Фейкбук. Реальная история, основанная на настоящей лжи - Дэйв Чичирелли

Я сидел на пляже, любуясь розово-оранжевым закатом, и очень радовался спонтанному утреннему решению провести выходные перед Днем труда у родителей. Я совсем расслабился, как будто нажал кнопку перезагрузки и позабыл обо всех стрессах, связанных с жизнью в Нью-Йорке. О нем напоминал только мой новый айфон, подключенный к электронной почте. Коммуникатор, игрушка и поводок, связывающий меня с офисом. Смартфон меня завораживал и скоро стал занимать все свободное время, стоял ли я в очереди к банкомату или ожидал, пока сядет солнце. Природа прямо передо мной рисовала свои лучшие картины, а я смотрел в пятидюймовый экран.

Я открыл Фейсбук.

Тед Кайзер

В Ред Банк. В Дублине.

Мне нравится ● Комментировать

Я довольно давно не видел Теда. С полгода, наверное. Он хороший парень, хоть и слегка непредсказуемый. Любит смотреть спортивные соревнования и болтать ни о чем. Да и все, в общем-то. Но я уехал с Манхэттена в поисках приключений, и встреча с другом для этого вполне подходила.

Я ехал по Нейвсинк-Ривер-роуд, любуясь отсветами заката на окнах домов вдоль реки. В старших классах я проводил тут все каникулы за зарисовками. Скоро я пересек мост, ведущий в Ред Банк. Симпатичный старый район, застроенный трехэтажными кирпичными домами девятнадцатого века и украшенный коваными решетками. Так и видишь, как по улицам снуют конные повозки.

Я припарковал родительский «Сатурн» между спортивной тачкой и пикапом и прошел в «Дублин Хаус» через задний вход. Пробираясь к бару, я заглянул в гостиную с кожаными креслами у большого камина. Прошел мимо главной лестницы и сразу вспомнил, почему вообще сюда приехал. На Манхэттене есть всякие заведения, но вот баров внутри домов нет. Тед и Стив сидели за столом во внутреннем дворе, вымощенном кирпичом.

— Тедди-К. Стив.

— Чичирелли. Я и не знал, что ты здесь, — Стив махнул, чтобы принесли еще пиво, — все еще рисуешь разную ерунду?

Со Стивом Кучиньелло я обычно встречался, когда выбирался в город. Из-за того, что наши фамилии пишутся похоже, нам пришлось пять лет просидеть в одной и той же классной комнате.

— Ну да, типа того. Разная реклама, пресс-киты и брендированные штуки для клиентов, — я инстинктивно потянулся к телефону, но успел остановиться, — давайте не будем о работе? Я приехал сюда отдыхать.

— Папа говорил, — заметил Тед, — что сентябрь — его любимый месяц. Я его никогда не понимал, а теперь дошло.

— Раньше было ужасно из-за школы, — кивнул я, — а теперь просто очень хорошая погода. Туристы уехали, и остались только местные.

— Местные? Эй, БЕННИ, гоу хоум! — крикнул Стив, обращаясь к жителям округа Берген (БЕ), Ньюарка (Н) и Нью-Йорка (НИ), которые летом проводили выходные «на побережье», поддерживая местную экономику и уничтожая нашу репутацию.

— Не равняй меня с этими итальяшками! Я тут вырос и иногда очень скучаю. Хотя, наверное, я скучаю по возможности пойти на пляж и съесть обед, приготовленный мамой. Наверное, я просто хочу летние каникулы.

— Да, было бы круто, — согласился Тед.

— У тебя и так каникулы.

Тед у себя на дому начал какой-то бизнес по импорту-экспорту. Целыми днями он… управлял своей воображаемой командой? Мы не представляли, чем он там занимается, поэтому утверждали, что Тед не делает ничего.

— Эй, у меня есть работа! — возразил он.

Может быть, это и правда. Но в нашу пользу говорило то, что он уже сто лет открывал дверь будучи облаченным в мятые баскетбольные шорты.

— Конечно-конечно, — я взглянул на телефон. Я уже привык делать это даже во время разговора. На почту просто пришло письмо о текущем ремонте дома, где я живу, но и этого хватило, чтобы вернуть тревогу, разогнанную было океаном.

— Знаете, по чему я на самом деле скучаю? По отсутствию ответственности. Я хочу быть маленьким.

— Не понял, — вмешался Стив.

— Ну, помнишь, как Крис Васко продавал молитвы на еБэе?

— Конечно, — ответил Тед. — Это же классика.

— Не, круче всего было, — возразил Стив, — когда команда по легкой атлетике украсила фасад школы рождественским плакатом Джона Рэнделла.

— Точно, — я наклонился вперед. — Я скучаю по возможности сделать что-то глупое и бессмысленное, просто потому, что это весело. Думать обо всем «что за фигня!». Сейчас все стали ужасно осторожные, потому что все имеет цену.

