Записка госпоже Нерукавиной - Игорь Николаевич Крончуков

– Слыхал? – (чуть не шёпотом начал) – Что люди сказывают про связи ваши вместе (не дав договорить Милон прервал)

– О каких связях? Ничего не понимаю.

– Как так? – (не поверив) – Как так, не знаешь о связях?!

– О каких еще связях? Ничего не понимаю…

– Ну ла-а-адно… – оставив мысли при себе тот все же сказал: – Оставьте это себе.

Не зная так ли это, он все же решил, что это клевета. Так Павел Павлович с Милоном и разошлись.

А Милон в непонятках ушел домой, думая, о чем говорил генерал. Милон был добросовестным гражданином. И казалось он бы никогда по своей сути, не совершил бы такое, но все же, он очень и очень любил госпожу Нерукавину. Сын купца, Милон, взял все самое хорошее и отец вложил в него мужество и честь.

4

Этим же днем пошел ливень. Все небо затянулось. Казалось, что просто раньше стало темнеть, но на самом деле всему виною погода. Погода в доме Нерукавиных. Царила тишина. Госпожа Нерукавина сидела в своей комнате, заперевшись в ней, не выходила который час. Нерукавин сидел в своем кабинете, держась за волосы, смотрел на штору алого цвета. Две служанки сидели без дела, так как оба супруга отказались от всего. Лишь ребенок в верхней комнате, то вскрикивал, то утихал. На дворе сидел кучер, курил папиросу.

За полста метра находился Макрат – служивый Твардовского. Он пристально смотрел в светлое окно и видел в нем Нерукавина за столом, долго сидящего без движения. Макрат был сапогом пары с Твардовским. Был очень похож на хозяина. Но было яркое отличие в том, что Макрат мог предать. При всем при этом, он относился к хозяину, как к сыну, во всем всегда ему помогал. За выслугу лет, был его умней за счет того, что видел больше в свои шестьдесят два, в отличие от хозяина, которому было сорок девять. При жизни Макрат был мелким воришкой и картежником, и много других делишек, мелко плавал. Всю жизнь прожил в барышничестве, ни родителей он не видел, ни жены у него не было. У Твардовского служит двадцать лет. Посмотрев на пасмурное небо, он двинулся домой на квартиру к Твардовскому, где он и жил.

– Тишина?! – спросил холодно Твардовский.

– Тишина… – со вздохом вымолвил Макрат.

На следующий день светило солнце. Да такое что, отвернувшись от него и то приходило щурить глаза. Лишь где-то вдали тащились темные тучи. Твардовского довез Макрат до дома Нерукавиных. Пешком минут пятнадцать ходьбы, но важности было не занимать. В саду он увидел госпожу Нерукавину. Она сидела на той же лавке, что и ее муж тогда, затем она перешла на качели начала качаться не от радости, а от скуки. В этот момент Твардовский медленно подходил к ней. У Госпожи лицо было бледное и зареванное. Когда он подошел та даже не подняла своих глаз.

– Здравствуйте, Елизавета Владимировна!

– Здравствуйте! – ответила она так холодно, будто и не хотела отвечать.

– Слыхал я…

Госпожа немедленно бы закричала, что «это ложь-ложь если бы не была так скромна и хорошо воспитана». Поднявшийся взгляд Елизаветы Владимировны не дал договорить Твардовскому.

– Я… – все же начала – Не знаю. Но мой муж подвергся лжи, я чиста перед своим мужем и понятия не имею… – сказала так, будто выдавила все накопившиеся за эти дни.

Твардовский огляделся вокруг и сел на колени перед нею, та аж дернулась.

– Что Вы делаете?! – было дело начала она.

– Не говорите ничего, молчите. – взяв ее руки, прислонив к своим губам. – Романтика. Знаете, я всегда к Вашим услугам, всегда можете ко мне обратиться.

– Что Вы?! – вырвалось, ее лицо еще сильнее побледнело. Вскочила и убежала в дом, со стороны черного входа.

Твардовский так и остался в том положении. Лишь одной рукой врезался в землю, оскалил зубы. Его лицо приняло темный окрас, даже его глаза заслезились от злости и ненависти. Найдя в себе силы, вернувшись домой, он начал:

– Макрат! Давай же скажи! – взяв за плечи его. – Здесь нужно что-то такое, чтоб потом это все не всплыло.

Твардовский отскочил от него и сел на кресло. От такого движения даже потухла свеча. Две худощавые тени появились в тусклом свете. Макрат начал говорить, при этом зажигая свечу.

– Уже известно, что между ними уже есть ссора и это что-то значит. – в комнате появился свет. – Стоит до конца раззадорить их, выход есть, выход все же есть.

– Друг, Макрат! Говори, не томи душу.

– Если женушка Нерукавина увидит своего мужа в объятиях развратных девиц… – промолвил слащаво.

– Но как? Каким образом все это?!

– А что если тебе пригласить старого друга, по старой дружбе, в какой-нибудь бордель?! – Макрат присел, чувствуя себя довольно.

– Гений! Ты просто гений! – но тут собравшись – А теперь пиши приглашение, да чтобы было все ясно…

Твардовский очень двуличен. И с этой личностью они просидели до трех ночи, рассуждая, что делать, каким должен быть план безупречным…

5

В квартире Твардовского все было сурово, мрачно, так скажем сыро и очень неуютно, что соответствовало характеру обоих жильцов. Даже сестра Твардовского приезжая туда вздрагивала. Жила она на квартире у своего любовника, в городе по соседству.

В доме у Нерукавиных царило спокойствие и тишина, благоприятные удобства, даже обстановка наводила на сон. А в доме главы Любова царило тепло, там всегда было весело, торжественная обстановка и сверх великолепные балы всегда происходили в нем. Сейчас за столом обедала вся семья.

– Ну хватит вам уже, – завозмущался Любов на сестер. – Верите каким-то сплетням. Но право уже, как маленькие дети.

– Братец наш, – начала старшая. – Да не сплетни – это поди… Сам наверное знаешь.

«Вот думаю…» – подумав про себя, – «Надо бы навестить братца Нерукавина.» – Да конечно! –и переменив тему, начал другой разговор.

Любов застал Нерукавина в своем кабинете.

– Боже… В кого ты превратился. Ты посмотри на себя, Бог ты мой… Что с тобой стало?!

– О-хо-хо-хо-хо… – и уткнулся лицом в стол. – Что ж мне теперь делать, сам посуди. Что мне делать?!

– Дорогой Петр Афанасьевич, уверяю тебя, что ни на есть истинная клевета. Истинная! Ты Елизавету знаешь не один год, – сделав паузу, Любов продолжил. – Она такая скромная, невинная. И чтобы это… Нет! Я уверяю тебя, такого нет! Бывает такое, что люди путают, люди непредсказуемы, но только не в этом случае.

– Тот, кто мне это рассказал… Я доверяю ему и верю. Пойми, если надо, я бы за него жизнь отдал.

– Ты конечно можешь не отвечать, но кто это?

– Да чего ж не ответить?! – Твардовский Андрей Семенович. – вопросительно взглянул

«Ба» – воскликнул тогда в мыслях Любов- «Интересное кино». И что