Софья Стоцкая: Ангел Особого Назначения - Виктория Оленик

Злая, как тысяча чертей и один бес в довесок, я нажала на кнопку вызова лифта. Подождала, прислушалась… Священная тишина… Похоже, лифт благополучно застрял где-нибудь этаже так на шестом и плевать хотел на мои уставшие ноги! Проклятье! Черт бы его побрал (желательно в мастерскую!)! Пришлось ползти на третий этаж пешком по старой лестнице. Если не везет, так не везет по-крупному!

Единственное, что меня радовало, так это грядущая встреча с моими лучшими друзьями — Володей и Катей. Они должны были приехать из Москвы ровно в два часа дня. Вообще-то, они и так бессовестно запаздывали на две недели, во всяком случае, Катька. Мы с ней учимся в одной и той же школе и обычно на каникулах ездим к моей тете Поле из Нижнего Новгорода, но в это лето получилось несколько иначе, и Катюша вместе со своими предками отправилась отдыхать на Лазурный берег Франции. А я, бедная, несчастная, всеми покинутая, вынуждена была ехать на поезде в тоскливом одиночестве…

Зовут меня Софья Стоцкая, и живу я большей частью в относительно новом квартале Москвы у дяди с тетей по папиной линии. Нельзя сказать, чтобы они питали ко мне уж очень тёплые чувства. При каждом удобном случае они проклинают тот день, когда мои родители погибли в авиакатастрофе, и вовсе не потому, что безутешно горюют вот уже долгих (и мучительных, по их словам) семнадцать лет, а потому, что им Бог добродушно подбросил счастья на голову в виде меня, несчастной сиротки… Короче, как только выдаётся шанс сбагрить меня хоть кому-нибудь ещё, они с превеликим удовольствием это делают, после чего, я подозреваю, прыгают от радости до потолка (каждый раз после каникул нам приходится делать ремонт: штукатурка подозрительно как-то облетает!). Зато на каникулах я отрываюсь по полной! Тетя Поля, как я уже говорила- художница, и, как истинно творческий человек, она лично следит за порядком в квартире… Я имею в виду, что в порядке вещей беспорядок, разбросанные повсюду вещи, фотографии, рисунки. Короче, бедлам полный, не дай Бог зайдет какая-нибудь уборщица в гости: ее же удар хватит!

Друзей у меня немного, зато какие! Я уж даже не помню, что мы с Катькой не поделили, но прекрасно помню, что после нескольких подзатыльников и драки песочными совками в детском садике, переросшей в баталию с участием обезумевших воспитателей и родителей, стали, что называется, друзьями не разлей вода. Мы и внешне были чем-то неуловимо похожи, как две сестры. Хоть Катька и напоминает восточную черноволосую красавицу, тогда как я исконно русская — от корней волос — темно-русых, до отнюдь не невинных голубых глаз.

Вскоре к нашей компании прилип Володька — кареглазый блондин, а также вредина, каких мало. Нас боялся весь двор, а старушки — те вообще принимались усердно креститься, едва завидев нас. Хотя никак не пойму, почему… Мы же их через дорогу переводили и всё такое… А ещё мы в детстве воровали яблоки (кислые, надо заметить) из деревенских садов… И красную сочную клубничку… Даже, помнится, огурцы, похожие на скрюченные пальцы… Просто так, ради развлечения, чтоб скучать не приходилось… Зато потом всё это великолепие мы продавали «по бросовым ценам» обворованным, злющим соседям. Они тихо скрипели зубами, но улик против нас у них не находилось, как, впрочем, и яблок, и клубники, и огурцов. Правда, один раз нас все же засекли… Самое обидное, что проклятый крыжовник был сущей отравой, и получасовой лекции от занудного сторожа он никак не стоил!

А вот в городе находились и более мирные занятия — например, терроризирование нашей соседки, этакой старушки Шапокляк… Бедняга! Хотя кто больше страдает, еще неизвестно — соседи у моей тетушки веселые попались, ничего не скажешь! Шапокляк — вечная брюзжалка, всех учащая, как жить и что делать. Но это еще ничего — Муля Егоровна, другая соседка, имеет дурную привычку выть по ночам, упражняясь в караоке. И еще выпить любит. И бегать по квартире. В-общем, неудивительно, что ее милые детки, Вес с Ядвигой, не дают спокойно спать знаменитому ЦРУ, постоянно посылая им в подарок коварные вирусы. Пару раз к нам в дом уже заявлялись хмурые товарищи в черном прикиде, но через минуту они ласточкой улетали через окошко, чтобы уже больше никогда не вернуться в это «проклятое место»!

Все-таки тоскливо без друзей! Скорей бы уж приезжали, что ли…

«Поезд «Москва — Горький» прибывает на первый путь первой платформы…»

Век живу — век дивлюсь… «Горький» уже лет пятнадцать, как Нижний Новгород. Кстати, отличная ловушка для несведущих… Помню одну старушку в Москве на вокзале, которая долго и упорно ждала сына из Нижнего Новгорода, даже не подозревая, что поезд «Москва — Горький» — это то же самое, что поезд «Москва — Нижний Новгород». Так и прождала она, бедняжка, лишний час, пока ее не отыскал любящий сынок и не увез домой.

Поезд, грохоча не хуже пушкинских «пушек на холмах», медленно и задумчиво затормозил, сопроводив все противным скрежетом, визгом и эффектным пронзительным гудком. Через несколько минут из вагонов начали вылезать несколько потрепанные и заспанные, но все же живые, пассажиры. Катюшу я приметила сразу. Она, как всегда в прикиде «не подходи — я злющая кровожадная рокерша, съем и не поморщусь!», уверенно спускалась по ступенькам, нагло расталкивая людей. А вот Владимира я так и не отыскала. Прежде чем я успела-таки сделать это, Катька честно попыталась задушить меня в своих крепких объятиях.

— Софьяк! Делищща-то как? Что?! Опять похудела?! Ну ты ё-моё! И когда успела?! — ощупывала меня со всех сторон подруга. — Скоро будет скелет на мозгах болтаться! И не говори потом, что я не предупреждала!

Я шутливо ущипнула Лису, как мы иногда называли Катьку, за бок.

— Ну да кто бы говорил!

Катька придирчиво оглядела себя с ног до головы и разочарованно поцокала языком. Надо заметить, она твердо была уверена в том, что хорошего человека должно быть много и даже еще больше и постоянно пыталась потолстеть, но вместо того худела и жутко расстраивалась.

— Ох, блин горелый! А все туризм, отдых… Горки там, аквапарки всякие… Вот… Результат!

— Ладно тебе! А где, кстати, Володька? — я так и не заметила блондинчика среди толпы.

— Я его убила по дороге, — торжественно и серьезно призналась Катька. Ну, зная подругу, я не удивлюсь, если так оно и есть…

— Правда? — на всякий случай уточнила я, больше волнуясь за какую-то толстую женщину, безуспешно пытающуюся усесться на двух чемоданах и постоянно с них скатывающуюся вниз.

— А то! Неописуемое удовольствие, я тебе скажу! — хрюкнула кровожадная Катюша.

Полная женщина в черном траурном платочке снова свалилась на асфальт, на этот раз она приземлилась аккурат на чемодан белого цвета с буквой «К».