекомендуется. Сам я оставался в маске, пока не добрался до вершины. Там я ее снял, и оказалось, что дышится довольно легко.

– Вы пользовались фильтрами, или газовыми баллонами?

– Молекулярными фильтрами. Они стали очень надежными и увеличивают концентрацию кислорода в сто с лишним раз. Эти фильтры произвели в альпинизме настоящий переворот. Баллонов с сжиженным газом теперь никто не берет.

– Сколько времени занимает подъем?

– Весь день. Мы вышли на заре, а вернулись вечером. Прежние альпинисты этому не поверили бы! Но конечно, мы вышли, хорошо отдохнув и налегке. Дорога от хижины довольно проста, а на самых крутых склонах вырублены ступеньки. Как я уже говорил, подняться там может любой здоровый человек.

Сказав это, Харпер готов был откусить себе язык. И как только он мог забыть, с кем разговаривает? Но он с такой ясностью вспомнил свое восхождение на высочайшую вершину Земли, заново пережил восторг и волнение тех часов, что на мгновение ему почудилось, будто он снова стоит на одинокой, исхлестанной ветром пирамиде. На единственном месте в мире, на котором доктор Жюль Элвин никогда не будет стоять…

Но тот как будто ничего не заметил. А может быть, он уже настолько свыкся с подобными бестактными промахами, что перестал обращать на них внимание. Но почему его так интересует Эверест? Возможно, именно из-за недоступности, решил Харпер. Эверест символизировал все, в чем ему было отказано судьбой еще при рождении.

* * *

И все же три года спустя Джордж Харпер остановился в каких-то ста шагах от вершины и смотал нейлоновую веревку, дожидаясь, чтобы доктор Элвин его догнал. Они об этом никогда не говорили, но он знал, что ученый захочет первым ступить на вершину. Эта честь принадлежала ему по праву, и Харперу в голову не пришло бы ее у него оспаривать.

– Все в порядке? – спросил он, когда доктор Элвин поравнялся с ним.

Вопрос был излишним, но Харпер испытывал непреодолимое желание нарушить окружавшее их великое безмолвие, словно они были одни в целом мире. Среди белого сверкания вершин нигде не было заметно ни малейших следов существования человека.

Элвин рассеянно кивнул и прошел мимо, не спуская сияющих глаз с вершины. Он шел деревянной походкой, и его ноги, как ни странно, почти не оставляли следов на снегу. И все время, пока Элвин двигался, большой рюкзак, который он нес на спине, еле слышно гудел.

Вернее было бы сказать, что не он нес рюкзак, а рюкзак нес его. Во всяком случае, три четверти его веса. Пока доктор Элвин неторопливо, но уверенно приближался к своей когда-то недостижимой цели, он и все его снаряжение весили вместе лишь пятьдесят фунтов. А если бы и это оказалось много, ему достаточно было повернуть ручку настройки – и он перестал бы весить даже фунт.

Здесь, над залитыми лунным светом Гималаями, впервые было применено величайшее открытие двадцать первого века. Во всем мире существовало только пять экспериментальных левитаторов Элвина, и два из них находились здесь, на Эвересте.

Хотя Харпер знал об их существовании уже два года и понимал принцип их устройства, «левви», как сотрудники лаборатории почти сразу же окрестили эти аппараты, все еще казались ему волшебством. Их аккумуляторы хранили достаточно энергии, чтобы поднять груз весом в двести пятьдесят фунтов по вертикали на высоту в десять миль, то есть намного больше, чем требовалось в настоящем случае. Цикл подъема и спуска можно было повторять практически бесконечно, потому что, взаимодействуя с гравитационным полем Земли, батареи разряжались при движении вверх и вновь заряжались при движении вниз. Поскольку ни один механический процесс не имеет стопроцентного коэффициента полезного действия, каждый цикл сопровождался небольшой потерей энергии, но требовалось не менее сотни таких циклов, чтобы полностью разрядить аккумулятор.

Подниматься на гору, не ощущая большей части своего веса, было упоительно. Лямки тянули вверх, создавая ощущение, что люди подвешены к невидимым воздушным шарам, чью подъемную силу можно менять по желанию.

Некоторая доля веса была им необходима, чтобы не оторваться от склона, и после нескольких экспериментальных проверок они пришли к выводу, что оптимальный вариант составляет двадцать пять процентов реального веса.

Благодаря левитатору идти по крутизне было так же легко, как по горизонтальной поверхности.

Несколько раз они снижали свой вес почти до нуля, чтобы взобраться по отвесному обрыву, цепляясь руками за неровности скалы. Это, пожалуй, было самым трудным и требовало неколебимой веры в левитатор. Нужно было немалое усилие воли, чтобы висеть вот так в воздухе без опоры, если не считать тихо гудящего аппарата за спиной. Но уже через несколько минут ощущение полной свободы и власти над высотой заглушило всякий страх – ведь человеку наконец-то удалось осуществить мечту, которую он лелеял с незапамятных времен.

Несколько недель назад кто-то из сотрудников библиотеки отыскал в стихотворении начала двадцатого века строку, которая очень точно выражала сущность этого открытия, – «спокойно взмыть в безжалостное небо». Даже птицы не обладали такой властью над шестым океаном. С этой минуты и воздух, и космическое пространство были окончательно побеждены. Левитатор сделал доступными самые высокие и дикие горы Земли, как за полвека до этого акваланг открыл пред человеком морские глубины. Как только аппарат пройдет испытание и будет налажено дешевое массовое производство, все стороны человеческой цивилизации претерпят решительные изменения. Новые виды транспорта вытеснят все прежние. Космические полеты станут не дороже обычных полетов в воздухе. Все человечество поднимется в небеса. Перемены, которые за сто лет до этого принесло изобретение автомобиля, могли служить лишь слабым предзнаменованием того, что должно было произойти теперь.