Каменный плен - Кирилл Клерис

------От Автора------

Уважаемые читатели, если вам нравится моё творчество, пожалуйста не стесняйтесь ставить лайк, добавлять книгу в библиотеку и добавляться в друзья. Это сильно мотивирует и ускоряет выкладку новых глав.

Жизнь первая. Виктор Солгалов. Глава 1. Детство

Киев, 1986−1991гг.

Квант его знает, что произошло во время той моей жизни, о которой я сохранил связные воспоминания, но именно с этого момента я могу вести осознанный отсчёт своих перерождений. Для простоты решил считать её первой. В ней мне повезло уродиться человеком. Если вы никогда не встречали людей — не переживайте — потеряли вы не слишком много. Не смотря на то, что человеки искренне считают себя венцом творения и эволюции и даже придумали для этого с десяток разных религиозных догматов. По большей части они — просто продвинутые приматы. Прямоходящие звери, гуманоидного типа, которые хотят есть, спать и совокупляться. В промежутках между этими занятиями, некоторые из них находят время на то чтобы заняться наукой или искусством. А ещё люди постоянно ведут войны и сражения. Не знаю как обстоят дела в других вселенных, но тот социум, в котором мне повезло жить, за неимением внешнего врага воевал сам с собой. Поделившись заранее на разной численности группы, по одной им видимой особенности. В общем толковые такие товарищи.

Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что к моему там воплощению, человечество выяснило что живёт на планете которая имеет форму шара, а не плоского диска, доросло до расщепления атома и вывело на орбиту материнской планеты первые космические станции. Кроме того устроило пару общепланетарных военных конфликтов и шатко застыло на пороге третьего, который согласно аналитикам, проповедникам и фантастам того времени мог стать для цивилизации последним.

Первым моим воспоминанием той жизни, было серое пасмурное небо, в которое я с тревогой вглядывался и страх, что страшная туча доберётся до моего дома. Спустя десятилетие я узнаю, что этот страх передался, мне, пятилетнему ребёнку от матери. В тот день относительно далеко от города где жили и работали мои родители, в результате аварии взорвалась Чернобыльская Атомная Электростанция. Точнее всего один энергоблок, но радиоактивные изотопы и их излучение были крайне губительными для человеческих тел. Так что мои родители, являвшиеся хорошо образованными людьми, прекрасно понимали к каким последствиям эта авария может привести. К нашему счастью, лично на нас с мамой и папой, в отличии от тысяч других людей, тот взрыв повлиял в целом положительно.

Отец, возглавлявший исследовательский отдел в одном из институтов СССР — одной из мировых империй, на просторах которой мне и довелось тогда родиться, был включён в группу по изучению последствий взрыва и процессов противодействия подобным ситуациям в последующем. Мать, являвшаяся учёным в сфере медицины и фармакологии, тоже была занята в исследованиях последствий для человеческого организма и разработке препаратов для противодействия нуклидам. Я же, активно познавал непростую науку советской социализации — ходил в детский садик, готовясь к многим годам обучения.

— Получай, гадкий фашист!, — Коля Зайцев пребольно ударил меня металлической лопаткой по спине, прогоняя из только что отвоёванного у него и двух его дружбанов, угла песочницы. Из глаз брызнули слёзы и захотелось разреветься — до того было больно, но в следующую секунду в лоб Кольке прилетел метко пущенный рукой Вовы деревянный кубик с буквой «В» из набора «Юный октябренок». Вообще, обычно мы из них складывали разные слова. Но и как метательный снаряд, такой кубик вполне годился.

— Сам ты фашист, — рявкнул детский Вовкин голосок, перекрывая звук плача, получившего трёпку Зайцева, — Мы доблестные командо Че Геваро! Прочь из освобождённой от подлых захватчиков песочницы! Теперь мы здесь будем строить социализм!

В отличии от меня, у Вовки Пронина всегда было хорошо с политологией и знанием всяких грозных и громких имён героев и революционеров. Глядя на уходящего и рыдающего Колю, мне плакать совершенно перехотелось. Кем бы ни был упомянутый Вовкой Чегеватор, он явно был громкой фигурой из прошлого и нельзя было посрамить его честь и достоинство.

— Как я его, а?!? Не, ну ты видел! — не терпелось поделиться моему другу и товарищу, — Будет знать как не брать нас в игру!

Пронин оглядел пострадавшие в процессе смены владельца песчаные постройки и заключил:

— Это красиво, это мы оставим. А тут вот всё перестроим! И вот там казарму для солдат, а вот там капонир для танка! Ну, Витя, чего молчишь, ты же у нас инженер! Давай, включайся в работу!

В нашей компании, я и правда был скорее инженером, чем солдатом или дипломатом, хотя никогда не чурался и не прятался, если приходилось отстаивать свою правду с кулаками. Один раз мы даже отбили кошку Мурку у детей старшей группы, которую те засунули в бидон из под молока и не давали вылезти. Накостыляв им и гордо шмыгая разбитыми носами, пока нас отчитывала тётя Клава, мы были уверены в своей правоте и даже угроза рассказать обо всём нашим родителям, нас не испугала. За такую вот жизненную позицию нас с Вовкой в садике считали забияками, но ничего поделить не могли. Да, мама и папа горько вздыхали, узнав, что их славный мальчик снова кого-то отлупил и требовали чтобы я не позорил интеллигентную семью и честь будущего советского октябрёнка, недостойными поступками. Я внимал и даже честно раскаивался. Но каждый раз, когда звучало «Витька, наших бьют!», я нёсся на помощь. Потому что вокруг меня были те же будущие октябрята, пионеры и комсомольцы, но им что-то ничего не мешало позорить себя.

— Не Вов, капонир нужно копать вот тут, чтобы танк стоял в засаде. А в тот что ты показал, нужно ставить Град! Пусть дальние подступы обороняет! Сторожи песочницу, я за авоськой! — с этими словами я выскочил из под грибка и помчался к Улитке — сломанной горке в форме спирали в дальнем конце двора детского сада.

Когда-то, ещё до моего поступления в садик, у этой горки сломалась одна из опор и она опасно накренилась, из-за чего кататься с неё стало невозможно. Простаивавшее строение