Волчья хватка-2 - Сергей Алексеев

— Тебя сгноят, не меня, — отмахнулся Ражный. — Я дороги в Урочище не знаю.

Сирый откровенно захохотал:

— Разве можно наказать!.. Ой, не могу!.. Уже наказанного?! Ну ты, чудило!

— А тебя за что упекли?

Калик остановился, поднял палец и вымолвил искренне, со слезой в трепетном голосе:

— Ни за что! Всю жизнь был чист и безгрешен, как ангел!

Узнать, за какую провинность он попал в Сирое Урочище, было невозможно даже под пыткой. И это говорило о его приверженности Сергиевому воинству, несмотря на то, что калик бесконечно валял дурака.

Всю дорогу он не один раз пытался искусить Ражного, обращаясь мелким бесом: сначала намекал, мол, делать в Сиром нечего, тем паче холостому, на что тратить-то лучшие годы? На сидение в лесу, среди осуждённых араксов, считай, зеков? Среди безвольных, лишённых своего «я», а то и сумасшедших людей, прикованных к камням? И повиноваться настоятелю, который ну просто зверь и ещё страшнее Сыча? Будто бы каждый день он выходит из своей кельи и бьёт железным посохом сирых, и ладно, если попадёт по мягким местам, а то всем строптивым достаётся по лбу навершением. А навершение кованое, в виде желудей и дубовых листьев, поэтому на коже остаётся печать. И чем чаще попадает тебе от настоятеля, тем больше шишка, так что у иных ослушников эти жёлуди уже на лбу растут.

Ражный даже не откликался на его речи и вообще шагал за каликом молча, как и положено приговорённому, пока этот болтливый конвоир не потерял терпение.

— Ты хоть понимаешь, что осудили тебя не по справедливости? — остановившись, спросил он. — Или голова у тебя не варит? Не соображаешь, что это — заказ?

— Какой заказ? — Ражный тут же пожалел, что не сдержался.

— А такой! Как сейчас заказывают?

— Хватит брехать, сирый…

Тот огляделся и склонился к уху:

— Как ты думаешь, Колеватый обиделся на тебя? То-то!..

— Хочешь сказать, Ослаб заказы принимает? Калик слегка отшатнулся:

— Я этого не сказал. Но Ослаб, да будет тебе известно, из ума выжил. Колеватый челом ударил и оговорил тебя.

Ражный вспомнил последнюю встречу с генералом в Министерстве обороны и ухмыльнулся:

— Ну ты интриган!.. По башке тебе дать, что ли?

— Можешь, конечно, — согласился сирый. — Раз дашь — не встану…

— Колеватый — не тот поединщик, чтоб заниматься мерзостями!

— Ладно! Согласен!.. А если боярин тебя заказал? Пересвет наш любимый? Почуял, на пятки ему наступаешь, и вывел из игры? Ведь года через два-три ты бы двинул на боярское ристалище? Силами с Воропаем помериться? Он же твоего отца изувечил и шапку отнял. Да ты ведь устраивал с ним потешный поединок! Говорят, чуть только не уложил? Говорят, пожалел в последний миг… Это правда?

Редкостный калик попался, прозорливый: даже если смутить хотел, то недалёк был от правды или по самой её грани ходил, как эквилибрист, ибо Ражному приходили такие мысли…

— Жалко мне тебя, Ражный, — пользуясь молчанием, уже с тоской заговорил сирый. — Не по правде тебя осудили. За что?.. Ярое Сердце утратил?.. А кто его не утратил, если столько лет нет войны? Начнётся война, и загорится сердце. Первый раз, что ли?..

— Молчи, калик!

— Ты погляди, как подло тебе поединок устроили? С волком свели, которого ты вырастил! Которому был вожак стаи! Растравили зверя, сволочи, железом отпежили, глаз выбили и свели! И это все опричники Ослаба! А они без приказа…

— Да заткнись ты! — рявкнул Ражный и пошёл вперёд.

Калик догнал, заступил путь:

— Я-то заткнусь, но об этом сейчас все Воинство говорит! Даже иноки недовольны, ворчат…

— Что ты хочешь? Тебе что нужно?

— Ну, на хрен тебе в Сирое, сам подумай, а? — вдруг возмутился он, забегая то с одной стороны, то с другой. — Я же тебя не держу, да ты и помоложе, поздоровей меня… Плюнь ты на это дело, разворачивайся и дуй на все четыре стороны. Знаешь, сколько ныне проживает в Урочище и мытарится? Ё-ё-ёп!.. Сроду столько не было! Двести сорок восемь засадных душ, милый мой! Да ещё нас, каликов, два с половиной десятка. Это я не беру в расчёт ещё одну категорию насельников…

— Какую?

— Немазаную-сухую!.. Скоро весь Засадный Полк будет сидеть в Сиром! В Урочище места не хватает, по чердакам живут. Две казармы срубили, заселили под завязку и уже третью заложили!.. Я уже водить вас устал. Каждую неделю вожу по одному такому, как ты! А Ослаб все судит, судит…

Ражный слушал его вполуха, но названные цифры сложились в уме сами собой и заставили остановиться:

— Сколько сейчас в Сиром?

— Должно быть, двести семьдесят четыре с тобой будет. И с нами…

— Ничего себе…

— Это за два года, Ражный! — загорячился сирый. — Причём самых лучших араксов!.. Вольных скоро совсем на воле не останется, половину сюда загнали. Теперь вот и за вотчинников принялись…

— Погоди, а за что?

— Была бы шея! Петля найдётся!.. Кого за что: занялся, например, банковским бизнесом без благословления Ослаба — изменил Воинству, нельзя деньги в рост давать. Один такой банкир уже на Вещере отдыхает. Драч — слышал? За несколько лет такие деньги сделал! Считай, можно было весь Засадный Полк содержать. Нет же, сюда спровадили… За жестокость, например, в поединке или, наоборот, как тебя, за утрату Ярого Сердца… Да что там! За прижитых на стороне детей стали в Сирое загонять! А ведь разумные Ослабы когда-то даже поощряли за такое, чтоб кровь народа омолодить кровью араксов. После войны, помню, был тайный указ молодым засадникам вдовушек ласкать… И мы ласкали! А что их не ласкать-то, страдалиц? Какие потом ребятишки выросли! Посмотреть любо-дорого…

— И скольких же ты уговорил не ходить в Сирое? — в упор спросил Ражный.

Калик отступил:

— Одного все-таки уговорил. Потому что умный оказался, а остальные дураки, как ты.

— И всего-то?.. Тогда лучше молчи.

— А ты теперь посчитай, на сколько разделят тебя? Что будет представлять твоё «я», сообразил?.. Или не врубаешься в тему? Ты что, на гражданке не найдёшь себе применения? В спортсмены иди, завоюешь кучу олимпийских медалей, бабок нарубишь прорву, в загранку махнёшь, какой-нибудь замок купишь или дворец! Ну что тебе делать в этом скиту? Тем паче холостой, а ведь у нас никогда не женишься!

Ражный шёл вперёд не оглядываясь, сирый забежал с другой стороны:

— Смотри, дальше: лет через десять при самом хорошем раскладе тебя обратят в калики. Ну и что? Будешь ходить и разносить араксам поруки? Да это же тебе, вотчиннику, западло должно быть! Тем паче ты в Свадебном поединке уделал самого Колеватого! Ничего себе, планку взял!.. Теперь что? В калики после этого, в рабы? Чтоб все над тобой потешались, помыкали?.. Ну, если даже оценят твои способности — ты ведь у нас Ражный! — и поставят на ветер, разве это жизнь?