Иван и Камински. Повесть - Илья Компасов

В туалете Иван долго рассматривал свое лицо в зеркалe. Он изменился. Вокруг глаз много маленьких морщин. Кожа не такая упругая, как раньше, и на щетине все чаще встречались седые волоски. Но это полбеды. Самое ужасное было то, что волос на голове с каждым днем становилось все меньше и меньше. Глубокие залысины уже нельзя было прикрыть волосами – это смотрелось еще хуже. Перед праздниками он был у парикмахера и собирался побриться наголо, но в последний момент передумал. До следующего раза. Ему нужно было время для прощания со своими, пусть и не очень густыми, но все же собственными волосами. Иван несколько раз провел рукой по хлипким локонам, массируя кожу головы. Потом плотно прижал волосы к черепу, прикинув, как будет выглядеть лысым. Тяжело вздохнул. Второй раз вымыл руки и пошел к своему месту.

– Ты где ходил так долго? – удивленно спросила Лена.

– Очередь большая была, – ответил Иван, рухнув в кресло.

– Все нормально?

– Угу. Может, ты и права насчет этого. Давай только у Каминских не будем обсуждать.

– Как скажешь. Я тебя люблю. – Лена поцеловала Ивана в щеку.

Тереза приехала на вокзал за пятнадцать минут до прибытия поезда. Сегодня утром она уже встречала здесь свою мать и никак не могла избавиться от ощущения дежавю. Она и Ивана встречала неоднократно на этом вокзале, но с тех пор прошли годы. Последние разы он с семьей приезжал на машине или они вовсе летели на самолете и брали такси до дома. Иван и сейчас предложил ждать их дома, но для Терезы это было своего рода ритуалом – встретить Ивана на перроне, как в день их знакомства. Прямо с поезда – так, чтобы он шагнуть не успел и тут же оказался в ее объятиях. Каждый раз Тереза с трудом сдерживала себя от слез. В первую встречу она рыдала минут десять после того, как его увидела. Он же тогда не проронил ни одной слезы и только прижался своей белобрысой головой к ее груди. С тех пор прошли годы, душевные раны обоих давно зажили, но любовь, выражавшаяся в этих глубоких объятиях, осталась.

Тереза ходила по холодной платформе из стороны в сторону, пытаясь угадать, из какого вагона они выйдут. Это напоминало игру в рулетку: ты делаешь ставку на один из эдак пятнадцати вагонов, плюс в каждом вагоне по два выхода – итого на поезд около тридцати вариантов. Если учесть, что иногда вагонов было меньше, то шансы на выигрыш в этой вокзальной рулетке увеличивались. В конце концов Тереза остановилась напротив разметки для восьмого вагона, ровно посередине прибывающего поезда. Выбирать середину всегда мудрое решение: откуда бы ни вышел пассажир, с центра платформы до него было ближе всего. К тому же обычно люди направлялись в сторону подземного перехода в центральной части перрона.

Иван увидел Терезу еще из движущегося поезда. Несмотря на холод, она стояла в распахнутом шерстяном пальто бордового цвета. Короткие темные волосы шапкой накрывали голову, аккуратные очки с оправой в тон пальто ютились на маленьком носу. Выйдя на перрон, Костик и Лили тут же побежали к Терезе. Оказавшись на воздухе, они будто очнулись от зимней спячки. Увидев их, как всегда с некоторой задержкой, Тереза ринулась навстречу. Дети обхватили ее за шею с обеих сторон и одновременно промычали:

– Те-ре-за!

– Привет-привет, золотые вы мои! – голосом настоящей бабушки произнесла Тереза.

– Костик, хватит виснуть. Ты не один! – сказала Лена и подошла к Терезе.

– Анна-Лена, ты чудесно выглядишь! – Тереза протянула руки для объятия.

– Меня так, кроме тебя, уже никто не называет. Но мне это очень нравится. Как же мы рады тебя видеть! – Анна-Лена крепко прижала к себе пухлое тело Терезы.

Последним в очереди за мягкими объятиями стоял Иван. Он улыбался. Глаза Терезы уже начинали поблескивать. Не дожидаясь, когда из них прольются слезы, Иван подошел к ней и обхватил ее своими длинными руками. И хотя он был намного выше Терезы, во время их объятий его голова всегда оказывалась на ее плече. Они держались друг за друга, как если бы каждый из них ухватился за спасательный круг во время кораблекрушения. Ничто не могло их разлучить в эти минуты.

Дети на заднем сиденье еще не успели пристегнуть ремни, как Тереза тронулась и одновременно начала рассказывать о выставке Сальвадора Дали в местном музее.

– Вам обязательно туда надо сходить! Я даже с вами, пожалуй, еще раз схожу.

– Конечно сходим, – согласился Иван. – У нас впереди считай три дня свободного времени. А о чем конкретно выставка?

