Игры оборотней - Эдогава Рампо

— Да-да. И значительно пополнить. После утомительной работы с удовольствием читаю детективы. Сам иногда люблю выдумывать различные ситуации. Кстати, это замечательный отдых, отлично снимает усталость. Но, увы, на следующий день большую часть придуманного забываю… Да, меня еще очень заинтересовала глава, в которой Эдогава собрал необычные мотивы преступлений. Ее тоже можно было бы значительно расширить. Людьми иной раз движет такое, что и вообразить невозможно. Как ни странно, фантазия у профессиональных писателей довольно-таки ограничена.

Такэхико слушал маркиза с огромным любопытством.

— Вы правы, — заметил он. — Впечатление такое, будто и в Европе, и в Японии писатели-детективщики выдохлись, ничего нового придумать не могут. Очень хотелось бы, сэнсэй, — конечно, если позволит время, — послушать о трюках, ситуациях, которые вы сами придумали.

— Да, конечно, у нас еще будет такая возможность. Ну а сейчас я пришлю сюда управляющего, а вы тем временем разберитесь с книгами в этих шкафах. Там старые европейские издания по истории криминалистики и другие любопытные книги, которые я собирал многие годы.

Шеф удалился, а Такэхико с замирающим сердцем стал рассматривать корешки книг. Многие он давно мечтал хотя бы подержать в руках. Из классики художественной литературы в шкафу стояли книги романтиков — Хораса Уолпола [1], Анны Радклиф [2], Пьера Луи [3], великолепную библиотеку дополняли сочинения Диккенса, По, Купера…

Замечательной была коллекция научных работ по криминалистике: Ганс Кросс — «Руководство для судебных следователей как система криминалистики» и «Криминалистическая психология», того же названия труд Ульфенса, «Криминалистическая физиология» Ленца, «Криминалистическая антропология» Ломброзо… Огромное число работ английских, немецких, французских, итальянских авторов.

Чем дальше Такэхико знакомился с коллекцией книг, тем большее волнение охватывало его. С трепетом он взял в руки книгу священника Уислоу «Римские катакомбы», затем полистал книги демонологов, по истории магии, о знаменитых фокусниках…

В отдельном шкафу стояли книги японских авторов — труды по криминальной медицине, судебной практике, судопроизводству, работы известных специалистов по теории сыска и методам раскрытия преступлений. А шесть новеньких томов очерков и статей Рампо Эдогавы вызвали у Такэхико довольную улыбку. «Эх, были б деньги, — вздохнул он, — можно было бы составить такую библиотеку!…»

Увлеченный книгами, Такэхико не заметил, как в кабинет вошел величественного вида худощавый старик в хакама [4] из дорогой ткани. Лицо смуглое, со старческими пятнами, острый, пронизывающий взгляд, длинные взлетающие вверх брови, абсолютно черная, без седины голова, хотя на вид старику давно за шестьдесят. Это был мажордом маркиза Кэндзо Куроива.

Тайное общество

Примерно через месяц после того, как Такэхико Сёдзи вошел в семью Огавары, произошло первое странное убийство. К тому времени он достаточно хорошо узнал всех живущих и работающих в особняке, познакомился с наиболее частыми гостями, почувствовал общую атмосферу дома.

Собственно семья Огавары состояла всего из двух человек — сам маркиз и его вторая жена; прежняя умерла от болезни, детей не оставила. Заново Огавара женился всего три года назад. И со второй женой детей не нажил. Из родственников никто дом не посещал. Старик Куроива жил отдельно. Его, а также кормилицу, воспитавшую молодую жену, правильнее было бы считать членами семьи, поскольку они были наняты на работу пожизненно. В особняке жили также две горничные, очень юный привратник, шофер с женой, повариха, несколько служанок и сторож.

Молодую госпожу звали Юмико, она была дочерью разорившегося в войну некогда могущественного князя. Вскоре после войны родители, не выдержав лишений, умерли от сердечных болезней, и Юмико осталась вдвоем с братом. Брак с маркизом Огаварой позволил самой Юмико и ее брату вновь зажить приличной жизнью.

Двадцатисемилетняя Юмико была вдвое моложе мужа. Когда Такэхико впервые увидел эту по-настоящему красивую женщину, он почувствовал, как зарделось его лицо. По своим манерам она была далека как от послевоенных сверстниц, так и от чопорных аристократок. Веселая, общительная, она сразу очаровала Такэхико. К своему мужу Юмико относилась с величайшим почтением. И господин Огавара тщательно оберегал ее от житейских невзгод, более того, с упоением исполнял любые ее капризы.

