Газета День Литературы # 60 (2001 9) - Газета День Литературы

И главное, что пишут все это не узники ГУЛАГа, а благополучнейшие советские поэты, критики, дети коммунистической элиты. Я бы еще понял, читая такое у Шаламова или Солженицына, но нет же у них ни "этой страны", ни «скотскости» людской. Надоели мне также сказки благополучнейших либералов о штрафных батальонах и смершевских пулеметах. Побольше бы правды пора рассказать о тех же заградотрядах. Не они же войну выиграли? Подумалось также, читая эти побасенки, как правило, не служивших в армии людей, предположим, так и было: солдатик с винтовкой, а то и без нее, и сзади смерш с пулеметами. Солдатика немцы прихлопнули; что дальше? Двинулись на заградотряд? Заградотряду, наверное, отступать тем более не полагалось? Как-то не сходятся концы с концами у творцов "скотского времени".

Нет, господа либеральные патриоты, отрицая историю собственного народа, отрицая героику и державный дух ее, ничего нового вы не построите в России, ничего путного не напишете. Вы сегодня стремитесь утвердить новое комиссарство. Опять в отрыве от традиций народа. От культуры народа. Утвердить новый патриотизм на деньги Сороса. Увы, такого не бывает. Да и Джордж Сорос не такой дурак, чтобы деньги подлинным патриотам без кавычек давать.

Кстати, и Карену Степаняну мой последний ответ. "Это Сорос, что ли, оплачивает мои публикации?" А кто же еще? В самом прямом смысле слова. И письмо Вами писалось, и статьи Ваши печатались, уважаемый Карен Варжепетович, еще в то время, когда, по признанию Вашего главного редактора Сергея Чупринина, текла многомиллионная долларовая лавина в Ваши либеральные журналы, оплачивая необходимую глобальному открытому обществу идеологическую политику. Уверяю Вас, что ни газета «Завтра», ни газета "День литературы", ни журнал "Наш современник" никакой иностранной помощи за эти годы не получали. Не тот у нас патриотизм все-таки…

Глеб Горбовский “ОЧНИСЬ ОТ НАВАЖДЕНИЙ ВЕКА” НОВЫЕ СТИХИ

* * *

Последний день зимы,

хотя и календарный…

У здания тюрьмы

Маячит столб фонарный.

И несколько фигур,

в надежде на свиданье —

справляют перекур

у врат железных зданья.

Тюрьма… Скопленье лиц,

Спрессованных под небом.

И кто-то кормит птиц —

Из-за решетки — хлебом…

28 февраля 2001

* * *

Мысль, как затравленная, топчется

на том, что всякая душа

обречена на одиночество,

а жизнь — не стоит ни гроша…

И поневоле примешь зелие!

А после, в панике, смекнешь,

что в жизни всякое веселие —

есть принудительная ложь…

И лишь на кладбище, где рощица,

где нерушима тишина —

неощутимо одиночество,

и ложь веселья — не нужна.

13 января 2001

ЛУНАТИК

Он по самой кромке крыши

продвигался при луне.

Было слышно, как он дышит,

будто плавится в огне.

Город спал. И, слава Богу,

обходилось без беды.

Обтекли ему дорогу

мягкой поступью коты.

И не ясно: был он болен

или свыше вдохновлен?

Словно вышел в чисто поле, —

В мир без памяти влюблен!

5 января 2001

СУМЕРКИ

Все так же, все то же:

день жизни — на конус…

И песенку гложет

надтреснутый голос.

Смеркается. Тени

длиннее и гуще…

Шуршание денег —

в компании пьющих…

Не губы — пиявки,

что тянутся к скверне…

Шуршание травки —

в измызганном сквере.

Темнее и тише:

ночь — смерти подобна…

И город нависший —

вздыхает утробно.

23 января 2001

* * *

Ни гудка заводского,

ни колокольного звона,

ни ржанья лошадки, —

лишь фырчанье машин…

Не житье-бытие,

а какая-то мертвая зона…

И сочится вода ледяная

с незыблемых горных вершин.

Разум мой приуныл,

словно выйти не может из осени,

как подбитая птица в болотине,

поджидающая снегопад…

Я тоскую по Родине,

что смотрела в себя, словно в озеро…

А теперь она смотрит —

на Запад-закат…

8 января 2001

Андрей Новиков ВЕЛИКИЕ УХОДЯЩИЕ (Начало каждого столетия является продолжением предыдущего)

Вопреки привычке думать, новые эпохи не приходят с круглыми нулями позади какой-либо цифры. Иначе говоря, эпоха не совпадает с веком. Очень часто начало столетия оказывается продолжением предшествующего. Отсюда, кстати, такое очарование этих «начальных» времен, в действительности являющихся блеском заходящего солнца.

Взять хотя бы Серебряный век русской словесности: начало ХХ столетия. Он не пролог в грядущий "железный век", как принято думать, не начало, а конец — предшествующего ему «золотого» XIX века. Этим он, собственно, и чарует — не вымороченным же «футуризмом» и маяковщиной, а чем-то другим: напоминанием о том, что было до него: о Тютчеве, о Гоголе, о Пушкине. Нет никакого "серебряного века" — есть отсвет «золотого»: по крайней мере в отдельных авторах (Мандельштам, Белый). Другие (Маяковский) — идут скорее как громыхающий пролог нового «Железного» столетия.

Век настоящий — век продолжающий.

Возьмем первую половину XIX-го. Пушкин и лицей. В чем-то они тоже являются детьми предшествующего XVIII века в котором, правда, никакой литературы-то еще особой не было, но было что-то другое:

"Друзья, Отчизне посвятим

Души прекрасные порывы".

Дворянская литературная революция! Отчизна, царь, империя — все идет еще от предшествующего: от Державина, да Ломоносова, да Петра. Россия молодая! Новая Россия! Еще не облекшаяся в мундиры голубые.

Вот Лермонтов стоит особняком. У него совершенно иное мировосприятие.

О Гоголе я вообще не говорю. Гоголь с равным успехом может быть приписан и к XIX, и к началу ХХ, и даже… к началу XXI века. Это вообще какой-то странный писатель. И Достоевский в нем есть, и Ильф и Петров, и даже… то, к чему не знаю — подойдем ли мы теперь: страсть неземная, смех адский и высота небесная. Я искренне жалею, что Ницше, так восхищенный Достоевским, ничего не сказал о Гоголе: боюсь, он ему просто не попал в руки. Гоголь — это такая Россия, от которой можно грохнуться. Это воздушный шар, или — если угодно — космический спутник, проплывающий над Россией. Это самый здоровый смех, который я когда-либо слышал…

Возвращаясь же к баранам, скажу, что и в более ранних временах можно найти подтверждение моей мысли: культурные ренессансы никогда ничего не начинают, ничему не предшествуют, но ЗАВЕРШАЮТ предшествующий героический период — если он был, разумеется.

Возьмем Сервантеса. Говорят, его "Дон Кихот" — сатира на мир Средневековья. Черта с два! "Дон Кихот" — великое завершение героического Средневековья. Если не знать ничего о Средневековье, о рыцарских турнирах и крестовых походах, роман Сервантеса покажется бредом. Комедией. Фарсом.

Эпоха барокко, которая породила немало великих произведений, была прямой наследницей героической готической эры.