Хазария и Терек - Лев Гумилев

По данным арабских географов, город Семендер, находящийся на берегу Терека в районе Кизляра [прим. 2], «расположен у озера (или на морском берегу)… в городе много садов и виноградников… Город громадный, но жилища-палатки и строения из дерева с горбатыми кровлями. Построен он Хосроем Ануширваном», т. е. персидскими инженерами VI в..[4, с.179]

Какому из найденных нами городищ это описание может соответствовать? Только городищу около ст. Шелковской. Разлив Терека мог и даже должен был представляться арабскому путешественнику озером. Виноградников там много и теперь. Деревянные жилища не могли сохраниться, и уцелела от времени только саманная цитадель, преграждавшая арабам путь в Хазарию. Отсюда и название: Саман-дар — саманные ворота. Наконец, жесткая квадратная планировка храмов и крепостей известна на Ближнем Востоке с 2000 г. до н. э..[5, т. I, с.363]

Учет физико-географических условий VI в. позволяет отказаться от локализации Семендера на берегу Каспия,[4, с. 181–182] который в те времена был на 4 м ниже, нежели теперь, и, следовательно, берег простирался значительно дальше на восток. Семендер, если его туда помещать, не мог находиться «в двух фарсахах от Серира»,[4] т. е. горного Дагестана, как указано в источнике.

Второй вывод — процветание хазарского народа укладывается в хронологические рамки периода увлажнения аридной зоны. Хазарские памятники обнаружены на берегах рек, на возвышенностях, что говорит об оседлом быте и опасности наводнений. Разумеется, хазары использовали и степи для пастьбы скота, как их использовали впоследствии гребенские казаки и астраханские татары, но для этого им не нужно было становиться кочевниками. В составе хазар настоящими кочевниками были тюрки ханского рода Ашина;[1, с. 398],[6, с. 85–87,102–103] а торговым городским населением — евреи, составлявшие господствующую верхушку.[1, с. 457–458] Но сами хазары были земледельцы, садоводы и рыболовы, и, как таковые, они пережили политический разгром своего государства в 966 г., по-прежнему возделывая свои виноградники, ловя рыбу и пася скот.

Но усыхание аридной зоны, связанное с подъемом уровня Каспия до абсолютной отметки минус 20 м,[6] лишило их возможности вести привычный образ жизни, и после XIII в. имя хазар в источниках не встречается. Последний раз хазары упомянуты у Плано Карпини,[7, с. 72, 209] встретившего их в 1246 г. Берега Терека заняли степняки, кочевые ногаи, подданные ханов Золотой Орды.

Исчезновение народа не означает гибели всех людей, его составлявших. Народность (этнос) — не арифметическая сумма людского поголовья, а алгебраическая сумма отношений между людьми при определенном (с некоторым допуском) характере взаимоотношений со средой — соседями и природой.

Это система динамическая, и для ее деформации достаточно пушения любого из перечисленных условий. В XIII в. хазары, не имея больше возможности вести привычный образ жизни, разбрелись. Волжские хазары перешли в ислам и ассимилировались с татарами Золотой Орды. Еврейская верхушка исчезла без остатка; вероятно, спасшиеся от истребления евреи бежали на Кавказ к своим единоверцам — горским евреям и слились с ними. В средние века исповедание веры определяло судьбу людей, и, значит, терские хазары — христиане — должны были искать единоверцев. Таковы были бродники, жившие на Дону.

Бродники — народ смешанного происхождения, говорившие по-русски и исповедовавший православную веру. До 1117 г. они жили совместно с «беловежцами» — русским населением Саркела. После того как беловежцы, теснимые половцами, вернулись на Русь, бродники оказались полновластными хозяевами поймы Дона, которую они удачно отстаивали от половцев. Видимо, какая-то часть бродников была хазарского происхождения, и к своим соплеменникам и единоверцам, на полноводный, текущий из гумидной зоны Дон, только и могли устремиться терские хазары. Они принесли с собой привычную им технику — саманный кирпич, из которого был построен поселок на развалинах русской Белой Вежи,[1, с.453] и пригнали стада овец, бывших для них пищей и жертвенными животными.[8]

Вражда с половцами толкнула бродников на союз с монголами. В 1223 г. они помогли Субутаю разбить русских князей и с тех пор стали лояльными подданными Золотой Орды. В XVI в. их называли уже по-тюркски — казаки.[1, с.453]

Усиление казаков и их распространение на восток также связано с климатическими явлениями. Но, как это на первый взгляд ни странно, им помогло дальнейшее усыхание степи. Вспомним, что главными врагами хазар, бродников и казаков были степняки-кочевники — половцы и ногаи [прим. 3]. Усыхание степи сверх привычного им предела подорвало их скотоводческое хозяйство, подобно тому как раньше оно разрушило хозяйство хазар. В результате этого усыхания[9] кочевники ослабели, а силы их противников остались неизменными, перевес оказался на стороне последних. Во второй половине XVI в. казаки овладели долиной Терека.

