Нелегкая поступь прогресса - Сергей Юрьевич Ежов

и сноровисто забрасывали снаряд в зарядную камору, лязгали клиновым затвором и кричали «Готово»! Наводчик крутил рукоятки, направляя жерло в нужную сторону, и дёргал за рычаг, вызывая клацанье холостого выстрела. Пушку разряжали, и заряжающий забрасывал следующий снаряд.

— Какова практическая скорострельность ваших пушек? — спросил через переводчика Кемаль-паша.

— До двадцати выстрелов в минуту. — любезно улыбаясь сообщил каперанг — Но следует участь, что при частой стрельбе быстро нагревается ствол. Это явление вам знакомо, оно присуще всему огнестрельному оружию.

— Безусловно знакомо. — согласился адмирал — Однако сама возможность в короткий срок обрушить на неприятеля ураганный огонь дорогого стоит.

Турки не вспоминали, что боевые качества этих орудий они вполне могут испытать на себе, а каперанг тактично не напоминал об этом обстоятельстве. Похоже, что османы созревали до принятия выгодного нам и полезного для себя и своей страны решения, нужно было только чуточку им помочь. Словом, когда канонерка подошла к берегу, и от неё отвалил моторный катер, навстречу, к месту причаливания, выехал автобус. Офицеров со всем уважением пригласили в салон, и спустя пять минут они выходили у штаба Суворова. За столом и приступили к первому раунду обсуждения условий перемирия. Вообще-то многие, и я в том числе, считали желательным принудить турецкий флот к капитуляции, но против выступил Суворов:

— Господа, император счёл за благо склонить Османскую империю к союзничеству с Россией. Не нужно сразу указывать на вынужденность и неравноправность нашего союза. Турки народ гордый, и если мы будем вести себя оскорбительно, то из-за гордыни они легко могут закусить удила, и государь-император за это нас по головке не погладит.

Мы согласно закивали.

— Поэтому мы будем вести себя в высшей мере обходительно. Нам сие нетрудно, а пользы от такого поведения предвидится немало.

Уже за столом переговоров Кемаль-паша сказал:

— Мы осмотрели новейшие пушки на вашей канонерской лодке, но это был внешний осмотр, без стрельбы. Уважаемый командир флотилии заявил, что имеет прямой приказ не открывать огня, чтобы не спровоцировать ненужного кровопролития. Можем ли мы освидетельствовать ваши орудия в боевой работе?

— Не вижу никаких препятствий. — улыбнулся Суворов — приглашаю вас подняться на холм, там стоит одна из батарей, которая будет бить следуя Вашим, господин адмирал, указаниям.

— Вы хотите исключить малейшее подозрение в подлоге результатов? — улыбнулся и адмирал.

— Разумеется. Командир батареи не знает, куда Вы прикажете направить огонь его орудий.

— Весьма великодушное и смелое предложений, уважаемый командующий.

Уже привычно все погрузились в автобусы и поехали на батарею.

— Да-а. Моя эскадра как на ладони. — оглядевшись сказал адмирал — А где другие ваши батареи?

— Благоволите посмотреть направо: на том холме стоят три батареи, но с моря их не видно, они хорошо замаскированы.

— Да, вижу.

— А теперь благоволите посмотреть налево — на трёх холмах расположились почти шестьдесят таких же орудий. А там, за мысом, как Вы видите, стоят канонерки с орудиями вдвое большего калибра, чем это. А теперь батарея ждёт ваших целеуказаний. Куда поставить плавучую мишень?

— Если можно, у дальнего края бухты, ближе к выходу.

— Извольте.

Сигнальщик замахал флажками, и канонерка резво побежала к выходу из бухты. Там на воду спустили довольно большой плот из пустых бочек, с установленном на нём парусиновым экраном. На парусине был нарисован австрийский флаг.

— О! Вы намекаете на общего врага?

— Именно так, адмирал. Мы с вами люди военные, прямые, нам не нужно недоговорённостей.

— Соглашусь.

Канонерка ушла с линии огня, и стволы орудий пришли в движение.

Бабах! — водяной столб встал с небольшим перелётом.

Бабах! Бабах! Ватные облачка шрапнельных выстрелов вспухли перед целью и напрочь снесли австрийский флаг.

Бабах! Бабах! Бабах! Один снаряд уклонился в сторону, зато два оставшихся разнесли плот в щепки.

— Блестяще! — восхитился адмирал, а его офицеры, судя по их лицам, разрывались между восторгом от результативности стрельбы и пониманием, что при ином, неудачном, раскладе, цели-то они сами.

— А вон на том берегу скала, похожая на акулий зуб. Такая цель не затруднит? — повернулся адмирал к комбату. Переводчик тут же повторил слова начальника.

