Марш одиноких - Сергей Довлатов

- Хорош! Его обидели, а он вернулся. Где же твое чувство собственного достоинства? Я отвечу:

- "Новый американец" был моим любимым детищем. Предметом всех моих надежд. Пышно выражаясь - делом жизни. Известен ли вам предел, где должен остановиться человек, цепляющийся за свою жизнь?!..

Дальше все было очень просто. Творческая свобода оказалась мифом. Все остальное не имело значения.

Зарплату наконец платили. Из песни слова не выкинешь.

Повторяю, для меня это значения не имело. К этому времени я уже что-то зарабатывал литературой.

И я ушел, на этот раз по доброй воле.

Господина Дескала я не виню. Он бизнесмен. Плевать ему на мировую культуру. На русскую - тем более. Он зарабатывает деньги. Это его право.

Он мне даже чем-то симпатичен. Такой откровенный деляга. Глупо было надеяться, что средний американец - Воннегут.

Мы предъявили Дескалу ультиматум. Свобода - или уходим.

И я ушел. Это все...

Газета стала этнической, национальной. Через месяц сотрудникам запретили упоминать свинину. Даже в статьях на экономические темы. Мягко рекомендовали заменить ее фаршированной щукой...

Лишь Вайль и Генис по-прежнему работают талантливо. Не хуже Зикмунда с Ганзелкой. Литература для них - Африка. И все кругом - сплошная Африка. От ярких впечатлений лопаются кровеносные сосуды... Но пишут талантливо. Из песни... Впрочем, я это уже говорил...

С газетой покончено. Это была моя последняя авантюра. Последняя вспышка затянувшейся молодости. Отныне я - благоразумный и нетребовательный литератор средней руки.

("Средняя рука" - подходящее название для мужского клуба...)

Два года я писал свои "Колонки редактора". Мне кажется, в них отразилась история третьей эмиграции. Если не история эмиграции, то история газеты. Если не история газеты, то история моей взыскующей души.

Переписывать их я не решился. Ведь наши глупости, срывы, ошибки - это тоже история. Так что печатаю все как есть,

О некоторых высказываниях я сожалею. Иные готов вытатуировать у себя на груди...

Я назвал свою книжку - "Марш одиноких". К сожалению, мы были одиноки даже в нашу лучшую пору. Одиноки мы и сейчас. Только каждый в отдельности...

Предисловие мое затянулось. Скоро утро. Как сказал бы Моргулис:

"Дымчато-серым фаллосом мулата встает под окнами заря..."

Отпирает свою лавочку торгующий газетами индус. Даже он, представьте себе, знает, что я - бывший редактор "Нового американца".

МЕСЯЦА ТРИ НАЗАД...

Месяца три назад я посещал ювелирные курсы. Там же занимался и английским языком. Преподавательница Кэтрин любила задавать неожиданные вопросы. Помню, она спросила:

- Как ты думаешь, будет война? Я ответил:

- Война уже идет. Только американцы этого не знают.

- То есть как?

- Очень просто. В Тегеране захватили американское посольство. А это юридически - территория США. Кроме того, имеются 50 военнопленных.

- Что же нам остается делать? - спросила Кэтрин...

Я не дипломат, не политик и не генерал. И даже не американец. Я пытаюсь взглянуть на это дело с житейской точки зрения.

Поведение человека и поведение государства- сопоставимы. Самозащита и обороноспособность - понятия идентичные, разница в масштабах, а не в качестве.

Мои представления о самозащите формировались в лагерях. Там я понял раз и навсегда:

Готовность к драке означает способность ее начать. Если к этому вынуждают обстоятельства.

Можно и воздержаться. Уйти с побитой физиономией. То есть-капитулировать...

Увы, поражение в драке не означает ее конца. Тебя будут избивать систематически. И наконец уничтожат в тебе человека.

То же происходит и с государством.

Готовность к войне означает способность ее начать. Если к этому вынуждают обстоятельства.

Тито говорил:

- Мы будем сражаться до последнего!

Его не тронули. Прожил жизнь уважаемым человеком.

Нечто подобное выкрикнул и Чаушеску. Или намекнул. Его не трогают...

Я слышу разумные трезвые доводы:

- А если - война?! Это значит - конец?! Что может быть ужасней смерти?!

Ужасней смерти - трусость, малодушие и неминуемое вслед за этим рабство.

Да и не рано ли говорить о смерти? Вон евреи освободили своих заложников, и ничего. Живы-здоровы.

Уметь надо...

НАМ ЧАСТО ЗАДАЮТ ВОПРОС...

Нам часто задают вопрос:

- Какой национальности ваша газета? Русской, американской или еврейской?

Вопрос довольно сложный. Хотя когда-то, в Союзе, он решался элементарно.

У каждого был паспорт. В нем-пятая графа. И в этой графе недвусмысленно указывалось: русский, еврей или, скажем, - татарин.

