Факторизация человечности - Роберт Сойер

— Привет, Тыковка, — сказал Кайл, вскидывая взгляд. — Привет, Зак.

Дочь даже не взглянула на него. Её рука нащупала руку Зака, и они переплели пальцы.

Хизер уселась в кресло и жестом предложила Бекки и Заку тоже присесть. На диване рядом с Кайлом места для них обоих было маловато. Поэтому Бекки села на стул, а Зак встал у неё за спиной, положив руку ей на плечо.

— Я так рада тебя видеть, дорогая, — сказала Хизер. Она снова открыла было рот, но, поняв, что собирается посетовать на то, как давно они не виделись, снова закрыла, ничего не сказав.

Бекки повернулась и посмотрела на Зака. Её нижняя губа подрагивала.

— Что случилась, милая? — со страхом спросила Хизер. Если они не собирались объявить о помолвке, то в чём же тогда дело? Бекки заболела? У неё проблемы с полицией? Она заметила, что Кайл немного подался вперёд; он тоже почувствовал напряжение дочери.

— Давай! — сказал Зак Бекки; он сказал это шёпотом, но в комнате было так тихо, что Хизер услышала.

Бекки молчала ещё несколько секунд. Она прикрыла глаза, затем снова их открыла.

— Почему? — спросила она дрожащим голосом.

— Почему что, милая? — переспросила Хизер.

— Не ты, — сказала Бекки. Её взгляд на мгновение метнулся к отцу, затем снова упёрся в пол. –Он.

— Почему что? — спросил Кайл таким же растерянным голосом, как и Хизер.

Часы на каминной полке прозвонили; они это делали каждую четверть часа.

— Почему, — сказала Бекки, поднимая глаза и глядя на отца, — ты…

— Скажи это, — шёпотом потребовал Зак.

Бекки сглотнула, и затем выпалила:

— Почему ты совращал меня?

Кайл бессильно откинулся на спинку дивана. Планшет, лежавший на подлокотнике, с грохотом упал на деревянный пол. У Кайла отвисла челюсть. Он посмотрел на жену.

Сердце Хизер бешено заколотилось. Она почувствовала тошноту.

Кайл закрыл рот, затем снова открыл его.

— Тыковка, я никогда…

— Не оправдывайся, — сказала Бекки. Её голос дрожал от ярости; теперь, когда обвинение было произнесено, плотину, по-видимому, прорвало. — Не смей это отрицать.

— Но Тыковка…

— И не зови меня так. Меня зовут Ребекка.

Кайл развёл руками.

— Прости, Ребекка. Я не знал, что тебе не нравится, когда я так тебя называю.

— Да будь ты проклят, — сказала она. — Как ты мог сделать со мной такое?

— Я никогда…

— Не ври! Ради Бога, имей хотя бы мужество во всём признаться.

— Но я никогда… Ребекка, ты моя дочь. Я никогда не причинил бы тебе зла.

— Ты причинил мне зло. Ты меня обесчестил. Меня и Мэри.

Хизер поднялась на ноги.

— Бекки…

— И ты! — выкрикнула Бекки. — Ты знала, что происходит, но ничего не сделала, чтобы его остановить.

— Не кричи на мать, — резко сказал Кайл. — Бекки, и никогда не касался ни тебя, ни Мэри — и ты это знаешь.

Зак заговорил — на этот раз нормальным голосом:

— Я знал, что они будут всё отрицать.

— А ты не лезь не в своё дело, — рявкнул на него Кайл.

— Не повышай на него голос, — сказала Бекки Кайлу.

Кайл попытался успокоиться.

— Это семейное дело, — сказал он. — Его оно не касается.

Хизер вглянула на мужа, потом на дочь.

— Бекки, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — я тебе клянусь…

— И ты тоже не отпирайся, — сказала Бекки.

Хизер сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.

— Скажи мне, — проговорила она. — Скажи мне, что, по-твоему, произошло.

Повисла пауза — Бекки, по-видимому, собиралась с мыслями.

— Вы знаете, что произошло, — сказала она, наконец; в её голосе по-прежнему звучало обвинение. — После полуночи он выходил из вашей спальни и шёл ко мне или Мэри.

— Бекки, — сказал Кайл. — Я никогда…

Бекки посмотрела на мать, но затем закрыла глаза.

— Он входил в мою комнату, заставлял меня снять топ, л-ласкал мою грудь, а потом… — Она задохнулась, открыла глаза и снова посмотрела на Хизер. — Ты не могла не знать, — сказала она. Ты должна была видеть, как он уходит и как возвращается. — Пауза; она сделала судорожный вдох. — Ты должна была чувствовать запах его пота — мой запах на нём.

Хизер покачала головой.

— Бекки, пожалуйста.

— Ничего этого никогда не было, — сказал Кайл.

— Нет смысла оставаться здесь, раз они всё отрицают, — сказал Зак. Бекки кивнула и полезла в сумочку. Она достала оттуда носовой платок и вытерла им глаза, потом поднялась на ноги и пошла прочь. Зак последовал за ней, и Хизер тоже. Кайл также поднялся, однако Бекки с Заком уже были внизу, у входной двери.

— Тыко… Бекки, пожалуйста, — сказал Кайл, спеша к ним. — Я никогда не делал тебе ничего плохого.

Бекки обернулась. Её глаза покраснели, лицо начало багроветь.

— Я тебя ненавижу, — сказала она, и они с Заком исчезли во тьме за дверью.

Кайл посмотрел на Хизер.

— Хизер, я тебе клянусь — я никогда её не трогал.

Хизер не знала, что сказать. Она поднялась в гостиную, держать за перила, чтобы не упасть. Кайл шёл следом. Хизер села в кресло, однако Кайл подошёл к бару и налил себе немного скотча. Он выпил его одним глотком и остался стоять рядом с баром, опершись на стену.

— Это всё её дружок, — сказал Кайл. — Он запудрил ей мозги. Они наверняка собираются подать в суд — не терпится завладеть наследством.

— Кайл, пожалуйста, — сказала Хизер. — Ты говоришь о своей дочери.

— А она говорит о своём отце. Я никогда не делал ничего подобного, Хизер, и ты это знаешь.

Хизер молча смотрела на него.

— Хизер, — сказал Кайл; в его голосе прорезались умоляющие нотки, — ты же должна знать, что это неправда.

Что-то почти год держало Ребекку на расстоянии. А перед тем что-то…

Она очень не любила об этом думать, но мысль эта всё равно возвращалась каждый день.

Каждый час…

Что-то довело Мэри до самоубийства.

— Хизер!

— Прости. — Он сглотнула и через секунду кивнула. — Прости. Я знаю, что ты ничего этого не делал. — Но её голос звучал глухо, даже для неё самой.

— Конечно, не делал.

— Просто…

— Что? — резко спросил Кайл.

— Это… да нет, ничего.

— Что?

— Ну, ты правда просыпался по ночам и уходил из спальни.

— Не могу поверить, что ты это говоришь, — сказал Кайл. — Вообще не могу поверить.

— Но это правда. Два, иногда три раза за неделю.

— У меня же бессонница — и ты это знаешь. Я вставал и смотрел телевизор, иногда делал что-то на компьютере. Господи, да я до сих пор так делаю, а я сейчас живу один. Я и сегодня ночью вставал.