Горноспасатели - Владлен Авинда

– Давайте назовет «Приют 18», подобно эльбрусскому? – предложил он.

– Чепуха, зачем же копировать, – возразил фотограф Владимир Иванчик. – Лучше всего назовем – «У обрыва». – Иванчик был добрейший души человек, все его любили, и все ласково называли по фамилии. Лишь Дед обращался к нему по имени и отчеству.

– Владимир Константинович, это звучит в духе художников-передвижников, надо что-то свое.

– Гнездо орлов! – предложил «Боцман», такую кличку имел Олег Самулев. По комплекции он подходил к «Толстому» и они вместе в углу хижины оборудовали мощные нары, приговаривая, что здесь возможны землетрясения. По специальности Боцман был фасадчиком, он ловко работал в люльке, окрашивая и отбеливая фасады зданий.

– Высокопарный стиль, – возразил Мишка-трубач. В городе он играл на трубе в оркестре, а в горах баловался гитарным перебором.

– Лучше всего назвать – Рассвет.

Восход солнца на Скалистом плато считался классическим. Летом сюда поднимались многочисленные группы туристов, чтобы увидеть, как солнце медленно и торжественно встает над синими просторами. Человек, стоящий перед великими картинами природы – морем, горами, бездонным небом и алым солнцем – чувствует себя в такие минуты сопричастным к рождению нового дня.

– Тоже штамп, – вставил свое слово Саша Челаев, художник-оформитель, альпинист и собиратель красивых камней, замысловатых веток и причудливых корней, из которых он мастерски вырезал сказочные чудища.

– А может, решим поточнее, Горный эскулап? – высказался врач Евгений Шубов, длинный очкастый невропатолог. Когда он ходил в горы, то чувствовал и отыскивал пещерные дыры на расстояние нескольких десятков метров, и особенно любил находить обводненные полости. Как врач, он считался одним из лучших специалистов в городе, к все его постоянные пациенты прекрасно разбирались в вопросах спелеологии. В его врачебном кабинете висела подробная карта Скалистого плато с указанием открытых доктором Шубовым пещер.

– Единственная просьба – назовите дом хижиной, а не приютом, какая-то в этом слове слышится сиротливая обездоленность, – попросил Алик Федоркин, один из лучших скалолазов отряда, сварщик по профессии.

– Давайте не будем специально придумывать имя хижине, потом оно само найдется, – предложил Валентин Пекарев.

Так и решили. Стали заниматься дальнейшим оборудованием дома. На крыше установили радиомачту, у входа повесили морской колокол. В плотном тумане, в котором порой утопало Скалистое плато, можно было подавать звуковой сигнал. И потерявшие тропу или дорогу приходили на густой бронзовый звон. Соорудили из камней навес для «Буранов» – снегоходы хорошо зарекомендовали себя в зимних условиях заснеженного плато.

Коля Теплов, кузнец по профессии, сложил к комнате камин, он получился красивым и удобным.

– Есть где жарить свининку! – обрадовался Толстый.

– Саша, камин нужен для обогрева и созерцания огня, а не для насыщения жареным мясом плоти, – заметил худющий Олег Семенцов, всю свою жировую энергию тративший на обслуживание технических средств спасотряда. В ремонте «Буранов» ему помогал Ваня Жигров.

– И жареная свинина не помешает, – возражал Ткачев.

Толя Богослов, инженер-самоучка, изобретший множество механизмов, (о нем даже рассказывала программа «Время» на телевидении и журнал «Техника-молодежи») имел свою эмблему и ставил на своих изобретениях: древний динозавр (Толя называл его кракозавр), изгибая пилообразную спину, открыв пасть, изрыгал огненный столб. Толя притащил в хижину старинный медный чайник. Наверное, из таких чайников матросы парусного флота пили чай. Крышка была утеряна, и Толя приладил свою с эмблемой кракозавра.

Тарас Васильевич Ладунов, школьный учитель, чуть прихрамывающий на левую ногу, в ;детстве болел полимеолитом, но долго и упорно ходил в горы, в результате одолел свой недуг. Теперь он отлично знал все тропы и закоулки Скалистого плато. Он повесил в комнате портрет доктора Дмитриева, своего кумира, который был основателем городского горного клуба. Доктор приехал в город в середине девятнадцатого века смертельно больной туберкулезом, но начал ходить в горы, купаться в море, пить кислое молоко, есть виноград и прожил еще долгих сорок два года.

Как-то из путешествия по плато вернулись два закадычных друга Саша Ткачев и Миша Воробьев, они подобрали красивые оленьи рога и приколотили их над входом в хижину.

