ЗАБЫТЫЙ СКАКУН - Рябинин Б.С.

Хорошими лошадьми исстари славились и английские острова. Цезарь встретил в Англии многочисленную кавалерию, сидевшую на сильных и крепких конях. При царе Севере в Британии устраивались скачки на взрослых лошадях; лучшие кони поступали в воспроизводство — становились производителями. Однако и там для улучшения стада приливали кровь арабских скакунов.

Особый интерес для нас представляет скифская лошадь. Скифы — наши предшественники жили в степях на северном берегу Черного моря и по обеим сторонам от него. Это были смелые и ловкие всадники, всю жизнь проводившие на коне. На коне они спали, на коне воевали и ходили в походы, они ели конское мясо, пили конское молоко, конские копыта употребляли на панцири, а кожи – на изготовление одежды. На могиле умершего скифа обычно закалывалась его лошадь, которая, по верованиям древних, должна была служить своему владельцу и за гробом. Этот обычай долгое время сохранялся и у славян.

Скифская лошадь с длинной кудрявой гривой отличалась необыкновенной выносливостью. Император Проб рассказывает о виденной им лошади, которая могла в течение десяти суток подряд ежедневно проходить по двадцать миль. Из Скифии эти лошади попадали в другие страны. Попадали они и к парфянам и к иным народам, жившим по другую сторону Черного моря, и там смешивались с местными лошадьми. От скифских лошадей берут свое начало наши степные и венгерские лошади. Кто знает – может быть, частица крови скифской лошади течет и в жилах арабского скакуна.

Как бы там ни было, но создавшаяся в результате очень длительного отбора арабская лошадь на протяжении своей многовековой истории вобрала в себя лучшие качества многих разновидностей лошадей, которые нашли в этой породе наиболее яркое и гармоничное выражение. В Европу арабская лошадь стала проникать главным образом со времен крестовых походов. От арабской лошади, путем скрещивания ее, со старой английской, произошла современная английская скаковая лошадь. Французы стали скрещивать английскую скаковую с тем же чистым арабом и получили англо-араба; кровь арабских лошадей течет и в немецких тракенах.

Серому красавцу Сметанке суждено было стать родоначальником замечательной породы русских лошадей.

Орлов скрестил Сметанку с крупной и массивной датской кобылой и получил Полкана. Полкан сохранил благородные формы отца и унаследовал рост и ширину костяка матери. От Полкана и голландской кобылы явился Барс 1-й, которого принято считать начальным звеном новой породы, выведенной Орловым.

Орлов продолжал подсушивать, округлять формы Барса, подливая кровь английского скакуна, арабской лошади и т. д. Общий итог всего этого заключался в том, что сухого и мускулистого арабского скакуна он «одел» более мощным и богатым телом, что больше соответствовало условиям русского климата. Так появился на свет орловский рысак и превосходная упряжная лошадь.

Об этой работе один наш иппологический писатель выразился так: «Благодаря гениальной комбинации, кости арабского идеально сложенного Сметанки, укрепились под влиянием широкого и могучего скелета датской матки и украсились богатой мускулатурой голландской кобылы; при всем этом в новом гиганте (Барс 1-й) остались огонь, темперамент и сила крови восточной лошади».

Трудно сказать, была ли достигнутая комбинация плодом преднамеренного расчета или заводчик действовал, больше надеясь на счастливый случай и собственную интуицию, но полученный результат оказался действительно удачным. Русская рысистая лошадь – наша национальная гордость и одна из лучших лошадей мира.

Сметанка прожил у Орлова всего лишь год. Он пал, опоенный в разгоряченном состоянии неумелым конюхом. Разгневанный самодур граф приказал зарыть виновного живьем вместе с мертвым Сметанкой.

Существует указание, что Орловым был устроен завод породистых лошадей в городе Блёда, в Алжире, но о результатах работы этого завода ничего не известно. Он же основал в 1802 году Стрелецкий завод, существующий и поныне.

Одновременно Орловым была выведена и верховая порода лошадей. Пользуясь своим положением командира победоносного Черноморского флота, наголову разгромившего турок и господствовавшего не только на Черном, но и на Средиземном море, Орлов приобрел кроме знаменитого Сметанки еще несколько исключительных по своим достоинствам арабских производителей. В Англии для него закупили выдающихся чистокровных английских лошадей. От скрещивания тех и других возникла русская верховая порода.

