Ее звали О-Эн - Томиэ Охара

И все же японские ученые пытались найти разрешение стоявших перед ними проблем. Поистине достойно удивления, как в условиях полной изоляции от внешнего мира, скованные стереотипами конфуцианского мышления, эти люди тем не менее смело нарушали традиционные догмы, стремясь поставить и разрешить в своих трудах волновавшие их проблемы-от вопросов примята материи до конкретных задач экономики и государственного устройства. Так возникали различные

"школы" и "ответвления", противостоявшие ортодоксальному, официальному конфуцианству. Правительство не заблуждалось относительно оппозиционной сущности этих школ и жестоко расправлялось с их представителями. Характерна в этом смысле судьба одного из героев повести, астронома, математика и философа по имени Синдзaн, которого Эн Нoнака любила так беззаветно до самой смерти. Он тоже был осужден на заточение, а оставшиеся после его смерти рукописи конфискованы.

"Южная наука" - такое название в истории японской общественной мысли получила научная школа княжества Тоса, занимавшаяся широким кругом проблем философией, этикой, математикой.

Оппозиционные настроения чувствовались здесь особенно остро - недаром выходцы из этого княжества стали со временем застрельщиками и участниками буржуазной революции 1868 года, которая смела наконец феодальное правительство и устранила помехи, мешавшие движению Японии по капиталистическому пути. Несомненно, "Южная наука" много способствовала перевороту в умах и сердцах людей, подготовив их к будущим социальным переменам.

К раннему поколению мыслителей "Южной науки" и принадлежал отец Эн, знатный дворянин, правитель княжества Тоса. Личность его трагична и противоречива. Глубоко неудовлетворенный существующим положением вещей, он поставил целью создание в своем княжестве идеального государства процветающей экономики и всеобщего благоденствия. Ключом к решению всех проблем он считал устройство совершенной ирригационной системы. Разумеется, утопическая затея Нонака Кэндзан потерпела полную неудачу. Он пошел неверным путем и в результате погубил сотни крестьянских жизней во имя своих, в сущности, несбыточных планов, ибо пытался создавать новое, не изменив главного - старых феодально-крепостнических отношений внутри общества. Успех его противников был обеспечен еще и потому, что абсолютистское правительство, боявшееся обогащения и возвышения отдельных княжеств, давно с подозрительностью следило за необычной активностью правителя княжества Тоса. Нoнака Кэндзан был смещен, сослан и вскоре умер.

В наказание чересчур независимому правителю вся его семья была обречена на вечное затворничество. Вот как случилось, что с детских лет Эн не знала свободы. С тех пор как она начала себя помнить, бамбуковый частокол отделял ее и ее родных от внешнего мира.

Жизнь в неволе текла монотонно и однообразно. Цепь унылых дней размыкалась лишь смертью, уносившей одного за другим членов опальной семьи Нонака. Скорее, это была не жизнь, а бесцельное существование. Но даже здесь, в темнице, не прекращается напряженная работа мысли Эн. Рожденная в семье, где превыше всего почиталась наука, Эн и в неволе проводит долгие дни за книгой. Старшие братья руководят занятиями подрастающей девочки, учат ее мыслить, и мысль, знание составляют главное содержание ее безотрадной жизни, ее единственную опору и утешение, помогают ей стать высокообразованным и знающим человеком, достойным рода Нонака. Эн владеет не только родным, но и китайским языком, бывшим в те времена языком науки, знает классическую литературу Японии и Китая. Ни остротой ума, ни способностями она не уступает мужчинам. История Японии сохранила имена выдающихся женщин, много сделавших для развития японской национальной культуры в тех сферах, где допускалось их участие, и в первую очередь - в литературе и искусстве. Полное духовное равенство с мужчиной такова отличительная черта Эн, раскрытая писательницей в соответствии с историческое правдой.

