Жизнь как матч - Мишель Платини

На этом чемпионате произошел тот редкий случай, когда лидер и команда достигли оптимального взаимопонимания, что и позволило всем вместе показать игру наивысшего класса. Платини же был просто неповторим.

В 32 года Мишель Платини распростился с большим футболом. Он богатый человек и счастливый семьянин. Бизнесмен. Мне не раз приходилось видеть за рубежом кроссовки и другое спортивное снаряжение с рекламной маркой: «Платини, № 10». Этот товар имеет спрос.

Есть, однако, у Платини в жизни одна благородная цель – борьба с наркоманией.

Сам он в книге говорит об этом так: «Я принимаю борьбу с наркоманией очень близко к сердцу. Теперь она должна стать в моей жизни еще одним матчем, еще одним чемпионатом мира, может, даже самым важным в моей жизни. Она сулит самые заветные призы. Создавая фонд собственного имени, я приглашаю все солидные фирмы принять в нем участие, надеть желтую майку лидера в борьбе с наркотиками. Так как именно здесь, на повседневном стадионе нашей жизни, разыгрывается будущее нашей молодежи, а заодно и всех наших начинаний».

Прекрасные слова, прекрасные намерения. Пожелаем же успеха Мишелю Платини в этом самом важном, как он говорит, чемпионате его жизни.

Свою книгу Платини закончил, не зная еще о том, что его имя вновь скоро окажется связанным со столь милой его сердцу сборной Франции. После множества неудач национальной команды ее тренер Анри Мишель вынужден был уйти в отставку. Его пост предложили Мишелю Платини, и он дал согласие. Из истории мы знаем, что далеко не каждый великий игрок становится великим тренером. Первые шаги сборной Франции под руководством Платини были не очень-то удачными. И это не удивительно: с командой расстались те, кто вместе с Платини составлял ее славу: Жиресс, Тигана, Баттистон, Рошто, Босси, Фернандес… Сборная Франции переживает тяжелейший кризис, связанный со сменой поколений. Раздавались уже, как водится, голоса, требовавшие сменить Платини. Но он, выдержавший за долгую спортивную жизнь немало критических наскоков, об отставке пока не думает. Тем более что проведенный во Франции опрос общественного мнения показал, что большинство любителей футбола считают, что тренером их национальной команды должен быть не кто иной, как Мишель Платини.

Впрочем, судьбы тренеров неисповедимы. Эти строки пишутся в сентябре 1989 года, и когда вы их прочтете, то будете уже знать о том, сложилась или нет тренерская карьера Платини. Но как бы там ни было, он был и остается человеком, который уже внес свой вклад в развитие не только французского, но и мирового футбола, И об этом его книга.

Олег Кучеренко

Часть I. Футбол отмечает свой праздник

Всем, кто помогал мне забивать голы и стать тем, кем я стал.

«Ты навсегда останешься в наших сердцах…»

Как футболист я «умер» 17 мая 1987 года, в возрасте тридцати двух лет…

«Ювентус» играет с «Брешией», командой, которой грозит переход в группу «Б». Последний матч чемпионата. «Наполи» во главе с Марадоной уже стал чемпионом Италии. При моем уходе со сцены присутствовало 30 тысяч тифози. Над «Стадио Комунале» низко висит небо. Дождь идет не переставая. На трибунах болельщики выражают лозунгами любовь ко мне.

«Без тебя – одна тоска!»

«Мы так тебя любили, Мишель!»

И ставящий точку: «Спасибо, Мишель!»

Я прощаюсь с футболом. Смиренно, но с высоко поднятой головой, несмотря на сезон, который удачным не назовешь. У «Ювентуса» только второе место.

Наступает последняя минута моей карьеры, которая началась пятнадцать лет назад, почти день в день. И вот я покидаю сцену через маленькую дверь, ведущую к раздевалкам, через ту дверь, откуда футболисты выходят на поле для совершения подвига. Около меня промокшие до нитки пританцовывают, чтобы немного согреться, несколько десятков настоящих болельщиков, награждающих меня овацией. Последней в моей жизни. Когда я покидаю поле, какой-то человек протягивает мне сувенир из Пьемонта: «Мне так хочется, чтобы вы не оставляли без этого Турин!». С волнением прижимаю подарок к груди. На стоянке для машин футболистов припаркован мой «фиат – I». Включаю зажигание. Выезжаю на улицу Филадельфия, ту самую, по которой приехал сюда впервые. Со мной был Бонек, наши семьи. Я вел зеленый «рейндж-ровер». Прошло всего пять лет, а сколько воды утекло. Наверное, столько же, сколько в этом дожде, который продолжает лить как из ведра. Если бы я считал себя важной персоной, то сказал бы, что небо льет по мне слезы. Но я никогда не был важной персоной. И отлично знаю, что никто не должен меня оплакивать.