Родоначальником этой породы явился бурый Солтан 1-й. Правнук его, известный Ашонок, родившийся от знаменитого в свое время Свирепого 2-го (сына гнедого Солтана 2-го) и англо-арабской кобылы, стал для своей породы таким же прототипом, как Барс 1-й для русской рысистой. Сын Ашонка, золотисто-гнедой Яшма, в течение многих лет был главным производителем русской верховой лошади в Хреновском заводе и оставил после себя многочисленное потомство с характерными признаками.

Орловские верховые лошади были замечательно красивы и высоко ценились знатоками. Напоминая формами арабскую, они в то же время восприняли рост английской скаковой («до 5 вершков» – 160 см в холке) и обладали силой, позволявшей им легко нести на себе девятипудового всадника, каким был сам Орлов. В воспитании их применялась исключительно берейторская [2] выучка под седлом, выработка спокойного, доброго нрава, способность держать тело и элегантные, красивые движения. Кроме кровей арабской и английской они имели некоторую примесь крови рысистых лошадей, а следовательно — датской и голландской и отчасти степной украинской.

Несколько позже орловского был основан завод верховых лошадей графа Ростопчина – в селе Вороново, под Москвой, откуда он вскоре был переведен сначала в Орловскую губернию, а затем – в 1815 году – в Воронежскую (Анненский завод).

Ростопчинская верховая лошадь, как и орловская, происходила также в основном от лошадей чистокровных – английских и восточных, получив свое начало от четырех арабских жеребцов – Кади, Драгута, Каймака и Ришана, купленных в Аравии, в окрестностях Мекки. Ростопчинские лошади тоже отличались необычайным изяществом движений и красотой форм, но были несколько меньше орловских, редко достигая трех вершков (153 — 155 см), ближе к арабскому типу, чем орловская, и характера более нервного и не с таким эластичным ходом. Орлов создавал манежную лошадь для командного состава; Ростопчин – скаковую. Ростопчинцы успешно состязались на ипподроме с английскими чистокровными, а знаменитый ростопчинец Анубис получил от Лебедянского скакового общества три золотых медали (за 1833-1834 и 1836 гг.) и считался резвейшей скаковой лошадью своего времени в России.

Верховые лошади приобретались в армию для офицерского состава и для парадных выездов. Под кавалерийским седлом они участвовали в войне с Наполеоном и в конных частях победоносной русской армии прошли по улицам Парижа, побывав в Берлине, и во многих других столицах европейских государств.

В 1845 году оба завода – Хреновский наследников Орлова и Анненский Ростопчина – были приобретены в госказну и лошади ростопчинского завода были переведены в Хреновский. Позднее все они были переведены в Лимаревский завод. С этого времени обе лошади – орловская и ростопчинская – начали сливаться и постепенно образовали одну породу [3]. Еще при составлении заводской книги кровных и скакавших лошадей в России, в 1836 году, было записано про Анубиса и других резвейших ростопчинцев, что они, «допущены в заводскую книгу потому, что, продолжая скакать и одерживать верх над кровными лошадьми, происходящими от английских, могут со временем составить собственную русскую породу кровных лошадей и в сем отношении… заслуживают особенное внимание». Предсказание это блестяще подтвердилось. Уже на Всемирной выставке в Париже в 1867 году представители русских верховых – жеребцы Франт и Фазан, являвшиеся по отцу потомками Сметанки, получили самую высокую оценку. Александр II преподнес лошадей в дар Наполеону III [4].

Известный историк русского коннозаводства Коптев по этому поводу писал: «Наши верховые орловские лошади, столь торжественно одобренные всеми десятью миллионами посетителей, сошедшихся со всех сторон мира, и официально признанные совершенством верховой лошади международной комиссией, наглядно разрешают собой вопрос о создании верховой лошади из англо-арабских элементов, в которой так удачно сгармонированы грация, гибкость и мягкость аллюров миниатюрного араба с силой и размерами английского скакуна, что, таким образом, олицетворяет золотую середину, т. е. идеал верховой лошади».

Действительно, уже одна эта мысль – соединить крупную английскую лошадь, которая еще со времен рыцарства, когда она была вынуждена нести на себе тяжело вооруженного всадника, сохранила свой рост и силу, с более легким, а потому более быстроходным и выносливым арабом, – должна быть признана очень удачной. На степных просторах юга и мягкой климатически центральной полосы России плод этого соединения был доведен до высшей степени совершенства.