Карма с утра. Все, что вы делаете, не исчезает из этого мира. Все, что вы думаете, определяет вас - Стив
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы убиваем, не задумываясь. Адреналин берет верх. Слышны крики со всех сторон. В этой суматохе трудно видеть ясно. Позади меня мои товарищи пытаются укрыться, но делают это слишком медленно. В нашей линии обороны образуется брешь: половина отряда ранена, два парня уже мертвы. Мы перегруппировались, чтобы заполнить дыры и достичь цели.
Главное – передатчик. Мы с товарищем должны до него добраться. Это не наш выбор. Нас назначили на эту миссию задолго до начала бойни. Поэтому мы как сумасшедшие ползем к горе, как можно быстрее. Наши тела, грязные и окутанные грязью, оставляют большие красные борозды на снегу. Мы продвигаемся вперед, но жители деревни вызвали подкрепление, и в бой вступают парни с осколочными гранатами. Линия обороны серьезно пробита. В этот момент граната падает в десяти сантиметрах от лица моего товарища, стоящего передо мной. Удар поднимает его в воздух, как в замедленной съемке. Потом он падает тряпичной куклой, с разорванным животом и внутренностями наружу. Он кричит от боли и ужаса.
Я знаю, что не должен даже оборачиваться, моя задача – добраться до передатчика, не задавая никаких вопросов. Но я не могу просто оставить его. Он мой друг.
Я хватаю его за руки и тяну по снегу, чтобы добраться до убежища. Фатальная ошибка: я не замечаю парня слева от меня. Не успеваю пройти и пятнадцати метров, как пуля прошивает мое горло. Металлический вкус крови проникает в рот.
Игра окончена.
* * *
Сейчас 5 часов утра и еще темно. Все отряды казармы собрались в лекционном зале. Некоторые из ребят еще зевали, но уже широко открыли глаза, и в них отразилась тревога. Командир вошел в зал, хлопнув дверью, а затем закрыл ее на ключ, что не придало нам спокойствия. Он медленно скрестил руки и молча начал вышагивать по сцене. Спустя две или три долгих минуты он открыл рот, чтобы подвести итоги операции-катастрофы: мы могли все погибнуть в ней. А это были просто учения. Для него это не имеет значения. Как и для нас, кстати. Были использованы все средства, чтобы максимально приблизить условия к реальным. В помещении, должно быть, не больше восьми градусов. Командир в футболке. На каждом участке его тела угадываются выступающие мышцы, вплоть до натянутого, изрытого морщинами лица, которое постоянно напряжено. Его узловатые руки покрыты татуировками. На правом предплечье несколько имен – солдаты, которых он потерял. Он стоит перед нами и переводит взгляд с одного на другого.
«Вы слышите эту тишину? – спрашивает он. – На войне нет ничего хуже тишины. Тишина означает, что вы все мертвы».
Все молчат. Кстати, когда этот командир говорит, не слышно ни звука. Я боролся за то, чтобы оказаться в его отряде. Для меня он лучший, своего рода мастер войны. Гений, сочетающий Марка Аврелия, Чингисхана и Майка Хорна. Человек, который поднимается на гору за два часа и, насвистывая, спускается обратно за тридцать минут. Он может неделю сидеть на задании в яме в горах, есть крыс и пить дождевую воду, а затем свежий и бодрый спуститься обратно, словно был на спа-процедурах. Так что, когда он так будит нас в 5 утра, чтобы подвести итоги вчерашнего учения, это скорее предупреждение, чем развлечение.
«Кто летел сюда на самолете? Поднимите руку!» – говорит он наконец. Половина зала поднимает. Другая, наверное, недоумевает, к чему он клонит. «Итак, для всех: когда вы летите на самолете, перед самым взлетом стюардесса знакомит вас с инструкциями по безопасности в случае возникновения проблем во время полета. Она объясняет, что при разгерметизации перед вами автоматически выпадут кислородные маски. Если это произойдет, вы должны правильно надеть маску на лицо, а затем помочь окружающим надеть свои. Вам доступно объясняют, что, если вы путешествуете с ребенком, сначала нужно надеть маску на себя, а потом на него…»
Мы молча наблюдаем за командиром. Страх растекается по нашим венам так же быстро, как яд черной мамбы. Мы все помним, как в последний раз он запер нас в комнате площадью пятнадцать квадратных метров. Нас было человек десять. Перед тем как закрыть дверь, он бросил нам гранату со слезоточивым газом и одну кислородную маску. Мое горло и глаза до сих пор помнят это…
Словно читая наши мысли, командир добавляет: «Помните, как вы были заперты, как лабораторные крысы, в комнате, наполненной слезоточивым газом? Еще немного, и вы бы поубивали друг друга, как идиоты, чтобы надеть кислородную маску. В итоге я выпустил вас, но только тогда, когда вам уже отказывали глаза и глотка. Если бы вы были умнее, только один надел бы маску. Через пять секунд он бы выбил дверь и помог другим выбраться».
Эту речь командира я до сих пор помню. Тогда он дал мне пощечину, и она до сих пор актуальна. Некоторые люди приходят ко мне во время обучения и спрашивают: «Как я могу помочь другим? Я бы хотел быть полезным!» Мне достаточно пяти минут, и я пойму, что человек просиживает диван у друга, одинок, живет на пособие и изредка подрабатывает, чтобы как-то проживать эту жизнь. И все же первый вопрос, который он задает: «Как я могу помочь другим?» Именно здесь надо вспомнить стратегию кислородной маски: иногда то, что вы не делаете, оказывает такое же влияние на ваше будущее, как если бы вы делали что-то.
ПРАВИЛО КАРМЫ № 1
То, что вы не делаете, влияет на ваше
