Школьные рассказы - Тамара Крюкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но мусор-то не убираешь, – справедливо напомнил Лёха и ностальгически добавил: – Лучше бы работали с остальными. Им там весело. Видел? Смеются…
– Нет, теперь я из принципа не пойду. Если Груздь слинял, то я тоже работать отказываюсь. Что же это получается? Он на пианино будет бренчать в своё удовольствие, а я, значит, мусорского сгребать? Дураков нету.
– Сейчас всё равно незаметно не уйдёшь. Полный двор наших, – урезонил друга Лёха.
– Значит, назло всем будем сидеть тут, – решительно заявил Женька.
– Скучно тут, – вздохнул Лёха.
Женька сверху окинул подсобку взглядом и, заметив на столе физрука секундомер, предложил:
– Давай я буду тебя тренировать на скорость по канату лазить.
– Тоже мне тренер нашёлся. Самому слабо хоть до середины доползти? – усмехнулся Лёха.
– Подумаешь! – фыркнул Женька. – Тренеру и не нужно самому париться. На чемпионатах видел тренеров? Там же одни старики, лет по пятьдесят. Три метра пробегут – уже одышка, а каких спортсменов готовят!
– Не хочу я лазить, – хмуро отказался Лёха.
– Тогда давай журнальчики полистаем. Занятно, что там спортсмены почитывают?
Женька протянул руку и достал с полки стопку журналов «Физкультура и спорт». Друзья так увлеклись разглядыванием красочных фотографий, что не заметили, как двор опустел. Ребята закончили уборку и разошлись по домам.
Первым опомнился Лёха. Он глянул в окно и озадаченно произнёс:
– Э, куда это все подевались? Ушли, что ли?
Женька посмотрел на часы, и глаза у него полезли на лоб.
– Вот это да! Знаешь, который час? Пятый! Все уже по домам сидят, обед трескают. Ну мы и лажанулись. Всё, Лёха, пора на заслуженный отдых.
Он соскользнул с матов и с гордостью посмотрел на товарища:
– Видал, как я съехал? Прямо бобслей. Ты так умеешь?
Лёха тоже попытался представить себя бобслеистом, но манёвр не удался. Пара верхних матов сверзлась следом за Лёхой и припечатала незадачливого спортсмена к полу.
– Тьфу ты, кажется, я в какую-то дрянь вляпался, – охнул Лёха, вылезая из-под матов.
Это оказалась вовсе не дрянь, а вполне качественная белая краска. Накануне в зале делали разметку и банку с остатками краски отнесли в подсобку.
– Всё. Доигрались. Теперь надо идти отмываться, – мрачно заметил Лёха.
– Не бойся. Главное, чтобы краска не взялась. Свежую мы её быстро ототрём, – успокоил бедолагу Женька.
Он вытащил из дверной ручки швабру, которая оберегала их покой, и друзья поспешили к выходу. Но тут их ожидал сюрприз. Дверь в спортзал оказалась запертой на ключ.
Женька подёргал за ручку и позвал:
– Эй, кто-нибудь!
На зов никто не откликнулся. Лёха изменился в лице.
– Что будем делать?
– Не трясись. Сейчас до кого-нибудь докричимся.
Женька постучал в дверь кулаком, но в школьном коридоре по-прежнему было тихо.
– Что там все оглохли, что ли?! Есть кто живой или нет?! – с возмущением крикнул Женька.
Лёха приложил ухо к двери и с тоской произнёс:
– Или нет… Как в фантастическом фильме. Помнишь, ты мне рассказывал? Человек просыпается, а на планете никого.
Приятели помолчали. Картина вырисовывалась довольно печальная.
– Всё из-за тебя. «Сбежим. Пусть дураки парятся», – передразнил Женьку Лёха. – «Дураки» уже давно дома, пообедали и телек смотрят. А мы тут…
– Ничего, сейчас что-нибудь придумаем.
– Тебе хорошо. Ты чистенький, а я ещё и краской вымазался, – сокрушался Лёха.
Женька лихорадочно искал путь к спасению, и тут ему пришла на ум отличная идея. Он радостно воскликнул:
– Лёха, мы лохи! У нас же на службе технический прогресс.
– Ну? – буркнул Лёха, не понимая, куда клонит Женька, а тот возвестил:
– Сейчас я Синицыной эсэмэску пошлю. Всего-то дел.
Он взял мобильник и быстро набил: «Спасай! Срочно иди в школу».
Сообщение застало Синицыну в кафе-мороженом, куда ребята пошли всем классом по окончании работы. Получив послание, Синицына со вздохом произнесла:
– Опять этот придурок.
– Кто? – оживилась Майка.
– Да Москвичёв. Снова какую-то глупость придумал. В школу зовёт.
– Ага, прямо разбежались. Только шнурки погладим, – сказал Петухов.
Все рассмеялись, и Ленка напечатала коротко и ясно: «Щас».
Получив ответ, Женька расслабился.
– Не вибрируй, Лёха. Она в соседнем доме живёт. Мигом явится и выпустит нас отсюда.
