От дурного глаза - Разипурам Нарайан

Режиссер дружески похлопал Гопала по плечу и сказал:

— Сценка совсем короткая. Отснимем моментально. Давайте-ка соберитесь с духом и ведите себя по-товарищески.

Голос у него стал совсем медовый, пока он улещивал Гопала. Но что в этом толку? Что толку во всем этом обхаживании, ведь ему одного надо — заставить человека «по-товарищески» умереть. Гопал понимал, что его работа висит на волоске, и уже видел, как его семью выкидывают на улицу. Сейчас из-за него теряются драгоценные минуты студийного времени. А вокруг уже столпилась уйма народу — всем хотелось посмотреть, что происходит сегодня на съемке. Режиссер негромко спросил:

— Ну а завтра по крайней мере вы сможете сыграть эту сцену?

— Ну конечно, сэр, — сказал Гопал с огромным облегчением. — Завтра я сделаю все, что вы мне прикажете.

Но тут ассистент с портфелем выскочил вперед и закричал:

— Эту сцену нужно отснять сегодня. Завтра нас уже выставят из этого павильона. Он нужен другой группе, тут будет дворец. Они ждут не дождутся — только мы кончим эту сцену, сразу же начнут разбирать декорацию. Они и так уж ворчат, что мы их задерживаем, у них график нарушается!

«И этот сопляк с портфелем держит в руках мою жизнь! Он ни за что не даст отсрочить казнь».

Режиссер отступил в тень, где стояли рабочие и осветители. Он что-то сказал им вполголоса, и они разошлись по местам. Потом он двинулся на Гопала с видом человека, который взвесил все обстоятельства и принял решение. Гопал смотрел, как он приближается, и думал, что ему не хватает только черного плаща и петли в руке. Гопал понял, что обречен. Суд произнес смертный приговор. Режиссер еще и рта не раскрыл, а Гопал уже сказал:

— Ладно, я умру, сэр.

Дали полный свет. Камера была готова к съемке. Режиссер заорал: «Начали!» Гопал уронил телефонную трубку. Его голова упала назад и слегка откинулась в сторону. Десятки людей с удовлетворением смотрели, как он умирает. Режиссер еще не крикнул «стоп», и Гопал успел сделать еще кое-что, надеясь, что никто не обратит внимания: хотя ему полагалось уже быть покойником, он вдруг слегка качнул головой, приоткрыл правый глаз и подмигнул прямо в объектив — теперь-то его уже не коснется беда, хоть ему и навязали сегодня эту зловещую роль.