Правила жизни - Януш Корчак

– Целый день они ссорятся.

– Вечно они ссорятся.

– Не перестают ссориться.

– Ни минуты без ссоры.

Преувеличение.

Если подсчитать, то у недружных братьев и сестер выпадет две три – четыре ссоры на день. Допустим, каждая ссора длится пятнадцать минут, – значит, все вместе час. Час это много, но не целый же день. И может быть, лучше один час войны, чем постоянная злость и тихая, все возрастающая неприязнь.

Я убедился, что пренебрежительное отношение старших братьев и сестер к младшим обижает и сердит.

И наоборот, сердит и раздражает, когда младшие требуют для себя прав, какими пользуются старшие.

– Я тоже хочу, – говорит малыш.

– Раз так, ни тот, ни другой!

И из ложного принципа равенства или для примера старшему что-нибудь не дают или не позволяют.

И если после возникнет ссора, дело тут не в пустяках, а во взаимной неприязни.

Бывают дни хуже и лучше. Уже было гораздо лучше, совсем хорошо, и вдруг опять начинают.

Почему?

Прежде чем что-нибудь предпринять, надо изучить, узнать, расспросить, потому что как можно, не зная, советовать и поучать? Я убедился, что не следует спешить на помощь. Лучше подождать, пока ребята успокоятся.

Я убедился, что добра больше, в десять раз больше, чем зла, и поэтому можно спокойно переждать, когда злость пройдет. Не только человек, каждое живое существо предпочитает мир войне, и, значит, не следует обвинять детей в пристрастии к ссорам.

Если в семье есть бабушка и дедушка, может быть, это для ребят лучше. Если мама сегодня сердитая, может быть, бабушка утешит; мама откажется, может быть, бабушка поможет. У бабушки больше времени, – значит, выслушает внимательнее. Любопытно рассказывают старые люди. И вообще как это удивительно: бабушка помнит маму маленькой девочкой, а папу юношей. А еще раньше бабушка сама была ребенком.

Помнит старые времена. Другие тогда были улицы и дома, другие лампы и часы, даже люди были другие. Не было многих изобретений, и книг, и игрушек, развлечений.

И из людей – одни уже умерли, других еще не было на свете…

И приходят в голову "трудные" мысли, уже не только о том, что сейчас есть, а и о том, что было и что будет.

Удивительно…

ДОМ – КВАРТИРА

Люди живут в больших городах, маленьких городишках и в деревнях.

Родным домом может быть хата, усадьба, комнатка в деревянном доме, комната или несколько комнат в высоком каменном здании и дворец.

Дом может быть собственностью родителей или сниматься у домовладельца, которому ежемесячно платят за квартиру. Кто не может платить, должен съехать.

Маленькие дети ничего этого не знают, их "легкие" мысли такие:

"Здесь мои мама и папа, здесь моя кроватка и игрушки, здесь я сплю и ем, и спешу сюда, когда холодно и идет дождик".

Как птица в свое гнездо.

И только позже ребенок знакомится с другими квартирами – смотрит и немножко смущается, немножко боится. Видит других мам, другие столы, кровати и шкафы. Удивляется, думает, сравнивает, и наконец твердо знает.

Уже большой мальчик из небольшого городка сказал:

– Я думал, в Варшаве высокие горы, и море, и корабли, и кругом одни памятники, как на кладбище. Сам не знаю, что я думал.

Часто правда переплетается со сном и сказкой.

Одна большая девочка сказала:

– Я не могу себе представить, как это люди живут зимой в деревне. Кругом снег, холодно, а они сидят там!

Только когда человек хорошо познакомится со своим жилищем, он начинает интересоваться тем, что далеко и по-другому. Как бы путешествует мысленно по неведомым странам.

Ребенку изрядно приходится потрудиться, чтобы узнать свой дом. Кто постарше, тот даже уже и не помнит, как он разглядывал комнату, пол, потолок и стены, сколько видел непонятных вещей, сколько его подстерегало неожиданных сюрпризов и тайн. Удивительная лампа, неодинаковая днем, вечером и ночью.

Часы, которые тикают и бьют. Что в них, почему и зачем. Мама взглянет на часы и знает, что скоро придет папа. Словно часы знают, что делается вне дома, знают, когда будет темно, и бьют, чтобы люди ели, ложились спать, вставали. Ни на минуту не перестают шептаться на стенке.

Удивительное зеркало. Совсем не такое, как картина. В нем можно увидеть разные вещи. Если перед зеркалом встанет мама, будет две мамы.

– А это я!

Ребенок поднимает руку, высовывает язык, держит кошку, приподнимает фартучек – в зеркале то же самое.