Но занятия Эн не сводятся к простому приобретению знаний, к механическому запоминанию классических конфуцианских книг и сочинений древних китайских авторов. Моральный кодекс конфуцианства с его суровыми ограничениями помогает Эн воспитать волю, научиться углубленному самоанализу. Непрерывная тренировка воли и чувств, составлявшая главную часть ее воспитания, привила ей умение полностью владеть внешним проявлением эмоций. Внешне она предельно сдержанна, все ее поведение подчинено выполнению долга по отношению к матери, братьям, сестрам. Какие бы чувства ни кипели под этой бесстрастной маской, она не выдаст себя и сохранит гордое достоинство даже в самых трагических обстоятельствах. Ни слова жалобы, ни крика, ни стона не сорвется с ее уст. Эн владеет своими чувствами, как искусный акробат - мышцами своего тела. Эта необыкновенная выдержка - неотъемлемая часть японского национального характера, лучшие черты которого присущи своеобразному облику Эн. Она немногословна, полна самообладания, всегда внешне спокойна, как того и требовал этикет от женщины тех времен. Но это не просто соблюдение приличий это результат длительной, неустанной духовной работы. Так тренировка интеллекта становится и тренировкой души.

Но Эн отличают не только самообладание и гордость. Она наделена истинно женской деликатностью, тонкостью чувств, изысканностью вкуса. Даже в том, что ежедневно открывается ее взору - озаренные луной гребни окрестных гор, безымянные цветы, расцветшие на заднем дворе, - во всем, как истая японка, она умеет найти бесконечную красоту. Эстетический вкус, чувство прекрасного развиты в ней так же, как умение логически и многосторонне мыслить, выработанное долгими часами занятий философией. Нежное и доброе сердце Эн способно па глубокие и сильные чувства, она создана для материнства, но судьбой лишена всего, что могло бы составить ее счастье.

Под внешним спокойствием Эн скрывается много горьких переживаний. Но самая большая ее страсть - неукротимая жажда свободы. Казалось бы, разве может человек жаждать того, чего он совсем не знает? Но стремление к свободе неотъемлемая, естественная потребность человека, и ее невозможно ни заглушить, ни убить. Драма Эн наглядно подтверждает эту непреложную истину. В конце концов, изгнанники жили в условиях вполне сносных, их не морили голодом, не подвергали пыткам, они могли общаться между собой, сколько угодно заниматься наукой; и наверняка многие крестьянские семьи могли бы позавидовать их достатку. И все же каждый миг такого существования был наполнен страданием, потому что в жизни узников отсутствовал элемент, необходимый человеку, как воздух, - они были лишены свободы. Подлинная жизнь немыслима без свободы, это Эн понимала всем своим существом, мечтая о том, чего она, в сущности, не знала и чего так никогда и не обрела.

Пропасть непонимания отделяет Эн от ее сестер, смирившихся с однообразием тюремных будней. Их покорности она противопоставляет свое неприятие всяческого насилия, глубокое презрение к тем, кто так бессмысленно загубил жизнь ее и ее близких. Высокое значение личности Эн - в отказе от смирения, и неуклонном стремлении к нравственной свободе... И хотя в конце своей жизни Эн говорит, будто "сломлена навсегда", весь материал повести убеждает в противном. Эн осталась непокоренной. Несчастья убивают ее физически, но духовно она не сломлена. "Пусть наше тело сковано, но дух свободен..." - учил ее в детстве старший брат, и Эн остается верна этому завету. Всю жизнь Эн была заключена в стены тюрьмы, сначала зримой, потом невидимой. Но дух ее всегда был свободен и независим. Эн понимала: ее семья - жертва слепых сил, которые люди называют "властью", "политикой". Что стоит за этими словами? В ее представлении это нечто загадочное и жестокое, какая-то почти стихийная сила, которая по своему произволу вершит судьбы отдельных людей и не знает пощады; могущество ее беспредельно. Эта сила стоит над людьми, и отдельные личности не способны что-либо изменить. Сурового князя может сменить милосердный, но суть этой таинственной "власти", этой "политики" останется неизменной. И еще она убеждается, что как бы ни старался человек оградить себя и свой мир от этой "политики", она настигнет его повсюду, нет надежды избежать столкновения с ней. И Эн противопоставляет этой сокрушительной силе единственное, чем она располагает, - волю к постоянному нравственному сопротивлению.

Личность Эн раскрыта писательницей убедительно и достоверно, психологически точно, движения души Эн, ее переживания, вплоть до самых интимных, изображены удивительно тактично и тонко.

Воззрения Эн, ее жизненная философия дышат умом и благородством; ее приверженность высокому долгу, страдания ее души, редкие способности, которым так и не суждено было расцвести, - все это и поныне волнует тех, кто соприкасается с личностью Эн, тонко и мастерски обрисованной Томиэ Охара, уроженкой той же древней земли, и будят сострадание к героине ее печальной повести.