Чуждое тепло - Майкл Муркок

Слегка надув губы, Джерек оценивающе посмотрел на багровеющее море.

– Хотя ему и недостает чувства цвета.

Он повернулся и направился по измельченной кости к своему воздушному ландо. Подойдя к локомотиву, Джерек забрался в кабину.

– Начинается посадка, моя сладкая Железная Орхидея!

Она засмеялась и протянула ему руки. Джерек с подножки схватил ее за талию и поднял в кабину.

– Отправление в Пасадену!

Он потянул паровозный свисток.

– Пересадка в Буффало!

Послушный звуковому сигналу, маленький локомотив величаво поднялся в воздух и, попыхивая белым паром из трубы, поплыл над землей.

– В Расине, штат Вирджиния, ему забили баки! – пел Джерек Карнелиан, надевая фуражку машиниста из золотой и алой ткани. – Поддай-ка, парень, пару, забудь свои ты враки! С таким старьем как это, и с веком ты не в ногу. Тебе, приятель, место на Нептукской дороге!

Орхидея расположилась на сиденье из бархата и меха горностая и развлекалась, наблюдая, как ее сын открывает дверцу топки и кидает туда лопатой огромные черные алмазы, сделанные им специально для паровоза. Воздушная машина не нуждалась в топливе, но алмазы добавляли эстетизма в атмосферу забавы.

– И где ты находишь эти древние песенки, о Карнелиан, сын мой?

– Мне попался тайник с «пластинками», – ответил он ей, вытирая с лица честный трудовой пот шелковой ветошкой.

Внизу быстро промелькнуло море и горный хребет.

– Способ «звукозаписи» относится к тому же периоду, что и мой локомотив. По меньшей мере, им миллион лет, хотя кое-что наводит на мысль о том, что они сами являются копиями других оригиналов. Хорошо, что поколения их владельцев сохранили эти черные диски в безупречном состоянии.

Захлопнув дверцу топки и отбросив платиновую лопату, Джерек присоединился к матери на сиденье и принялся рассматривать проплывающую внизу причудливую местность, которую Миссис Кристия, Неистощимая Наложница, начала строить давным-давно, да так и не закончила.

Пейзаж и впрямь не отличался элегантностью. А точнее говоря, был изрядно подпорчен. На две трети построе-ный холм в манере арийских ландшафтов девяностого столетия столетия, был увенчан змеедревом сатурийского фасона.

Рядом с полоской реки периода Бенгальской империи высились готические руины одинадцатого века. Можно было понять, почему она решила не заканчивать это творение, но Джереку казалось, что ей не мешало бы побеспокоиться и рассеять эту нелепицу. Кто-нибудь, конечно, сделает это рано или поздно. И он снова запел:

Котел раскочегарив,Вином его залив,Наш Кэрри Джж направилСвой паровоз в Сент-Клиф.И ветру не угнаться,И пуле не догнать,Без четверти двенадцатьЕго там будут ждать.

Он повернулся к Железной Орхидее.

– Нравится? Качество записей оставляет желать лучшего, за подлинность текста я ручаюсь.

– Этим ты и занимался последний год? – она подняла красивые брови. – Я слышала какие-то звуки, доносившиеся из твоих владений, – она засмеялась, – но признаться, подумала, что этот шум связан с сексом, – она нахмурила брови, – или с животными, – и добавила с улыбкой, – или с тем и другим вместе.

Паровоз, непрерывно гудя, стал снижаться по спирали по направлению к ранчо Джерека. Это было типичное строение девятнадцатого столетия, выполненное из пенопласта и соломы. Черепичная крыша веранды опиралась углами на деревянные фигуры индейцев высотой в сорок футов. В тюрбане каждого индейца имелась великолепная жемчужина двенадцати дюймов в поперечнике. Они были единственной экстравагантной деталью этого в остальном простого здания.

Локомотив приземлился на лужайке, и Джерек, чей интерес к древнему миру продолжался уже почти два года, подал руку Железной Орхидее, чтобы помочь выйти. Мгновение она колебалась, словно пыталась вспомнить, что должна делать. Затем, схватив его за руку, она спрыгнула на землю с криком.

– Брависсимо!

Они вместе направились к дому. Окружающий ландшафт был сконструирован так, чтобы гармонировать с ранчо. Закат освещал пурпурным светом силуэты холмов, с черными соснами на вершинах. Невдалеке было пастбище со стадом бизонов. С промежутками в несколько дней из искусно скрытого отверстия в земле появлялась группа механических кавалеристов Седьмого полка, которые орали, гикали и скакали кругами вокруг бизонов, пуская в воздух стрелы, а затем ловили животных и клеймили их. Бизоны были настоящие, а кавалеристы – механические, потому что Джереку не нравилось выращивать людей, ведь когда-никогда, а придется распылять их.

– Закат очень мил, – похвалила Железная Орхидея, которая не была в гостях у сына довольно долго, – ты уверен, что солнце в древности действительно было таким огромным?

– Оно было еще больше, – уточнил Джерек. – Я скорее уменьшил его.

Она погладила его руку.

– Ты всегда знал чувство меры. И это прекрасно!

– Благодарю тебя.

Они поднялись по белой винтовой лестнице на веранду, вдыхая восхитительный запах магнолий, которые росли неподалеку. Подойдя к двери, Джерек нажал на рычаг, створки ее распахнулись, и они прошли в гостиную, занимавшую весь этаж. Другие восемь этажей были отданы кухням, спальням и кладовым. Орхидея остановилась около сложной кружевной безделушки, которую Джерек скопировал со старой голограммы и воспроизвел в стали и хроме. Вещица походила на огромное яйцо, стоявшее на одном конце, и касалась потолка.

– Что это, о источник моей жизни? – спросила мать у сына.

– Космический корабль, – пояснил он. – Древние любили летать к Луне или отражать нашествия с Марса. Правда, в те дни марсиан там уже не было. Некоторые из писателей были склонны приукрасить свои творения, видимо для того, чтобы развлечь современников.

– Что заставляло их летать в космос?! – поежилась Железная Орхидея. Ее недоумение легко было понять, ведь человечество потеряло желание покидать Землю столетия назад. Конечно, время от времени эту старую планету посещали космические пришельцы, но чаще всего они оказывались скучными ребятами, которых обычно не задерживали долго, если только кому-то не приходила в голову идея оставить их в своей коллекции.

Вошел механический слуга и поклонился. Железная Орхидея протянула ему свою одежду (этому ее научил Джерек, объяснив, что таков обычай старого времени) и пошла к фикусовому дереву, чтобы отдохнуть под ним.

Джерек с удовольствием отметил, что его мать снова сотворила себе груди, чтобы не выделяться из окружающей обстановки и соотвествовать данному временному периоду. Слуга был одет в духе того же времени и носил длинное свободное пальто, кожаные ковбойские штаны и грубые башмаки. На голове его красовался котелок, а в зубах из нержавейки он держал несколько пеньковых трубок. По сигналу хозяина он укатил прочь.