— Это очень лёгкая цель, господин адмирал! — лихо отчеканил капитан. Он отдал команду, и батарея ударила всеми четырьмя стволами сразу. Несколько секунд ожидания и…

— Ни одного промаха! — озвучил очевидное адмирал, и повернулся к Суворову — Господин генерал, каковы ваши условия капитуляции?

— О капитуляции не может быть и речи, господин адмирал. — величаво склонил голову в ответном поклоне Суворов — Я, от лица своего государя предлагаю вашей эскадре перемирие до конца войны. Для того чтобы объяснить и обосновать своему повелителю такое решение, Вы можете послать один из своих кораблей в Стамбул. Я, со своей стороны, передам вам батарею из трёх орудий и достаточное количество снарядов к ним. Кроме того, я передам вам пять десятков новейших казнозарядных ружей, чтобы Его императорское величество султан смог вооружить взвод своей гвардии. Его императорское величество султан должен знать, что его армия и флот не могут противостоять новейшему русскому оружию. Очевидным и самым разумным выходом из ситуации будет заключение мира между нашими державами на условиях, которые сочтут необходимыми наши повелители.

— Но Вы, господин генерал, здесь и сейчас можете потребовать от меня капитуляции, не так ли?

— Мы с вами не простые солдаты, господин адмирал, мы военачальники высокого ранга. Мы уже постигли, что иногда тактическая победа приводит к стратегическому поражению. Пора прекращать войны между нашими империями, поскольку от них выигрывают совсем другие державы, а на нашу долю остаются только смерть и разорение.

— Хорошо же! Могу ли я обратиться к Вам с просьбой, благородный военачальник?

— Всё что в моих силах будет исполнено.

— Вы великодушно предложили мне оружие. Я хочу попросить ещё и двигатель, чтобы я мог его предъявить своему повелителю. Я правильно понял, что Россия намерена поставлять оружие и моторные экипажи Османской империи?

— Совершенно верно. А ещё Россия может начать строить в Турции железную дорогу, подобную той, что построена от Петербурга до Царского Села. Кстати такая же дорога теперь строится между старой и новой столицами.

— Двигатели будет в автобусе, на котором вы уже ездили, и в тракторе. Я, от имени государя императора и от себя лично, дарю их вашей державе. — сказал я. Этот вопрос мы с Александром Васильевичем уже обсудили — Подобные автомобили и трактора продаются в страны Европы, и насколько я знаю, кое-где в Англии и Франции начали производиться их подобия.

— Кроме того, двигатель будет на разъездном катере, который вы тоже получите. — добавил каперанг.

Турецкие офицеры были довольны: казалось бы, неминуемое унизительное поражение вдруг повернулось другой стороной и явилось немалой дипломатической победой. На один из фрегатов погрузили орудия в полной комплектации: с передками, ремкомплектом и полным боекомплектом. Туда же отправился ящики с казнозарядными ружьями и двадцать ящиков патронов. Капитан фрегата получил от своего адмирала и от Суворова пакеты для передачи высшему руководству, и взошел на борт. С канонерки на фрегат подали буксирный канат, поскольку штиль так и продолжался, и канонерка повела своего более крупного водоплавающего собрата на выход, к морю. Там, в море фрегат дождётся вечернего бриза, и отправится сообщать своему правительству новость стратегического масштаба: русские не желают проливать турецкую кровь, наоборот, желают сотрудничать, а в доказательство мирных намерений дарят образцы новейшего оружия. Турецкая разведка, вне всякого сомнения, имеет сведения о нашем оружии, но вряд ли добралась до тщательно оберегаемых технологий. Во всяком случае, этого пока не получилось у англичан и французов, а уж у тех имеется масса добровольных и даже бескорыстных помощников.

Потом, как водится, была серия торжественных обедов и дружеских вечеринок, куда офицеры приглашали своих иностранных коллег. Для этой эпохи дело обычное: сегодня мы режемся не щадя ни своей, ни чужой крови и жизни, а завтра уже сидим за одним столом и поднимаем заздравные тосты. А послезавтра можем опять сойтись в бою…

Я на этих обедах и вечеринках пользовался немалым успехом, особенно среди артиллеристов, которых среди морских офицеров большинство. Младшие офицеры, разумеется, к гвардейскому полковнику не совались, ибо не по чину, зато старшие офицеры отрывались на полную катушку. Новейшие казнозарядные пушки, оптические прицелы, системы управления огнём, просто оптика — всё вызывало повышенный интерес. Я рассказывал обо всем, что не составляет тайны, а когда приближалась определённая грань, честно говорил: вот когда будет заключен