Татарский период представлен «Трехстенным городищем» — недостроенной крепостью севернее деревни Крайновки в 5 км от берега моря. Она датируется гончарной керамикой, хорошо прожженной, плоскодонной, орнаментированной бороздками, с венчиком, отогнутым наружу. Большая часть фрагментов — красноглинные, меньшая — сероглинные. Ближайшая аналогия — ордынская керамика ХIV-ХVП вв. Но этот тип керамики бытовал около 500 лет и был распространен чрезвычайно широко, вплоть до лагеря Лжедмитрия II под Тушином, и поэтому следует искать других, более точных способов датировки. Этим путем пошел Е.И. Крупнов, впервые описавший это городище и датировавший его ХVI-ХVШ вв.,[10].[11] Эти даты принять невозможно по следующей причине.

Основной особенностью крепости является наличие на валах огромного количества солоноводных ракушек Cardium edule, Didachna trigonoides Pallas, Dressensia rostriformis, Dressensia Caspia. Абсолютная отметка гребня валов по ходу Кизляра — минус 19,3 м.[10, с. 128–129] Следовательно, уровень Каспийского моря немного поднимался над уже построенными валами или, вернее, омывал их, создавая оптимальные условия для моллюсков.

Е.И. Крупнов, руководствуясь работами П.А. Православлева, принял уровень Каспия при так называемой «Саринской» трансгрессии 1742 г. — минус 17,4 м. Но эта гипотеза опровергнута Л.С. Бергом,[12, с.253, 271] доказавшим, что в 1742 г. воды Каспия поднялись лишь до абсолютной отметки — минус 23,4 м. Следовательно, эта трансгрессия никакого отношения к валам «Трехстенного городища» не имела. Тем самым снимается не только датировка городища, предложенная Е.И. Крупновым, но и предположение, что здесь мы видим один из острогов Московского государства. Дату сооружения валов следует искать немного раньше.

Сама крепость носит печать незаконченности. Возведены только южный, восточный и западный валы, не вырыты рвы. Фрагменты керамики встречаются чаще на внешней стороне крепости, нежели внутри ее. По-видимому, это остатки посуды строителей валов. Культурный слой внутри крепости мощностью до 45 см, обнаруженный Е.И. Крупновым, характеризуется обломками кирпича, шлаками, угольками, фрагментами керамики, костями рыб и в незначительном количестве костями домашних животных.[10, с. 126–127] Сходство керамики «Трехстенного городища» с позднославянской керамикой XVI в. включает и более ранние периоды, например сарматский.

Нельзя согласиться с Е.И. Крупновым и в том, что отсутствие 4-й, северной стены восполнялось руслом Терека, текшего, по словам старожилов, на месте нынешней дороги из ст. Александровской к Каспийскому морю.[10, с.124] Следов русла там нет, и если даже здесь была протока Терека, то в низовьях скорость течения снижается настолько, что форсировать реку можно без всяких трудностей. Кроме того, валы не доходят до дороги, т. е. бывшего мелкого русла, на 25 м, что исключает оборонное значение неглубокой реки. Аналогия, на которой базируется утверждение Е.И. Крупнова — Ундорское городище,[10, с.131, рис. 4] неубедительно, так как, согласно плану, часть вала уничтожена постройками села Ундоры. Описанный И.Попко казачий городок в устье одного из рукавов Терека и называвшийся «трехстенным» также не имеет сюда отношения, так как он был треугольной формы,[10, с.132] а наш имеет форму трапеции.

Исходя из сказанного следует признать, что крепость строилась до трансгрессии конца XIII в.,[6][9] местным населением, охотно питавшимся рыбой и изготовлявшим посуду на гончарном круге более совершенно, чем это делали волжские хазары VI–X вв..[8]