И как-то незаметно горноспасательный заслон, где базировался Южный отряд, все стали называть «Хижина с оленьими рогами».

2

… Над Скалистым плато стояла осень, звонкая и хрустящая, с легким дыханием лесов, с шорохом опадающих листьев.

Воскресное утро выдалось солнечное, тихое и терпкое от осеннего увяданья. Леса расстались с летними жгучими днями и будто умиротворенные ожидали наступающих холодов. Осень звала полюбоваться своими яркими нарядами. Она дышала грибным ароматом, и в лесах бродили горожане, будто хмельные от лиственного горьковатого настоя. А над городом стояло чистое небо, по-осеннему уютно светило солнце. Его яркие лучи отражались от белых дворцов, от больших пассажирских теплоходов, яркой и пестрой толпы курортников.

Осенний день удался на славу – солнечный и тихий в багрово-красном цветении. Осень звала в лес полюбоваться ее пышным нарядом. И многие горожане отправились к Скалистому плато. Как иногда хочется забраться подальше в дикую глухомань, где можно окунуться в лесную таинственность, послушать тишину, подышать ароматами осени…

3

– Сегодня мы не работаем! – звонко закричала Таня, распахивая окно. – Вставай, Люда! Хватит валяться, соня!

– Что с тобой, подруга? Ты словно бокал шампанского выпила!

– Нет, Людка, просто я устала за все лето, день и ночь на ногах, некогда было даже в море окунуться, а больные шли непрерывным потоком, будто им всем нужно лечиться только на морском берегу!

– А что ты думаешь, как ни красив и дорог родной север, но отдыхать лучше всего у теплого моря.

– Не будем спорить о проблемах отдыха, давай лучше прикинем, как мы с тобой проведем воскресенье? Люда посмотрела на часы:

– Через пять минут придет Лембет, к мы послушаем его предложения.

– Я вижу, ты крепко приворожила этого эстонца, а вообще с ним хорошо, не то что наши русские Вани вечно недовольны, грубы, по-хамски себя ведут. А Лембет, как все эстонцы, так вежлив и внимателен, так красиво ухаживает за женщинами, дарит цветы, читает стихи. Русские лишь бегают в магазин за бутылкой.

– Ты совсем русских мужчин растоптала. Есть среди них хамы и нахалы, но в большинстве своем они добрые и широкие натуры, просто им не хватает культуры.

– Выходит, всей нации не хватает культуры?

– Кажется, мы начинаем отвлекаться от нашего главного плана – как провести выходной день? Может, пойдем купаться на море?

– Не хочу, на санаторный пляж сотрудников не пускают, а тащиться на городской – там очень грязно.

– Что тогда будем делать?

– Не знаю, может Лембет что-нибудь придумает?

В дверь деликатно постучали.

– Входи смелее, Лембет, мы уже встали!

– Доброе утро, мои прекрасные сеньориты!

– Привет, сеньор!

– Посмотрите, какое августейшее утро и мы с вами должны совершить прогулку в лес!

– Ну и выражения у тебя, Лембет, нет, чтобы сказать хорошее или прелестное утро, так ты выкопал какое-то архаичное слово.

– Специально, чтобы завлечь вас на прогулку.

– А где ты так хорошо научился говорить по-русски? Правда, есть небольшой акцент, но подобное встречается у всех иностранцев.

– Я окончил филологическая факультет в Ленинграде.

– Теперь понятно, откуда у тебя такой высокий стиль разговора.

– Из русской столицы!

– Смотрите, светлейшие, эти причудливые скалы напоминают мне рыцарский замок, давайте поднимемся к его стенам и башням? И там наверху я исполню вам прекрасные арии, как настоящий рыцарь средневековья! – показал Лембет в сторону Скалистого плато, где в утренних лучах солнца розовели каменные исполинские зубцы.

– Мы согласны пройти к замку, рыцарь Лембет, но возможно ли туда добраться?

– Конечно, наши отдыхающие поднимались к скалам Святого Петра, там есть хорошая и удобная тропа.

– Тогда в путь! Лембет, не забудь взять копье и щит, чтобы защищать нас от нападения неверных! – Таня подхватила веселую игру в романтичных рыцарей и их дам, будто предложенную эстонцем.

«Что предрекает царь Давид

Осуществить нам предстоит.

Освободив господня сына

От надругательств сарацина!» – продекламировал Лембет.

– Чья это стихи? – поинтересовалась Люда.

– Это поэзия вагантов.

– Кто они?

– Это странствующие, озорные и неунывающие люди, поклонники Бахуса и Венеры! Студенты средневековых университетов разных стран, которых объединял латинский язык. Радость, свобода и любовь – стремление вагантов.