Были старого космогатора - Владимир Заяц

На такую планету я и отправился. Несколько дней прошло в бесплодных поисках. Я уж было начал подумывать об отлете, предположив, что, как ни странно, интуиция на сей раз меня подвела. Но случайно па дереве, стоящем недалеко от места посадки, я увидел надпись, вырезанную перочинным ножом: "Тут был Вася". Был! Но где же он теперь? Надо было немедленно обследовать другие планеты. Я вошел в корабль и уже хотел было стартовать, как неподалеку с грохотом опустился фотонный ноль-грузовоз. Из грузовика вышел... Вася. Первым моим побуждением было выскочить из корабля навстречу пилоту, но, взглянув на него внимательнее, я отказался от него. Я понял, что это был не Вася. Это был... матод. Я успел заметить когти на его руках.

Рука внука вздрогнула, и кофе пролился на скатерть.

Космогатор увлеченно продолжал:

- Не напрасно я провел целый день в информатеке. Мне стало известно, что на дальних околицах Галактики были случаи столкновения с матодами существами злобными и крайне мстительными. Природа наделила их недобрым разумом и способностью изменять форму своего тела в довольно широких пределах. По желанию они могли принять облик любого животного и даже человека. Да, да, друзья мои, не удивляйтесь, даже человека! Единственное, что могло их выдать, это когти, которые по прочности превосходили сталь.

Я передал матоду по рации, что выйти не могу, так как подвернул ногу, и предложил вместе лететь на базу. "Вася", поколебавшись, согласился. Мы полетели параллельными курсами. Я внимательно наблюдал за действиями моего спутника и вовремя заметил, что грузовоз начал разворачиваться ко мне главными дюзами. "Эге, голубчик! - подумал я. - Никак ты хочешь меня поджарить". Мой корабль был маневреннее, и я успел опередить матода. Я развернул корабль и ударил по грузовозу пламенем. Его обшивка таяла как масло. Взрывом матода выбросило из кабины, но он ухитрился как пиявка уцепиться за обшивку моего корабля. Его живучесть была потрясающей. Его когти оставляли глубокие борозды на обшивке.

Манипулятором я пытался захватить матода, чтобы поместить его в изоляционную камеру. Матод рванулся и, оставив в манипуляторах свой коготь, стал медленно удаляться от корабля.

Так закончилась моя встреча с матодом.

Теперь о настоящем Васе. Этот лодырь доотдыхался до того, что оказался в давно прошедшем времени и вынужден был вылететь в реальное время, чтобы дождаться момента, когда можно было бы вернуться на базу. Несколько месяцев он просидел на одном из спутников Юпитера, играя с аборигенами в шашки-поддавки .и другие интеллектуальные игры. Тогда-то матод и украл его грузовоз, воспользовавшись беспечностью пилота.

Коготь матода хранится у меня под стеклом в соседней комнате, Если вам интересно, можете вз;ляиуть. Прошу.

Со старомодной грацией поклонившись, Антоний Эндотслиус, как гостеприимный хозяин, пропустил гостей вперед. Гости поспешно вошли в комнату. Старый космогатор быстро нажал кнопку у входа, и толстая стальная плита упала сверху, закрыв гостям путь назад.

На стене перед гостями зажегся экран, и оттуда иронично улыбался Антоний Эндотелиус-младший, старый космогатор, бывший Чрезвычайный Инспектор.

- Вы весьма неосторожны, господа матоды, - насмешливо произнес он. Зная о вашей мстительности, я давно поджидал вас. Но кровавая месть над Чрезвычайным Инспектором не удалась по вашей же вине. Вас выдали прежде всего ваши перчатки, которыми вы скрывали когти. Глупо! Кто же в такую погоду носит перчатки? Я хорошо знаю своего внука; он не настолько слепо следует моде, чтобы подчиняться ей всецело. Теперь о кофе. Кофе по-гуарамски не в силах выпить ни один человек, кроме меня. Его пьют жители Гуарама, имеющие сверхпрочный семислойный желудок. А моя трубка? Табак, который я курю, сделан из древесины псевдодуба. Дым из моей трубки необычайно крепок. От этого дыма однажды погиб Космический Кашалот. А вы расхваливали аромат этого дыма. Еще раз глупцы!

Матоды, запертые в комнате, бесновались. Они всем телом бились о дверь, царапали ее когтями и выли так страшно, что даже через бронированную дверь это производило жуткое впечатление.

- Я вас оставляю, надеюсь, вы простите меня за это, - усмехнулся Антоний Эндотелиус. - Пойду сообщу в Центральный Совет о своем улове. Пусть присылают комиссию.