Гори, гори ясно! - Ольга Петрова

Ш. После пары дней ломания головы я решила не мучиться больше и, к ужасу заводчицы и назло обществу собаководов назвала щенка Шариком. Аристократическое имя было забыто, родословную я даже не удосужилась получить, выставочной карьере закончилась, не начавшись, но все это окупилось по-настоящему золотым характером песика. С самого щенячьего возраста Шарика отличало философское отношение к жизни: в будние дни он терпеливо ждал меня с работы, а в выходные был счастлив сопровождать куда угодно. Он был желанным гостем в любой компании, а его спокойный и веселый нрав опровергал частое заблуждение, что маленькие собаки злобны и вздорны по натуре. Очарованные Шариком, некоторые из моих знакомых кинулись заводить себе питомцев той же породы, но, как-то так вышло, что им достались образцы, не желавшие ломать сложившиеся стереотипы, и вместо необременительного и обаятельного компаньона они получили декоративные исчадия ада. Впрочем, горячо любимые, несмотря ни на что.

Наконец-то дома! Я бросила ключи на столик в прихожей, попутно смахнув с него несколько безделушек, которые с дробным стуком раскатились по полу. Со стоном наклонилась и принялась их подбирать. Шарик решил, что наклонилась я конечно же для того, чтобы ему удобнее было лизнуть меня в лицо, и с восторгом воспользовался предоставившейся возможностью.

Безделушки были не простые, а с историей. Позеленевший от времени браслет, полустершиеся монеты, бусины и подвески. Все это мне привез двоюродный брат Степан. Они вместе с Николаем, вторым моим двоюродным братом, раскопали все это богатство на заброшенном бабушкином огороде в деревне, где я в детстве проводила каникулы. Мне все не привыкнуть было, что Колька и Степка, с которыми мы некогда составляли нашу неизменную деревенскую банду во время летних каникул у бабушки, теперь превратились в дюжих парней, при этом один стал широченным, а другой — высоченным, и сам уже являлся отцом пары ребятишек. Бабушка умерла много лет назад, не успела меня в первый класс проводить, и с тех пор я в деревне не была. Даже на кладбище, к стыду своему, уже лет пять не ездила. По словам братьев, теперь от нашего Заречья почти ничего не осталось — лишь несколько домов с доживающими свой век старушками. Правда, в последнее время даже в эту глушь добрались вездесущие дачники и отстраивали свои незамысловатые фазенды на купленных по дешевке, учитывая отдаленность от больших городов, участках.

Братья жили в поселке примерно в получасе езды от Заречья, работали трактористами и потихоньку осваивали заброшенный бабушкин огород, высаживая там картошку. По весне решили расчистить и вскопать заросший бурьяном кусок земли, примыкавший к склону небольшого холма, и наткнулись на этот «клад». Надо сказать, что тот холм мы, будучи детьми, называли просто горушкой, а у взрослых он издавна прозывался Мóгилы, и никто не мог объяснить почему. Да никто, собственно, и не спрашивал. В деревне почти каждое место и человек носили какое-либо прозвище, и никому и в голову не приходило интересоваться его происхождением. Но братья вспомнили про Могилы, и копать дальше не рискнули, а находки решили отправить мне, как самой «продвинутой» родственнице. Предполагалось, что я постараюсь выяснить ценность этих находок, как с финансовой, так и с археологической точки зрения, но по факту они валялись на столике в прихожей уже которую неделю. Все что я смогла — порыскать по интернету в поисках купли-продажи подобных предметов. И действительно, нашла немало как продавцов, так и покупателей диковинок такого рода. Но чтобы узнать конкретную ценность находок, надо было знать их возраст и этнографическую принадлежность, а чтобы определить это, требовалось мнение экспертов, которые своими знаниями в свободном доступе не разбрасывались. Так что я в очередной раз подумала, что пора бы ссыпать все эти древние мелочи в какой-нибудь дальний ящичек, но так и не реализовала эту мысль и вернула собранное с пола на прежнее место.

Между тем Шарик вполне понятно объяснил, что, хотя он безумно рад видеть свою заработавшуюся хозяйку, законы природы никто не отменял, и после дневного заточения маленькой собачке срочно требуется прогулка. Я выгуляла его возле дома, а на обратном пути столкнулась на лестничной площадке с Максом, соседом снизу.

— А я как раз к тебе шел, — обрадовался он, — Одолжи, пожалуйста, мясорубку! Наша забарахлила в самый ответственный момент.

— Отец пельмени готовит? — поинтересовалась я, отпирая дверь. — Тогда спасибо за прокат буду рада получить натурой.

— Само собой, — рассмеялся Макс.

Отец Макса был инженером и когда-то по долгу службы жил в Новосибирске, работая на какой-то стратегической стройке. Там он не только получил уникальный карьерный опыт, что позволило ему сделаться востребованным специалистом в сфере строительства засекреченных объектов, но и научился делать совершенно умопомрачительные пельмени. Ничего необычного в этом не было, кроме того, что отец Макса был, как это сказать политкорректно, афро-русским, то есть абсолютно натуральным чернокожим африканцем, в юности приехавшим в Россию учиться, и оставшимся здесь навсегда из-за большой любви, которая случилась у него с мамой Макса. А потом, сами понимаете, и Макс случился.

Я вынесла в прихожую коробку с мясорубкой (которая все равно простаивала без дела) и увидела, что Макс с интересом рассматривает «трофеи» на столике.

— Откуда это у тебя? Вроде как старинные.

— Да, наверное. Родственники огород копали, вот и наткнулись. Просили постараться выяснить их происхождение и возможную ценность, а у меня знакомых археологов не нашлось пока.

— Слушай, у меня же есть приятель, Костя, он на историческом факультете учится, все на раскопки поехать рвется, да основная работа не позволяет. Могу его попросить посмотреть твой антиквариат.

— А какая у приятеля основная работа? — полюбопытствовала я из вежливости.

— Основная работа у него в отцовской компании, — ухмыльнулся Макс. — Костян типа крутой бизнесмен, а истфак — это так, вроде хобби.

— Ладно, забирай, пусть посмотрит, — решила я, особо не надеясь на интересующегося археологией бизнесмена. Зато моя совесть будет чиста, заодно со столиком в прихожей. — И, Макс, честно говоря, никто особо не расстроится, если эти безделушки случайно потеряются.

Макс с понимающим видом подмигнул мне, сгреб все со столика в карман, подхватил коробку с мясорубкой и отсалютовал.

Когда я несколько месяцев назад переезжала на свою нынешнюю квартиру и в первый раз столкнулась с Максом, загружая коробки с вещами в лифт, то самым невежливым образом шарахнулась от него. Уж очень неожиданно возник из-за