Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки - Владимир Каржавин

– Если ещё раз случится подобное, пойдёте под трибунал, – заключил председатель ВЧК. – А сейчас свободны.

Когда Гиль и Чабанов вышли, Дзержинский наконец сел за стол. На пару минут задумался. Не усидел, поднялся, прошёлся по кабинету. Остановился напротив Петровского:

– Григорий Иванович, я приказать вам не могу, но я прошу вас как члена партии: поймайте этого… как его?..

– … Кошелькова.

– Да-да, Кошелькова. В вашем ведомстве ещё остались старые кадры, которые помнят этого бандюгу. Привлекайте кого угодно, но Кошелькова возьмите живым или мёртвым.

После этого Дзержинский обратился к Петерсу:

– А вам, Яков Христофорович, надлежит кардинальным образом пересмотреть систему охраны высших лиц государства. Она у нас ни к чёрту не годная. Мало нам Фанни Каплан, так ещё этот Кошельков свалился на нашу голову.

При упоминании о Фанни Каплан Петерс настороженно посмотрел на Дзержинского. Оба прекрасно знали тёмную историю о покушении на Ленина полуслепой Каплан. Знали то, что обычные граждане узнают спустя десятилетия. Но ворошить прошлое, пусть недалёкое, никому не хотелось. Надо было спасать честь главного руководителя молодой Советской республики.

Уже в дверях, прощаясь с Петровским, глава ВЧК добавил: – И ещё, Григорий Иванович, как можно скорее найдите роллс-ройс. Всё-таки дорогущая машина.

Роллс-ройс… В начале XX века англичане считали, что ездить на нём могут только миллионеры и покойники. Автомобиль стоил порядка трёх тысяч фунтов – огромные по тем временам деньги. В 1918 году нарком внешней торговли Красин по поручению Ленина закупил в Лондоне четыре роллс-ройса для высшего руководства революционной России. Но и в дореволюционной России существовали роллс-ройсы. Первым на него сел император Николай, вторым – миллионер промышленник Рябушинский; так что вождь мирового пролетариата оказался только третьим. Но машина понравилась. К концу жизни у Ленина роллс-ройсов было уже два! Второй был особый, с лыжами вместо передних колёс и с гусеницами вместо задних. Переделанный на Путиловском заводе, он служил для прогулок в Горках и как средство передвижения оттуда в Москву и обратно по заснеженным дорогам, которые тогда не чистили.

Для истинной роскоши Владимир Ульянов, даже став вождём, созрел не сразу. Первым его служебным автомобилем стала французская, весьма недешёвая «Тюрка-Мери» из гаража Николая Второго; вторым был «Делоне-Бельвиль», тоже из гаража царя. И только третьим автомобилем стал лучший и самый дорогой автомобиль мира «Роллс-Ройс», экспроприированный у Рябушинского. Кстати, примерно на таком же автомобиле буржуй и «кровопийца» Рябушинский выехал в 1916 году на фронт служить. Автомобиль он, естественно, оставил в распоряжении командования.

Ездил Ленин на своих машинах много. А вот в происшествия попадал редко. Исключением явился случай в 1918 году в Петрограде. Там его «Тюрка-Мери» была обстреляна неизвестными так, что пришла в негодность. Но никто не пострадал.

Не были частыми и угоны машины – только два раза. Первый раз царский «Делоне-Бельвиль» контрабандисты угнали у вождя прямо от подъезда Смольного – машину нашли на границе с Финляндией. Второй раз её угнал Кошельков со своими подельниками.

После рождественского инцидента роллс-ройсы Ленина, как и выезды вождя на нём, тщательно охранялись. А угнанная бандитами машина была обнаружена на следующий день.

Сергей Генрихович Отман переживал глубокую личную драму. Все последние дни он проводил в своём небольшом кабинете, устроившись в кресле-качалке, глядя на неяркий свет настольной лампы. Сидел до поздней ночи, отрешённо. Иногда его одиночество нарушала дочь Ольга, пытаясь хоть как-то отвлечь отца, или горничная Алевтина, которая приносила ему на подносе стакан чаю; чай он очень любил.

Но почему, почему творится такое? Неужели Россия это заслужила? Разруха, голод, тиф, кругом бандитизм. ЧК хватает кого хочет… Осенью он похоронил жену Марию Андреевну – свою любимую Машу, с которой много лет прожили душа в душу. А неделю назад ЧК арестовала его брата Юрия.

Уже полгода, как он, Отман Сергей Генрихович, один из лучших работников российского уголовного сыска, ученик самого Аркадия Кошко, остался не у дел. Нет, его не увольняли, не указывали на дверь. Но когда новый начальник их отдела, из рабочих, назвал его классово чуждым элементом, Сергей Генрихович не без издёвки спросил, знает ли тот, что такое «ботать по фене» или «брать на гоп-стоп». В ответ новоявленный начальник заявил, что для работника угрозыска главное – пролетарское происхождение. Сергей Генрихович повернулся и ушёл. На новую власть он работать отказался, хотя некоторые из его сослуживцев согласились.

