Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны - Александр Помогайбо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Действительно, трудно понять, чего это Сталин не появился на «лучшем в мире танке», то есть на «Королевском тигре». Суворову-Резуну трудно понять и другое:
«А можно было и на трофейном «мерседесе» выехать. Так во всем мире издавна заведено: взял в бою конягу из-под супостата — и красуйся. А тут из-под самого Гитлера «мерседес» вырвали. Отчего не покрасоваться?»
Тоже вопрос законный. Ехать на «мерседесе» и — красоваться. Вот, мол, какой я, Сталин, красивый на «мерседесе».
«Но нет, — удивляется Суворов-Резун. — Не появился товарищ Сталин ни на танке, ни на джипе, ни на лимузине. А появился вместо него Маршал Советского Союза Т. К. Жуков на великолепном белом жеребце по кличке Кумир».
Эта странность — что парад принимал Г. К. Жуков, — конечно, требует объяснения. Поскольку Суворов
— Резун уже изучил «всю мировую научную литературу», он без труда находит сразу несколько объяснений, и вот первое:
«… Народ так любил Жукова, ну уж так любил, что Сталин уступил Жукову почетное право».
Но тут он чувствует, что это объяснение неубедительно, — начинаются сомнения:
«На войне Жуков был Сталину нужен, а после войны — зачем?» В самом деле — зачем? Трумэн сообщил на Потсдамской конференции 1945 года о создании атомной бомбы. Зачем Сталину Жуков? Да и другие маршалы не нужны.
Сталин обязался перед своими союзниками напасть на Японию не позже чем через два-три месяца после победы над Германией. Для войны с Японией маршалы, конечно, тоже не нужны. Достаточно одной лишь мудрости вождя.
Тут у Суворова-Резуна возникает новый вопрос, и принципиальный: почему Сталин не надевал Звезду Героя Советского Союза?
«Сталин демонстративно носил Золотую звезду (неверно — надо: золотая медаль «Серп и Молот» — Ред.) Героя Соцтруда, а Золотую Звезду Героя Советского Союза не только не носил, но и отказывался получать».
В самом деле, странно. По статусу высшего воинского отличия Героя Советского Союза эта награда — медаль «Золотая Звезда» — присваивалась за отличия, «связанные с совершением геройского подвига». Что же, Сталин много раз лично водил полки в атаку, бросался на амбразуры и, матерясь, врубался штыками в ряды немецкой обороны? Или не врубался? Я лично таких случаев не припомню.
Обратимся к отечественной истории. Николай II носил на своей груди всего один Георгиевский крест. Он мог нацепить на себя целую броню из наград и ходить, звеня ею, как средневековый рыцарь.
Но он этого не делал. По какой причине? Да по той простой, что получил свою скромную награду за дело: проявил распорядительность и мужество во время обстрела, когда со свитой находился у линии фронта. Это была заслуженная награда — и государь во время Первой мировой предпочитал носить только ее. Именно с Георгием на груди Николай встретил и свой смертный час.
Всем, кто не выжил из ума, нужны только заслуженные награды. Никто не покупает на барахолке ордена и медали, чтобы являться с ними на работу. Никто — кроме Суворова-Резуна. Он каждый день цепляет на пиджак «За взятие Берлина», «Дубовые листья», «Пурпурное сердце», Железный крест и, проходя по Лондону, не может понять, почему все вокруг умирают со смеху.
А вот Сталин был не таков. В 1933-м некто И. Н. Бажанов решил переуступить Сталину свой орден. Сталин отказался и пояснил: «Ордена созданы не для тех, которые и так известны, а, главным образом, для таких людей-героев, которые малоизвестны и которых надо сделать известными всем».
Но такое поведение Суворову-Резуну непонятно — вот он и задает читателю полный недоумения вопрос про Золотую Звезду вождя.
Странный, конечно, у него метод написания книг. Люди обычно пишут книги, чтобы что-то сообщить, а Суворов-Резун задает вопросы читателю. Но вспомним: в прошлом он — работник ГРУ, где его учили задавать вопросы, а не отвечать.
И потому я, читатель его книг, рассею его недоумение. В конце жизни В. М. Молотов вспоминал:
«Разговор зашел о присвоении Сталину звания Героя Советского Союза после войны. Сталин сказал, что он не подходит под статус Героя Советского Союза. «Я такого мужества не проявил», — сказал Сталин. И не взял Звезду. Его только рисовали на портретах с этой Звездой. Когда он умер, Золотую Звезду Героя Советского Союза выдал начальник Наградного отдела. Ее прикололи на подушку и несли на похоронах.
