Наложница - Анна Завадская

— Вот что я предлагаю сделать, коллега.

…Я шла по дороге. Хорошо утоптанной грунтовой дороге с двумя неширокими колеями. По обе стороны от дороги высились деревья, их ветви, покрытые яркой зеленой листвой, переплетались где-то над моей головой. Сколько я так шла? Понятия не имею. Дискомфорта я не испытывала, просто по привычке туго соображала. Я шла вперед по инерции, просто потому, что… Кстати, а какого лешего я вообще куда-то иду а не сплю в своей одинокой кровати? Или я все ещё сплю? Что за бред… Я и снотворное для того пью, чтобы снов не видеть, потому как… Стоп, с какой стати я вообще куда-то иду!

Остановилась. Посреди дороги. Стою, как дура. Аж обидно стало. Мыслей-то в голове от стояния не появилось. Умных, во всяком случае. Пальцы по привычке нашли безымянный палец правой руки и прокрутили колечко. Как я оказалась здесь?! И где это здесь находится? Ничего не помню. Ладно, решим по ходу. И я вновь пошла. В том же самом направлении, что и шла вначале. Попутно отмечая странную форму листьев, более желтоватый оттенок, незнакомые запахи и странные цветы. Мозг отмечал это, но выводы делать отказывался. Или же, падла, уже давным-давно все решил за меня, опасности не обнаружил и успокоился, пока я пребывала в прострации. В последнее время для меня это было нормально. Я что-то делала на автомате, выполняла привычные действия, спала, ела, одевалась, приводила в порядок себя и свои вещи — и лишь в периоды краткого просветления, за минуту до того, как разреветься горькими слезами или впасть в молчаливую истерику я начинала удивляться тому, что ещё не выгляжу чучелом, что все у меня в порядке и вроде как бы мир ещё продолжает стоять, несмотря ни на что. Правда, в последнее время это происходило все реже. Просветления, а не истерики.

Пора наверное выпить таблетку, а то что-то больно подозрительно четко я соображаю. Я привычно нащупала сумку… И остановилась во второй раз. Сумки не было. Попыталась найти карманы — и поняла, что их тоже нет. И одета я как-то странно. Длинная юбка, до щиколоток, чуть расклешенная, материя легкая, не жаркая — не просвечивающаяся. Натуральная. С каким-то неярким растительным рисунком. Не нанесенным на ткань, не вышитым — а вплетенным. Как будто ткань уже ткали с этим узором. Из такой же ткани была выполнена и кофта на манер китайской или корейской… Такая, с воротником стойкой и косой застежкой на плече. На пальцах кроме обручального — еще три моих любимых кольца, в ушах — мои любимые сережки. Кстати, если сережки я не снимала последние три месяца, то кольца не одевала уже столько же. Что за ерунда? Так, а что у меня с прической? Не, конечно, деталей руками не рассмотреть, но то, что длина волос не изменилась — радовало.

Ничего так и не поняв, я решила все-таки продолжить путь. Если это сон — рано или поздно он закончиться. Если это явь — одной мне во всем этом не разобраться. Тупотеть ножками или идти в буераки через лес мне тоже не особо хотелось. Тем более при наличии дороги. Шла я часа два-три. Потихоньку начинало просыпаться чувство голода, чем нимало озадачило меня. Значит, не сон. Во сне ведь чувства голода не испытываешь, правда? Как и боль, вроде… О, а это идея… Ущипнув себя, я успокоилась. Боль чувствовалась. Значит, не сон. Значит, с головой у меня все в порядке.

Нет, ну вот объясните мне, почему для меня оказаться незнамо где незнамо в чем и почему — нормально, а видеть слишком реальные сны — нереально и смахивает на сумасшествие? И вообще, с какой стати я решила, что все ещё пребываю в здравом уме? Ой вэй… Кажется, я запуталась окончательно. Будем надеяться, что если мой воспаленный мозг подменяет реальность вымышленными образами — окружающие это заметят раньше, чем я натворю чего-то из ряда в вон выходящее и мне смогут помочь. Или хотя бы запрут там, где я буду неопасна для общества. О! А вот и общество, кстати.

Посреди дороги стоял мужчина. Мужик. Э… Особь мужского… Мама моя… Я не знала, что я настолько изобретательна.

Ну, во-первых, он был… Чумаз до черноты. Во-вторых — от него безобразно пахло. Рубаха его была… м… черна и порвана во многих местах. Штаны тоже особой чистотой и целостностью не страдали. Да, и в руках у него было что-то, отдаленно напоминавшее то ли короткий меч, то ли длинный нож. Я попыталась обойти его справа — и он переместился левее, закрывая мне путь. Я влево — и он за мной, типа, не пропущу. Из кустов вылезли ещё четверо горе-разбойников. Таких же, как и тот, первый.

Меня никогда не задерживали. Ни милиция, ни гопники. Но как всякий нормальный подросток, живущий в не совсем тихом и мирном районе, знала, что если что-то и случиться — то вряд ли кто-то придет на помощь. И чем более пугаешься — тем увереннее себя чувствуют нападающие. Страшно мне не было — мне было смешно. И смех я сдерживала с трудом. Вот только я понимала, что смеяться мне нельзя: это вызовет их злость и их попросту переклинит. Надо было что-то срочно придумать. Я сложила руки на груди и сказала:

— Не, ребят, вы, конечно, крутые и все прочее, вот только денег у меня нет. Отдавать мне нечего. Поэтому…

Свист откуда-то сверху прервал меня. Горе-разбойники кинулись в рассыпную, в кусты при дороге, да так и не добежали, поймав своей грудью короткие толстые стрелы-болты с острыми наконечниками, прошившими их грудную клетку навылет. Опа… А потом не верь в то, что на свете чудес не бывает. Хотя, учитывая то, что до сих пор я не знала, сошла ли я с ума или нет — удивляться было как-то неприлично.

Стою я на дороге, вокруг валяются трупы горе-разбойников, из кустов появляются дядьки, одетые в схожие наряды-доспехи, укрытые маскировочными накидками-плащами. Молчу. Жду. С той стороны, куда я направлялась, из-за поворота дороги выходит еще один дядька. Типа командир. Почему? Ну, не знаю, показалось мне так. И накидка такая же, и доспех также из-под неё топорщиться, и оружие то же вроде… Вот только рука на эфесе меча — а не держит самострел да глаза прямо на меня смотрят, а не шарят по кустам, как у остальных. Ну, вроде на меня… Из-за капюшона черт лица не рассмотреть вообще. К нему один из "снайперов" подошел и что-то так тихо сказал — что я и не расслышала. Командир лишь слегка кивнул…

Я стою тихо. Смеяться не хочется совсем, но и страха у меня к ним нет. Вот интереса — хоть отбавляй, а страха — ни капельки. Аж самой как-то неудобно. Ведь могут и меня, как тех самых разбойников — по одному движению капюшона этого командира отправить… А куда? В реальность? Так там уже были. Ничего нового или интересного там не будет. Точнее, это я так считаю, а все окружающие на перебой только и делали, что твердили мне о том, что надо жить дальше, надо… Вот и жила. Для кого? Зачем? Вот и все. Теперь пусть сами живут, как надо. А мне и в моем персональном шизанутом мире удобно.