Новый Завет без изъяна евангелиста Демьяна - Демьян Бедный

Для сравненья я приведу одно стихотворение Демьяна Бедного, что бы вы смогли почувствовать разницу:

Вожу пером, ребятушки,По белому листу.С народом я беседоватьПривык начистоту.За словом, сами знаете,Не лезу я в карман,Но не любил я отродуПускаться на обман.За правду распинаюсь яУж много-много летИ за словечко каждоеГотов держать ответ.Написано — подписано,Читай меня — суди.Любовь и злая ненавистьСплелись в мей груди:Любовь — к народу бедномуИ ненависть — к панам,К царям, попам, помещикамИ всяческим «чинам».За то, что раскрываю яВсю правду бедняку,Меня б дворяне вздернулиНа первом же суку.Пока же на другой ониПускаются прием:Печатают стишоночки,Набитые враньем.Стишки моею подписьюСкрепляют подлецы,Чтоб их вранье за истинуСочли бы простецы.Но с подписью поддельноюУйдешь недалеко.Мои ль стихи, иль барские, —Друзья, узнать легко:Одной дороги с ЛенинымЯ с давних пор держусь,Я Красной нашей АрмиейГордился и горжусь.Мне дорог каждый искреннийИ честный большевик.В моем углу два образа:Рабочий и мужик.За строй коммунистическийСтоял я и стою.Помещикам, заводчикам —Пощады не даю.Стремясь рассеять знаниемДуши народной мрак,Я — враг всех бабьих выдумокИ всех поповских врак.Как вы, люблю я родину,Но — не рабыню-Русь,Которой помыкала быРазъевшаяся гнусь.Люблю я Русь народную.Советский вольный край,Где мироедам — места нет,Где труженикам — рай.Еще, друзья, приметоюОтмечен я одной:Язык — мое оружие —Он ваш язык родной.Без вывертов, без хитростей,Без вычурных прикрасВсю правду-матку попростуОн скажет в самый раз.Из недр народных мой языкИ жизнь и мощь берет.Такой язык не терпит лжи, —Такой язык не врет.У Кривды — голос ласковый,Медовые уста,У Правды — речь укорная,Сурова и проста;У Кривды — сто лазеечек,У Правды — ни одной;У Кривды — путь извилистый,У Правды — путь прямой;В сапожках Кривда в лайковых,А Правда — босиком, —Но за босою ПравдоюПойдем мы прямиком!

Не нужно трех раз, что бы любой человек, имеющий свое мнение, смог бы догадаться, что как поэт Демьян Бедный был намного талантливей Есенина. Достаточно почитать несколько пособий по поэзии, что бы убедиться, что там утверждается обратное. Так кому вы больше верите? Тому, что читаете своими глазами, или тому, что вкладывают в вашу голову другие? А говоря иначе — у вас есть своем мнение, или вы думаете, решаете и оцениваете чужим умом?

К сожалению, в поэзии очень мало значит как написано. Гораздо больше значит — кто написал. И почти всегда все делает имя, а не талант. Но тут еще немалую роль сыграло — что было написано. Ведь Демьян Бедный закатил такую правдочку, что злоба в сердцах христианских не ослабевает и поныне, и у них одно желанье — растерзать, распять несогласного. Даже вроде бы лишенные власти и влияния, они все равно сумели отомстить Демьяну Бедному. Потому что имя им легион, и они были повсюду. И как результат, его стихи перестали печатать, его исключили из партии, за ним была установлена слежка:

Десятки миллионов нынешних православных христиан не желают признавать, что христианство — это чужеземная, еврейская религия, которая навязывалась силой. Триста лет Русь крестили огнем и мечом. Миллионы русских людей были зверски замучены. А после настало религиозное мракобесие, когда нельзя было слова сказать, что бы бдительные ревнители нравов, не выдали тебя на расправу инквизиции, и на муки адские.

Но вот время поменялось, и в России произошла еврейская революция 1917 года. Пришло великое зло, и тень покрывшая Россию, не спала до сих пор. Но как всегда, не бывает абсолютного зла. И в каждой тьме есть проблеск света. Поэтому можно сказать, что евреи-большевики сделали три хорошие вещи: отменили две буквы в русском алфавите, перешли на григорианский календарь, и сказали — бога нет.

Настало время, когда стало можно писать часть правды, о церкви и религии. Пришла пора сказать верующим — бросайте свой наркотик. Но все это не сопровождалось репрессиями, или во всяком случае репрессиями такого масштаба, как репрессии времен мракобесия. Казалось бы, настало время дать слово другой стороне. И если вспомнить, что верующие вырывали языки несогласным столетья, то было бы честно, дать наконец слово другой стороне, раз настало их время.

Верующие часто говорят, что верить или нет — это личное дело каждого. И если так, так дайте сказать свободно людям своего времени. Тем более что вы сами 1000 лет могли лгать. Дайте сказать оппонентам. И если верить или не верить — это личное дело каждого, не мешайте им. Но верующие опять не смогли спокойно пройти мимо, им снова захотелось решать за других, и они опять начали указывать что должно, а что не должно.

Вот почему Есенину спокойно не сиделось, вот почему ему понадобилось топнуть ножкой? Почему он не мог смотреть, как Демьян Бедный кроет еврейского божка, который органически чужд русскому народу, и которому была принесена огромнейшая кровавая жертва. Почему глупый Есенин не вспоминал пытки в застенках русской православной инквизиции. Где людей кнутом и раскаленным до бела железа заставляли верить в еврейского божка?

Но у верующих нет стыда, поэтому Есенин стал защищать и оправдывать Христа, которого нельзя оправдать, потому что все великое зло, принесенное еврейской революцией в Россию — ничто в сравненье с великим злом, которое принес в этот мир Христос Немилосердный. И что глупому Есенину до стонов миллионов жертв клерикализма — ведь ему не слышны их стоны, да и хруста костей под ногами он тоже не слышит. Он как сталинист, твердит свои пыльные догмы, только у одних ангелом был Сталин, а у других — Иисус.

Он не видит полноводных рек крови и слез, которые текущих в горло Христа, он не видит их, потому что он закрыл глаза. Он не хочет видеть и слышать, он хочет закрыть правду, и растоптать несогласного. Христиане всегда делали так, и выступали они не с открытым лицом, а под масками, и все решали они не обсужденьем — а шушуканьем, и сговором. Потому что они ненавидят правду, которая страшна. Потому что они прячутся от истины, которая ужасна. Потому что они обожают ложь, которая так сладка и красива. А суть как всегда двуличное ханжеское лицемерие.