– А с рукой что делать? Краска совсем засохнет.
– Ерунда. Я у мамы возьму жидкость для снятия лака с ногтей. Зверь! Любую краску мгновенно смывает. Будешь как новенький.
Прошло пятнадцать минут. Ожидание затягивалось. Женька поминутно поглядывал на часы, а Лёха молча сидел, выставив руку в сторону, чтобы ненароком не испачкаться. Наконец Женька не выдержал.
– Ну где она там? За это время можно три раза туда и назад сбегать, – возмутился он и отстучал новое послание: «Ты где?».
Ответ его обескуражил. Прочитав два коротких слова «В пингвине», Женька потерял дар речи. «Пингвином» называлось кафе-мороженое, расположенное неподалёку от школы.
– Видал? Мы тут страдаем, в заточении томимся, а она, оказывается, в кафе развлекается! – в сердцах воскликнул Женька и отстучал: «Чё там делаешь?».
Получив новую эсэмэску, Синицына пожала плечами.
– Странный вопрос. Что можно делать в кафе?
«Мороженое ем» – ответила она.
– Зря ты ему сказала, где мы. Сейчас тоже притащится, – недовольно проворчал Петухов.
Вопреки их ожиданиям Женька в кафе не появился и эсэмэсок больше не присылал.
– Затих, – прокомментировал Шмыгунов.
– Понял, что ему не обломится, – добавила Майка.
Они не ведали, что у пленников случилась трагедия: связь с миром прервалась. Женькин мобильный разрядился.
– Вот гадство. В самый неподходящий момент, – сокрушался Женька и приказал Лёхе: – Доставай свой.
– Откуда? У меня отец его ещё позавчера отобрал, после того, как я «пару» по алгебре получил. Говорит, что я кроме игрушек ничем не занимаюсь.
– Ничего себе! У тебя родители совсем озверели! Человек даже сигнал SОS послать не может! – возмутился Женька. – Пора их воспитывать.
– Воспитаешь тут…
Лёха в сердцах махнул рукой и нечаянно полоснул по джинсам. На тёмно-синей ткани осталось белое пятно.
– Вот непруха! Ещё и джинсы вымазал! Теперь мне отец точно башку открутит, – расстроился он.
Женька мог бы сказать, что это чепуха и пятно ототрётся, но у него не повернулся язык лгать лучшему другу.
Друзья мрачно уставились на злосчастное пятно. Только теперь они начали осознавать, что такое безвыходная ситуация. И тут Женьку в очередной раз осенило. Его лицо просветлело, и он радостно сообщил:
– Лёха, считай, тебе крупно повезло!
– Издеваешься?! Почти новые штаны придётся выбрасывать. Мне их только в прошлом месяце купили, – обиделся Лёха.
Он не ожидал такой чёрствости от друга. Но Женька уверенно заявил:
– Зачем же выбрасывать? Теперь они куда дороже стоят.
– У человека горе, а ты со своими шуточками, – рассердился Лёха.
– Это не шуточки. Это перст судьбы. Я понял, нас не зря здесь заперли. Недаром говорят, что в жизни нет ничего случайного. Это же поворот всей жизни.
– Чего? – не понял Лёха.
– Смысл жизни. Сечёшь? – с пафосом воскликнул Женька.
Лёха промолчал и только обиженно засопел. Он отнюдь не считал вымазанные краской штаны смыслом жизни. Видя его недоумение, Женька объявил:
– Я понял, кем мне предназначено быть! Дизайнером.
– Чего? – снова протянул Лёха и повертел пальцем у виска, но Женька не обратил внимания на этот жест. Он был выше мелких обид и с воодушевлением продолжал:
– Ты видел, какие джинсы продаются в самых модных и дорогих бутиках?
– Ну? – неопределённо промычал Лёха.
Откровенно говоря, он не считал себя экспертом в области моды и в дорогих бутиках никогда не был. Женька снисходительно пояснил:
– Там такое рваньё висит – праздник бомжа. На помойку выбросишь, никто не подберёт. Твоё пятно просто пустяк, о котором даже говорить не стоит.
– Мне-то что с твоих бутиков? У меня же обыкновенные джинсы.
– Понятное дело, до стильной одежды они пока не дотягивают, – Женька критически осмотрел Лёхины штаны и оптимистично заявил: – Немного подкрасим, порвём в паре мест, будет самое оно.
– Ну уж нет! Я свои джинсы рвать не стану, – наотрез отказался Лёха.
– Не хочешь рвать, не надо. Добавим колорита: лишь несколько мазков, и будет полный порядок. Пойми, тебе терять всё равно нечего, а приобрести ты можешь о-го-го!
Женькино «о-го-го» Лёху не воодушевило.
– Что это тебе забор, что ли? От масляной краски они колом встанут, – проявил он недюжинную сметку.
– Я же не предлагаю их целиком красить. Надо по ним только пятернёй пройтись. Дело говорю.
Женька уже рисовал в своём воображении красочную картину, которая обрастала всё новыми деталями.