Я, допустим, был армянином - по матери. Мой друг, Арий Хаймович Лернер, - в русские пробился. Даже не знаю, как ему это удалось. Говорят, теща русская была.

Мой приятель художник Шер говорил:

- Я наполовину русский, наполовину-украинец, наполовину-поляк и наполовину-еврей...

Вот какой был уникальный человек! Из четырех половин состоял...

В общем, устраивались как могли. Кто в греки шел, кто в турки подавался...

Затем началась эмиграция. И повалил народ обратно, в евреи. Замелькали какие-то бабушки из города Шклова. Какие-то дедушки из Бердянска. Мой знакомый Пономарев специально в Гомель ездил, тетку нанимать... Еврейские женихи и невесты резко подскочили в цене...

Начинающего эмигранта Кунина спросили:

- Ты хоть Жаботинского читал?

- Да вы путаете, - удивился Кунин, - это Юрий Власов книгу написал, а Жаботинский, говорят, и читает с трудом...

И наконец - мы здесь, И кончился весь этот дурацкий балаган.

Да будь ты кем хочешь! Кем себя ощущаешь! Русским, евреем, таджиком!..

Теперь о газете.

Мы говорим и пишем на русском языке. Наше духовное отечество многострадальная русская культура.

И потому мы - РУССКАЯ ГАЗЕТА.

Мы живем в Америке. Благодарны этой стране. Чтим ее законы. И, если понадобится, будем воевать за американскую демократию.

И потому мы - АМЕРИКАНСКАЯ ГАЗЕТА.

Мы - третья эмиграция. И читает нас третья эмиграция. Нам близки ее проблемы. Понятны ее настроения. Доступны ее интересы.

И потому мы - ЕВРЕЙСКАЯ ГАЗЕТА.

Вот так обстоят дела.

Кто-то недоволен?

Переживем,

Ведь свободу, кажется, еще не отменили!

МЫ ЧАСТО ЗАДАЕМ СЕБЕ ВОПРОС...

Мы часто задаем себе вопрос:

- Каков наш гипотетический идеальный читатель? Кто он? Чем занимается? Насколько высок его культурный уровень?

Одни доброжелатели рекомендуют:

- Газета ваша слишком умная. Культура да политика... Пишите больше о спорте... О фудстемпах... О том, где кого зарезали...

Другие, наоборот, советуют:

- Зачем нам спорт? Зачем эти кулинарные рецепты и голливудские сплетни? Пишите больше о духовном, о возвышенном...

Положение наше довольно сложное. И вот почему. В моем родном Ленинграде издавалось около двухсот газет. Была, например, газета - "За культуру торговли". Или, допустим, - "Мясной гигант". (Орган ленинградского мясокомбината.) Выходила газета "Моряк Балтики". (В которой одно время работал наш президент Борис Меттер.) "Строительный рабочий". (Где начинал Алексей Орлов.) Или - "За кадры верфям", (Где начинал я сам.)

Имелся даже такой печатный орган - "Голос бумажника". (Газета писчебумажного комбината.)

В общем, много было газет. На любой вкус. Все, что угодно, можно было там прочесть. Все, кроме правды...

Здесь - положение иное. Круг читателей довольно узок. Аудитория сравнительно небольшая.

Вот и получается, одна газета должна удовлетворять многим требованиям.

Когда-то, я уверен, здесь будут выходить десятки изданий. Но сейчас об этом рано говорить...

А следовательно, наша газета должна быть разнообразной, многосторонней, универсальной.

Таким же мы представляем и нашего гипотетического читателя.

Это человек любого вероисповедания, ненавидящий тиранию, демагогию и глупость.

Обладающий широким кругозором в сфере политики, науки, искусства.

Отдающий должное как высокой литературе, так и развлекательному чтению.

Чуждый снобизма, интересующийся шахматами и футболом, голливудской хроникой и астрологическими прогнозами.

Это человек, озабоченный судьбами заложников, но готовый увлечься и кроссвордом.

Это человек, уяснивший главное - мир спасут отвага, доброта и благородство.

Короче, это - обыкновенный человек, простой и сложный, грустный и веселый, рассудительный и беспечный...

Надеюсь, ты узнаешь себя, читатель?

С ДЕТСТВА НАМ ТВЕРДИЛИ...

С детства нам твердили:

- Бога нет... Материя первична... Человек произошел от гориллы...

Атеистическая пропаганда достигала своей цели. Ее доктрины воспринимались как нечто бесспорное.

Да и сама жизнь отчасти к этому подталкивала. Взглянешь на иного соотечественника - действительно, от гориллы. Причем недавно...

Атеистическая пропаганда достигала также и обратной цели. Значительная часть интеллектуалов пришла к религии. И в этом не только оппозиция государственному материализму. В этом - тоска по утраченной духовности, жажда непосредственных чувств...