Висят картины и фотографии – и что-то говорят и объясняют, а малыш любит их или не любит, радуется или боится.

Опрокинул стул – испугался, больно; упал, ушибся о стол, о шкаф. Свалился откуда-нибудь. Ударили дверью. Обжегся о плиту. И плита тут что-то делает, все тут что-нибудь да значит. Иногда хорошо и весело, а иногда бранят. За что?

Говорят, что испортил, сломал, запачкал. Приключается с малышом и беда: написал на пол, сам не знает, как это вышло. Опять огорчение.

Но бывают и победы: впервые сам влез на подоконник, впервые дотянулся до дверной ручки, впервые дорвался до щетки и метет или вытирает тряпкой пыль.

Ребенок постарше, который ходит в школу, уже все это забыл. А жаль: помни он, как ему самому было трудно, не судил бы малыша строго.

Покажу на примере, что и старшим детям не все понятно: почему, например, взрослые не позволяют прыгать на диване? Говорят "портится", а ведь это вовсе не так; а уж как приятно прыгать, как высоко подбрасывают пружины.

Дети не знают, что есть дорогие вещи, которые покупаются на долгие годы. Диван от прыганья сразу не испортится, но через год-другой порвутся веревки, которыми связаны пружины, и придется платить обойщику за починку, а то и за новую обивку.

Малышу родители иногда позволяют попрыгать, не хочется запрещать, и малыш легкий, не так уж испортит. А на большого очень сердятся, денег нет на ремонт.

Родители сердятся, если царапать ножиком стол, щелкать выключателем, зажигать спички, играть в комнате в мячик. И, надо признать, они правы.

Помню, я разбил, играя в мяч, дорогую вазу. Долго удавалось мне ничего не бить, – может быть, целый год. Я обещал бросать мячик только о пол, и мама позволила. И вот, то ли я слишком сильно ударил, то ли забыл об обещании. Ваза дрогнула, закачалась и упала.

Когда ребята приходят ко мне в комнату, я всегда ставлю лампу и будильник в безопасное место. Не хочу, чтобы у ребят были неприятности, а у меня убыток. И всем советую так делать: лучше вовремя отодвинуть чернила, чем сердиться, что пролили.

Взрослые не очень любят, когда у ребят гости, и хотят знать, спокойные ли твои товарищи и хорошо ли воспитаны. И сердятся, если что-нибудь приключится: наприглашал, мол, озорников. А ведь неприятно отказывать, когда товарищ просит:

– Я приду к тебе?

Тихому мальчику даже чай пролить неприятно; а уж всегда так бывает, что, когда слишком стараешься, что-нибудь да не выйдет. Поэтому тихие не любят ходить по знакомым, предпочитают поскучать. А все потому, что не знают, как навещать товарищей и как принимать, чтобы и гостя не обидеть, и самому не иметь неприятностей. А жаль…

Плохо, что как раз у хороших ребят всегда столько опасений, а бесстыжим на все плевать, и именно у чужого они делают все то, что им запрещают дома.

Один мальчик пригласил к себе товарищей. Конечно, мама позволила. Но пришел один непрошеный. Даже в школе он всегда играл как-то дико, и его звали "бешеный". А что было делать? Гость!

Хорошо поиграли. Только тот разошелся и разбил большое зеркало, и мама велела всем убираться вон.

– Ты зачем его звал?

– А вот именно и не звал.

– Надо было так ему и сказать.

Мальчик не знал правила, которое учит, что не с каждым можно быть деликатным.

А я знаю случай, когда гость взял у мамы со столика золотые часы.

Где большая квартира, там легче. Тогда дети и взрослые меньше мешают друг другу. А чем больше народу и теснее, тем больше горестей, запретов и убытков. Кто виноват? Никто.

Я читал в книжке, что, когда у тебя неприятность и ты знаешь из-за чего она, тебе уже не так больно. А маленькие не знают.

Там, где есть детская, реже скажут:

– Не бегай, не шуми.

Хотя и не всегда так бывает, богатые менее терпеливы, больше думают о своем покое и удобстве.

Очень трудно сказать, где лучше.

Один мальчик, у которого семья ютилась в одной комнатушке, побывал в гостях у богатого товарища и сказал так:

– Хорошо там. У него своя комната. Всякие ковры, картины. Игрушек столько… Только я не хотел бы там жить. У нас лучше – веселее.

Иногда человеку кажется, что он хочет, чтобы все было по-другому, не так, как есть. Как бы завидует: тому, мол, лучше. Но на самом деле редко кому хочется быть другим, иметь другую маму и жить в другом месте. Не хочется, чтобы все было совсем по-другому. Хочется только немножко изменить, подправить. А впрочем, люди бывают разные: один более привязчивый, другой менее.