Сталин носил только одну звездочку — Героя Социалистического Труда» (Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991, С. 254).
Суворов-Резун, изучив «всю мировую научную литературу», это объяснение как-то пропустил. Зато у него есть собственные, и весьма неожиданные, соображения:
«И все потому, что праздновать товарищу Сталину было нечего, и радоваться не было повода. Вторая мировая война была проиграна. Сталин это знал».
Так вот оно в чем дело! Сталин войну проиграл — и, выходит, назвал парад 1945-го года Парадом Победы для того, чтобы не было мучительно больно от сознания своего поражения в Великой Отечественной войне…
«И всем коммунистам не было причины танцевать и смеяться, — едко замечает наш историк. — Чтобы понять это, мы должны вернуться во время рождения коммунистической диктатуры…»
Рождение коммунистической диктатуры Суворов-Резун описывает во второй главе, которая называется «Зачем им мировая революция?».
«Мировая революция — единственно возможный вариант существования чистого марксизма. Маркс и Энгельс ничего иного не допускали даже теоретически».
Я прямо-таки вижу: бородатый Маркс колдует над ретортами, выращивает чистый марксизм. Но чистый не получается. Выходит все грязный, с осадком. «Эх, чего-то не хватает, — скорбно шепчет Маркс. — Подбавил бы сюда мне Суворов-Резун сто пятьдесят грамм мировой революции»…
Кошмарная сцена. Бр-р-р. Но вернемся к книге Суворова-Резуна. Интересно, как он доказывает свой тезис о том, что мировая революция — это единственный вариант существования чистого марксизма?
«Маркс считал, что коммунистическая революция должна быть мировой.
Для Маркса это было настолько очевидно, что он даже не пытался эту мысль обосновать. Ясно без обоснования».
Итак, аргументов нет. Для Суворова-Резуна все ясно без обоснования. Ну что ж, поверим ему. Надо верить людям.
«Ленин тоже считал, что коммунистическая революция должна быть мировой.
Я просто из принципа не буду Ленина цитировать». л Аргументов опять нет. Суворов-Резун, возможно, их имеет, но некие высокие принципы мешают ему их изложить. Хорошо, поверим ему, столь принципиальному, и на этот раз.
В 1918 году Красная Армия до Германии не дошла, и разжечь Вторую мировую войну нам не удалось… В 1920-м коммунисты предприняли новую попытку начать Вторую мировую войну прорывом через Польшу в Германию».
Вот как полезно порой читать Суворова-Резуна! Можно узнать, например, что коммунисты пытались в 1920 году начать Вторую мировую войну.
Все прежние источники говорили, что в 1920-м Польша напала на Украину и Белоруссию и захватила Киев. А оказывается, это Красная Армия пыталась начать Вторую мировую войну!
По темноте, по серости, историки мира думали, что глава Польши Ю. Пилсудский наскакивал на Германию в Пруссии и Верхней Силезии. А вот благодаря Суворову-Резуну мы узнаем, что это Красная Армия пыталась прорваться через Германию, чтобы начать Вторую мировую войну!
Ну и дела! Что же нам врали столько лет? Хорошо, хоть на закате жизни удалось узнать правду, а то так и померли бы в заблуждении.
Но просветим себя далее:
«В случае падения Варшавы для Красной Армии дорога в Европу была бы открыта. В 1920 году, кроме Польши, сопротивляться в Европе было некому».
Некому было сопротивляться — ив 1920 году англичане, французы, сербы и греки высадились в черноморских портах, а англичане и американцы — в северных портах. Это чтобы в Кремле не заподозрили, что в Европе сопротивляться, кроме Польши, некому…
«Сталин шел к Мировой революции с передышкой. Но знал: надолго затягивать ее нельзя — Запад нас своими фокстротами и танго разложит (а ведь и разложил же!)».
Все правильно. Разложил нас Запад своими танго и фокстротами.
Танцевал Запад и танго и фокстроты — и полностью. нас разложил (хотя меня лично разложили румба и пасодобль).
«Потому сталинская передышка завершилась к началу 1939 года… В том же году сталинский любимец Константин Симонов в пьесе «Парень из нашего города» описывает сражение советских войск на Халхин-Голе против 6-й японской армии: «Ты сейчас о последней сопке думаешь, а я — о последнем фашисте. Я думаю о нем давно, еще с Мадрида… в последнем фашистском городе поднимет этот последний фашист руки над танком, на котором будет красное, именно красное знамя».