– Значит так, она называется «Сальвадор Дали – иллюстратор». Во-первых, там представлена невероятная подборка его рисунков к книгам и статьям. Во-вторых, и надо сказать, что Герхарду именно эта часть больше понравилась, там подробно разбирается техника создания его цветных литографий.

– Хм-м, интересно. Думаю, мы с Лили сходим, – заключил Иван.

– Что значит «с Лили»? А мы? – подала голос Анна-Лена.

– Ну, если хотите, то все вместе пойдем. Я думал просто, ты не очень искусство любишь, – ответил Иван и обернулся к жене.

– Опять начинается. Давай я сама решать буду, что я люблю, а что нет, – высказала вдруг Лена.

– Ребятки, ну что вы начинаете ссориться, еще до дома не доехав, – попыталась успокоить их Тереза. – Анна-Лена, что он от тебя хочет?

– Да нет, ничего. Дорога меня просто вымотала.

– Ты же первым классом ехала, – заметил Иван, слегка покачав головой.

– Хоть президентским! Все равно шесть часов в поезде для меня много.

– Так-так, все, мне тут ругань на праздниках не нужна. Что бы у вас там ни происходило, сами решите. Правда, Костик? – сказал Тереза, подмигнув мальчику в зеркало заднего вида.

– Просто мама сиськи себе хочет больше сделать, а папа против, – ни с того ни с сего решил объяснить Костя.

Включенный поворотник истошно запищал. Тереза свернула на узкую тупиковую улицу, которая упиралась в пешеходную зону. Они проехали мимо греческого ресторана, мясной и сырной лавок, парикмахерской и магазина настольных игр и головоломок под названием «Зигзаг».

– Костик, мама и папа, я думаю, сами разберутся в своих делах, – нарушила тишину Тереза.

– Разберутся-разберутся – уже вчера целый вечер разбирались, – бубнил себе под нос Костя.

– Ага, так, что потом все вместе стены на кухне от разбитых яиц отмывали, – добавила Лили, повернув голову к окну, и вставила в уши наушники от айфона.

– Прекратили! – скомандовал Иван.

– Кстати, о яйцах. Мне еще в магазин сегодня надо. Костя, Лили – вы ведь со мной? – предложила Тереза, въехав на крытую автостоянку возле их дома.

Лили и Костя первые ворвались в дом и сразу побежали вверх по широкой деревянной лестнице, которая плавной дугой заворачивала налево и растворялась в темноте.

– Э-эй! Вы куда? Вообще-то наша комната внизу! – крикнул Иван. В ответ он услышал лишь громкий топот вперемежку со скрипом. – Ведь мы, как всегда, в моей комнате остановимся? – на всякий случай спросил он у Терезы.

– Все как всегда. Вы внизу, остальных разместим у нас наверху, – сказала Тереза, закрывая входную дверь.

– А кстати, кто уже здесь? – спросил Иван.

Тереза на успела ответить, потому что из кухни выскочила ее дочь Лиза с чем-то длинным в руке. Откусывая на бегу зеленый стебель сельдерея, она набросилась на Ивана сзади с криком: «Я-я-я ждесь!» Иван подскочил от неожиданности и чуть не снес чугунный подсвечник со стены. Лиза повисла у него на спине, обхватив тело ногами. В одной руке она продолжала держать палку сельдерея, другой рукой уцепилась за крепкую шею Ивана. Он демонстративно опустил руки и не сопротивлялся нападению.

– Ну что, слабо выбраться? – выговорила Лиза, дожевав наконец свой сельдерей.

– Что? Здесь кто-то есть? – Иван делал вид, что не замечает Лизу. – Дорогая, не посмотришь, у меня вдруг что-то со спиной случилось, – обратился он к Лене.

– Ничего особенно. Небольшая опухоль. Думаю, со временем сама отпадет, – ответила Лена, сняла пальто и повесила его на вешалку. Потом подошла к Ивану и чмокнула висящую на нем Лизу в щеку.

– Точно? А может, ее все-таки того? Ну, операбельным путем? – прокряхтел Иван.

– Ты же у нас против хирургического вмешательства. Вот сам и расхлебывай, – сказала Лена и зашла на кухню, по которой бегала Тереза в поисках корзины для покупок. Два года назад, когда они с мужем Герхардом вышли на пенсию, сделали в доме капитальный ремонт. Теперь помещение стало намного светлее. Нигде не стояло лишних вещей – все кухонные принадлежности прятались в высоких белых шкафах.

– Как ты вообще тут ориентируешься? – спросила Лена. – Прямо операционная какая-то.

Не говори, – с досадой ответила Тереза, вытащив две тряпичные сумки из нижнего ящика. – Вот думали, надо в наш старый дом чего-то нового, светлого. А я до сих пор привыкнуть не могу.