(не)Бальмануг.Дочь - Полина Лашина

Недоумевая, Хелен покрутила перед лицом ладонь, по пути замечая на запястье небольшой старый шрам, превратившийся в тонкую линию. Такого у нее не было. Раньше.

– Очнулась? – раздался незнакомый голос со стороны.

Девушка приподняла голову, чтобы за решеткой увидеть мужскую фигуру. С трудом приподнялась на локте, удерживая одеяло на груди. Она по-прежнему была лишь в одной нижней рубахе, давно измятой и не первой свежести.

Новая комната, этот серый каменный мешок, оказалась очень просторной, но та часть, где стояла ее кровать, была отгорожена от остального пространства частой решеткой. Пара магических светильников с ее стороны решетки, несколько на стенах по ту сторону. Одна металлическая дверь в дальней стене, ни одного окна. Как есть каменный мешок. Куда ее запихнули и почему? Что такого она вытворила на этот раз, раз у дознавателей окончательно лопнуло терпение, и они запихнули ее в какие-то казематы?

Коренастый мужчина по ту сторону решетки, который стоял, широко расставив ноги и сложив руки за спиной, был смутно знаком.

– Ты охранник из дома эйра Аршадана? – сообразила Хелен.

Ее голос звучал негромко, но сильнее, чем в прошлый раз.

Точно! Она уже видела такие же путанные сны, где ее принимали... за дочь артефактора?! Она даже не знала, что у пожилого артефактора есть дочь. То есть к провалам памяти добавилось еще что-то? Хоть бы не помутнение разума!

– Да. А ты кто?

– Я... – почему-то осеклась, не желая называть своего имени. – Не помню...

Она действительно не помнит, где явь, а где бредовые сны.

– Но эйра Аршадана помнишь? – ровным, совсем без капли удивления голосом спросил мужчина.

– Его помню. И эйра Лернавая. Можете его позвать? Старшего дознавателя? – вспомнила Хелен прошлые свои пробуждения.

Если это действительно была ее новая реальность, а не бред умирающего где-то там мозга.

В этот момент противно заскрипела металлическая дверь вдалеке и впустила в серое помещение еще трех мужчин. Дознаватели в черных камзолах. Охранник же неподалеку от решетки был в обычной одежде воина, с мечом на боку.

– Так, так, так, – выдал один дознаватель, подходя ближе. – Что здесь у нас?

Остальные мужчины остановились еще дальше от решетки, так что Хелен пришлось, изрядно повозившись, еще приподняться. Где-то там за решеткой, в другой, большей части комнаты стоял длинный грубый стол с какими-то предметами, еще несколько туда выложили вновь пришедшие. Какие-то артефакты? И что проверять собрались?

– Кто ты? – спросил у нее все тот же дознаватель с острым носом, который остановился в паре метров от решетки.

А ведь она его тоже смутно помнила! Вроде бы он тоже был на их с Лернаваем помолвке. Имя его она, конечно, не вспомнит, гостей тогда было много. Но он-то должен был ее запомнить! Так к чему тогда эти глупые вопросы?

Однако затем взгляд девушки сам остановился на охраннике из дома Аршадан, того артефактора, у которого она проснулась. И где служанка почему-то считала ее дочерью хозяина, чьей-то вдовой. Хелен вновь приподняла одну руку и покрутила ладонь перед собой. Это была не ее ладонь, которая, однако, была на руке, растущей из ее тела и её же слушающаяся сейчас.

– Я что... дочь эйра Аршадана? – ошарашенно выдохнула Хелен, у которой кусочки реальности стали складываться в пазл, какой-то неправильный. – На самом деле?! Это не сон?

– То есть ты, ракасова тварь, признаешь, что заняла тело эйры Элианы Маккин? – довольно изрек тот мужик с острым носом.

Охранник из дома артефактора продолжал молча смотреть, стиснув челюсти.

"Почему какая-то Маккин? Ах, да, если вдова, то есть была замужем, должно быть другое родовое имя", – с трудом продолжали ворочаться мысли.

– И теперь ты расскажешь, зачем похитило чужое тело, ракасово отродье! Что вы задумали? Расскажешь всё! – самодовольно продолжал дознаватель, а Хелен, широко распахнув глаза, смотрела на него недоумевающе.

– Но я человек! И я ничего не похищала!

– Ты заняло чужое тело! – в ее сторону ткнули тонким пальцем. И это обвинение она опровергнуть не может, как и понять, что случилось. – Признавайся, что вы задумали?!

– Кто "вы"?

– Ракасы.

Хелен нервно – или даже истерично? – фыркнула.

– А вы тех ракасов видели? Они же в два раза больше человека! И с рогами. Как бы ракас залез в маленькое человеческое тело? Что за чушь?! – выдала девушка.

Только физиономии у мужиков по ту сторону решетки лишь еще больше ожесточались с каждым ее словом. Даже у охранника.

– Вот ты и призналось, что знаешься с ракасами. Итак, спрошу еще раз по-хорошему, что вы задумали?!

Еще один нервный смешок от Хелен.

– А "по-плохому" это как? Думаете, может быть что-то хуже того, что... у меня сейчас? – не стерпела девушка, оглядываясь по сторонам. – Что может быть хуже, нежели находиться в тюрьме непонятно почему?

Или она где-то в беспамятстве сейчас общается со своей шизофренией.

Или всё-таки новое "попаданство"? Но как?! Почему?

– Что может быть хуже? Не забывай о пытках, – хмыкнул ей в ответ дознаватель.

– Не забывайте, что я эйра! – мигом возразила ему девушка.

– Ты – ракасова тварь!

– Не доказано! И в любом случае я... я в первую очередь эйра! Аршадан! То есть... Маккин? – спорила Хелен, пока еще ничего не понимая, но непроизвольно глянув на охранника из дома артефактора. – Да?

Они же не позволят чертовым дознавателям пытать ее? Хотя отец этой Маккин сам сдал ее Управлению. И как только слету разглядел в ней чужую душу?

Хелен пыталась осознать, что произошло. Неужели она действительно сейчас находится в чужом теле? Как-то уж слишком реальны ее ощущения: холод, голод, головная боль. Опять переселение?! Какого черта?!

Откинулась на тощую подушку, натянула тонкое колючее одеяло на грудь повыше, уставилась в серый каменный потолок и задумалась.

Что произошло? Она на самом деле теперь в новом теле? Почему? Это то, что обещал... то есть чем грозил ей ракас? Вот так он решил не дать ей мешать им? А она даже не знает, чем конкретно им, ракасам, мешала. Хоть бы не так обидно было.

Или это очередная выходка охранных духов этого мира? Тогда их логику она совсем не понимает, впрочем, как и логику голинов, проводников их мыслей, с грыном она так и не говорила толком.

– Эй, ты! – грубо окликнул