Стив приподнял бровь:

— Еще одна битва с аманитами?

У меня был внушительный послужной список межконфессиональной розни, продолжавшейся все то время, что я вел несколько незаконную торговлю картинками из комиксов на лестничной клетке начальной школы Ривер-Плаза. Бизнес был прикрыт в ходе оперативного мероприятия охраны. А в старшей школе началась вражда с вебмастером из аманитов, о которой знали все. В самом начале учебного года я нашел несколько аманитских сайтов. Они были насквозь фальшивыми и такими абсурдными, что я не выдержал и начал переписку с веб-мастером. Этот скандал владел мыслями моих одноклассников несколько месяцев. Я оказался втянут минимум в дюжину антиаманитских проделок.

— Не знаю… может быть. Я за всю жизнь ни одним проектом так не гордился, как этой историей.

— Кстати, можете поверить, что у нас скоро десять лет выпуска? — спросил Тед.

— Да кого это волнует? — отмахнулся Стив. — У меня есть Фейсбук, я и так знаю, кто растолстел или облысел. Я туда захожу, чтобы понять, как у меня дела. Я круче, круче, круче… так, у Джонни из футбольного лагеря крутая машина и охрененная жена? Я повержен.

— Ни хрена себе. Надо бы начать готовиться, — засмеялся я. — Я серьезно планирую оказаться круче всех на этой встрече выпускников.

— Тогда пошевеливайся. Дизайн рекламы для кондиционеров вряд ли сравнится с международным правом, которым занимается Джон МакЛогин в Брюсселе с горячими бельгийскими цыпочками и «Мерседесом SLS».

— МакЛогин? Я всегда думал, что это его будут судить, а не он.

— Он сел по другую сторону скамьи, — пошутил Стив.

— Ну всегда можно схитрить, — предложил я, — у меня есть Фотошоп, и я могу что угодно в Фейсбуке написать. Жену красивее, тачку лучше. Прямо как в «Матрице».

Мы рассмеялись и обменялись понимающими взглядами, вдруг поняв, что такие шутки на Фейсбуке и правда могут сработать.

Нет ни одной причины, по которой мои френды на Фейсбуке мне не поверят. Что это, вообще, такое — френды? Я знаю, как они проводят день, по минутам, но ничего не знаю о них как о людях.

Ну, то есть я знаю, что Дебби, с которой мы учились в пятом классе, только что продала игрушечных коров в «Веселой ферме». Если после этого я узнаю, что она кого-то убила, я буду в шоке… но поверю. При внешней прозрачности Фейсбука он закрыт от всех. Мы знаем только то, о чем люди позаботились нам сообщить. Так почему бы не сообщить им полную ерунду?

Не теряя ни секунды, мы радостно принялись сочинять мою новую жизнь для Фейкбука. Я могу работать в Цирке дю Солей. Могу стать доморощенным гуру лайф-коучинга вроде Тони Роббинса и предлагать своим френдам непрошеные кошмарные советы по улучшению их жизни. Я могу выиграть в лотерею и попадать в разные приключения благодаря этой куче денег. А потом меня захватят в плен сомалийские пираты. Я могу быть дегустатором еды для королевского стола, профессиональным рестлером, первым мужчиной в танцевальном шоу «Рокетт»… к концу разговора я прожил сотню фальшивых жизней.

Длинные выходные закончились, начались рабочие будни, но идея не только не заглохла, но и расцвела. Когда я смотрел бейсбол, мне хотелось притвориться человеком в костюме бейсбольного мяча по имени мистер Мет. В полнолуние я прикидывал, что неплохо было бы, если бы меня укусил оборотень. И так я постепенно заполнял блокнот сотнями идей, приходивших в голову. Меня охватило вдохновение, и я не мог от него избавиться. Я смотрел на мир сквозь призму бесчисленных жизней, которые мог бы прожить понарошку.

«Если бы мне было шестнадцать, — думал я, — я бы так и поступил».

Я допил воду и поставил стакан в раковину. Может быть, проект создания Фейкбука пополнит кладбище идей, которые я никогда не воплощу. А может, я это сделаю. Я не знал. Но прямо сейчас меня ждала работа. Приглашение на дегустацию. Я вернулся к столу и весь следующий час рыскал по стокам, пока не нашел устраивающую меня картинку. На фоне кирпичной стены женщина поднимала бокал, глядя в никуда пустым пластиковым взглядом, обычным для стоковых фотографий. Добавил копию предыдущего наброска, кое-что подправил, и женщина стала произносить тост. Неплохое начало, но настроение полностью пропало.

Вино, которое мы рекламировали, обладало несколько старомодным шармом, свойственным ушедшим в прошлое воскресным ужинам. Я приглушил яркость и добавил сепии, чтобы сделать картинку винтажной. Применил эффект старения. Как будто фотография тридцать лет висела у бабушки на стене.