Интерес Огавары к различного рода оптике передался и Юмико. Ей нравилось часами смотреть в простенький телескоп, стоявший на втором этаже особняка, а через мощный бинокль, установленный на штативе на веранде японской части дома, она рассматривала цветы, траву, насекомых, ползающих по внутреннему дворику. Это ее увлечение даже несколько озадачивало Такэхико.

Однажды, разглядывая в бинокль букашек, Юмико обратилась к оказавшемуся рядом Такэхико:

— Взгляните-ка сюда, до чего ж замечателен этот муравьиный ад! Глядите, глядите, вот муравей пытается забраться наверх, но соскальзывает, никак не может подняться. А знаете почему? Потому что из песка вдруг вылезают какие-то чудища и огромными щупальцами втаскивают муравья снова в песок.

Такэхико счел это неожиданное обращение к нему хорошим знаком, проявлением дружеского чувства. Он взял протянутый бинокль и тоже уставился на муравьев. Бинокль еще хранил тепло рук Юмико.

Обычно муравей видится продолговатым пятнышком черного цвета, но бинокль позволял разглядеть шейку насекомого, красноватые лапки, пятнистый и несоразмерно большой, как у жирафа, зад, напоминающие шипы толстые волосинки на лапках. А загадочные существа с огромными щупальцами, неожиданно вылетающие из песка, вызывали ассоциации с доисторическими животными.

Вдруг Юмико вскрикнула и выронила бинокль. Ее лицо побелело. Быстро направив бинокль в ту сторону, куда смотрела Юмико, Такэхико увидел огромное синее существо с треугольной мордой и подернутыми пеленой многочисленными глазами. Он сначала тоже испугался, но тут же сообразил, что перед ним обычный богомол.

— Совершенно не выношу этих тварей, боюсь их. Убей, пожалуйста. Не просто отгони, а убей, а то он снова прилетит сюда, — попросила Юмико.

Такэхико спрыгнул с веранды, собираясь преследовать богомола. Тот, взмахнув крылышками, полетел, причем не на улицу, а в сторону веранды. Стукнулся о стекло и упал на землю. В тот момент, когда Такэхико давил сандалией богомола, он почувствовал на плече теплое дыхание Юмико. От аромата волос и нежного прикосновения его бросило в жар.

— Ах, извините, я такая трусиха… Но ужасно боюсь этих насекомых. Даже змеи разные ползучие мне нипочем, а вот эти… — Отпрянув, Юмико стеснительно улыбнулась.

Читатель знает уже, что дом Огавары посещали самые разные люди. Будучи президентом нескольких фирм, маркиз сам редко выезжал на работу, обычно принимал служащих у себя в особняке. Сюда часто приходили также политики, религиозные деятели, владельцы художественных галерей, мастера чайной церемонии, известные музыканты, бизнесмены. Встречи с самыми разными людьми, несомненно, оказали на Такэхико Сёдзи благотворное влияние.

Чаще других в доме бывали двое молодых людей, с которыми пора познакомить читателя.

Один из них — служащий бумагопроизводящей фирмы «Нитто» Горо Химэда, симпатичный человек двадцати семи — двадцати восьми лет. Глаза, будто подведенные, и длинные ресницы делали его похожим на девушку. Очень мягкий и веселый человек.

И второй частый гость — Хитоси Муракоси, ведущий специалист фармацевтической фирмы «Сирокита». Одного с Химэдой возраста, но по характеру полная противоположность: молчаливый, всегда напряжен и задумчив.

Оба холосты.

Между собой, похоже, Химэда и Муракоси не очень ладили. Скорее даже в борьбе за расположение Огавары чувствовали себя соперниками.

На десятый день секретарской работы Такэхико пришлось стать свидетелем необычной сцены. Он сидел в своем маленьком кабинете, и вдруг шум за окном привлек его внимание. Примерно в двадцати метрах от окна у огромного, в два обхвата, камфарного дерева ожесточенно жестикулировали Муракоси и Химэда. О чем они говорили, понять было невозможно, лишь время от времени до ушей Такэхико долетали возбужденные голоса. Ясно было, что лидирует в споре Муракоси. И вдруг ситуация резко изменилась. Химэда слегка подался вперед и с неожиданной силой хлестнул Муракоси по щеке. Тот, схватившись за нее, рухнул. Не глядя на поверженного, Химэда удалился.

Муракоси наконец нашел в себе силы подняться. Впоследствии не раз вспомнится Такэхико дьявольская усмешка и сатанинский хохот Муракоси в тот момент.

Прошло почти две недели. За это время Химэда и Муракоси лишь несколько раз встречались в доме Огавары. При том, что оба старательно прятались за маску безразличия, кипящую друг к другу злобу скрыть не удавалось. Во всяком случае, Такэхико очень хорошо это чувствовал. Однако Огавара с супругой совершенно не замечали взаимной враждебности молодых людей.