Чем они жили эти полгода? Ольга устроилась секретарём-машинисткой в одну из контор. Он как глава семьи, знавший немецкий и немного французский, подрабатывал репетиторством и переводами. Что-то из вещей пришлось продать, но на то, чтобы не жить впроголодь, хватало. Пока хватало. Но это всё личное, это можно хоть с трудом, но пережить. А вот куда катится Россия…

Он происходил из прибалтийских немцев и по матери, и по отцу. Отец Генрих Отман был прекрасным инженером-путейцем, много строил, в том числе Транссиб. В семье их было трое: старший Франц, младший Юрий и средний он, Сергей. Все трое родились в России и считали себя русскими. Но потом пути братьев разошлись. Франц закончил Берлинский университет, работал во многих известных фирмах, а перед самой войной, женившись на богатой шведке, уехал к ней в Стокгольм. Там открыл своё дело. Они с младшим Юрием тоже закончили университет, только Московский. Юрий стал врачом, имел собственную практику, а он, получив диплом юриста, пошёл бандитов ловить. А всё случай: одного из ближайших его друзей убили, когда тот поздно ночью возвращался домой. И он, Сергей Отман, отказавшись от места в коллегии адвокатов, стал работником уголовного сыска.

Думы… воспоминания… поздний час, а спать не хочется. Ладно что ещё свет не отключают – что бы он делал без настольной лампы… Два дня назад через одного немца, работающего в торговом представительстве в Москве, Сергей Генрихович получил весточку от Франца. Во время войны они не общались, а сейчас, зная, что творится в России, старший брат звал к себе в Стокгольм, где тихо, спокойно и где у него теперь уже своя солидная фирма. Естественно, Франц звал их обоих с Юрием, но Юрию передать весточку от брата Сергей Генрихович не успел – Юрия арестовали.

Конечно, для проживания Швеция несравненно лучше. Но как, как он оставит Россию?! В московской земле покоятся отец, мать и его любимая Маша. Брат Юрий арестован, обвинён в контрреволюционной деятельности; а может, его уже нет в живых… Вчера он спросил Ольгу, согласна ли она оставить Россию. «Папа, я – как ты», – услышал он в ответ. Но Юрий, Юрочка… Как же так… Надо что-то делать… Впрочем, не сегодня завтра могут прийти и за ним.

В это время в прихожей раздался звонок. Половина одиннадцатого ночи… Так и есть, это за ним. Брат контрреволюционера, классово чуждый элемент, отказавшийся работать на новую власть… Да, это – непременно за ним.

Горничная Алевтина уже спала. В кабинет заглянула Ольга. Взгляд испуганный и вопрошающий. – Оленька, не надо, я сам.

Сергей Генрихович поднялся с кресла, вышел в прихожую и, не снимая цепочки с двери, осторожно её приоткрыл. На лестничной площадке стояли двое: один высокий в шинели и армейской фуражке с красной звездой; другой среднего роста в кожаной куртке и кожаной фуражке, подпоясанный ремнём с кобурой.

– Отман Сергей Генрихович? – подал голос высокий и предъявил удостоверение сотрудника ВЧК. «Ершов Фёдор Фёдорович», – прочитал хозяин квартиры сквозь дверную щель. Пришлось открыть и впустить ночных посетителей.

Они стояли в прихожей и несколько секунд изучали друг друга. Высокого – Ершова – Сергей Генрихович раньше не встречал. А вот в человеке в кожаной куртке он сразу узнал Петра Курбатова, того самого рабочего, возглавившего их отдел в Московском уголовном сыске (теперь уже в Московском уголовном розыске) и назвавшего его, Отмана, классово чуждым элементом.

– Мне собираться? – Сергей Генрихович первым нарушил молчание.

Ершов слегка улыбнулся:

– Ну что вы… Мы пришли не за вами, а к вам.

– Тогда чем обязан столь позднему визиту?

Ершов снял фуражку, при этом тряхнув копной чёрных, как воронье крыло, волос; его примеру последовал Курбатов, обнажив лысеющую голову. Обоим на вид было лет по тридцать.

– Вы позволите пройти?

Сергей Генрихович указал рукой в сторону кухни. Раздеться гостям он не предложил – в квартире было холодно.

Ершов быстро изложил суть дела: совершено дерзкое ограбление товарища Ленина. Это дело рук банды Кошелькова, её нужно ликвидировать как можно скорее. Для этого создана особая ударная группа из сотрудников ВЧК и МУРа. Он, Ершов, возглавляет эту группу, а Курбатов его заместитель. Дело на контроле у Дзержинского.