Передо мной улица Филадельфия. А за спиной навсегда остается «Стадио Комунале» – храм, в котором я пять сезонов был богом, даже тогда, когда наступали мрачные времена, когда грозовые тучи собирались над моей головой… За спиной бетонные трибуны «Комунале» с лозунгами болельщиков: «Давай, Мишель!», или же этим противным: «Платини – французский бастард».[1] Его, конечно, написали болельщики «Торино». Это лишь свидетельствует о том, что они не выносят превосходства «Ювентуса» здесь, в самом центре Турина. Во время вечерних туринских «дерби»[2] они отчаянно играют в «Вестсайдскую историю» с не иими болельщиками. Вот мое имя написано прямо на мостовой. Время и дожди, конечно, его сотрут. Но в сердцах тех, для кого я играл, оно, несомненно, останется надолго.

Мы выиграли у «Брешии» 3:2. А теперь я, сидя в своем «фиате», направляюсь к холму, где живу с семьей. Я выкурил несколько сигарет и в рассеянности проехал на красный свет. Что там сейчас происходит, на стадионе «Комунале»? Здесь, вдалеке от него, мне как-то не по себе. Как будто оставил своих близких. Конечно, будут писать, говорить: «Платини слишком рано ушел». Да, это, конечно, верно. Но он ушел еще и слишком одиноким.

Я служил «старой синьоре»[3] пять долгих лет. Мы испытывали друг к другу страстную, порывистую любовь, которая была увенчана славой. Я подарил своей «великой синьоре» самые прекрасные трофеи, которые до меня ей никто никогда не дарил. И вот в вечер нашего добровольного расставания – ничего. Или почти ничего. Она не испытывает никакого сожаления обо мне. Как будто между нами ничего и не было.

Кое-кто ожидал настоящих торжеств. Но ничего не было, кроме криков: «Молодец!». Я знаю, что тифози думают так же, как и я.

«Очень хорошо, что он уходит!» – бросит Аньелли[4] на ходу, и эти слова будут похожи на ком земли, брошенный на крышку гроба. Это напоминает мне высохшие бутерброды и фальсифицированное шампанское при подписании моего туринского контракта. И вот все повторяется. Скобка закрывается. Тогда я еще не играл в «Ювентусе». Теперь я больше в нем не играю.

Бониперти[5] оказал мне под занавес кое-какие мелкие услуги. Этого он не делал ни для кого. Но пресс-конференция, о которой раструбили повсюду, завершилась очень быстро и проходила в какой-то серой, неуютной комнате, бетонированной, словно дот. Я сам открыл и налил себе шампанское. Перед частоколом микрофонов я старался быть живым и обходительным. Позволил себе пару острот. Но это, насколько я заметил, не произвело должного эффекта. После 90 минут матча с «Брешией» мне нечего было сказать. Я «умер». Но все же нужно воскреснуть. Для борьбы с наркотиками, для своего «Большого стадиона», для телевидения. А пока пусть лучше меня оставят в покое!

Локтями растолкал толпу журналистов. И ушел, ругаясь про себя! Потом стоял под душем. Перед входной дверью толпились болельщики. Многие из них отдали бы все на свете, чтобы заполучить пропуск в раздевалку – святую святых «Ювентуса». Они там, за дверью, вероятно, уже приканчивают содержимое своих бутылок.

Вот я один перед шкафчиком с металлической табличкой, на которой написано: «Мишель Платини». Другие, быть может, в этот момент разревелись бы. Может, и я последовал бы их примеру. Но я стараюсь думать о Пеле, Риве, Маццоле, Ривере, Круиффе, Беккенбауэре. О старших моих товарищах. Может, теперь я стал вровень с вами. Ведь когда стихают крики «браво», воцаряется тишина и ты остаешься в одиночестве. Я прошел такой же, как вы, путь: на нем были трофеи, чемпионаты, кубки, голы, «Золотые мячи». Теперь меня ожидает то же, что и вас, – одиночество. Одиночество человека, профессия которого на протяжении многих лет была футболист. Бойца, который навсегда снял с себя форму великой армии спорта.

Стою лицом к шкафчику. Один. Друзья и партнеры уже вышли через служебный выход. Не испытываю никаких эмоций: ни радости, ни печали. Вдруг мне подносят большой букет цветов. На букете лента с надписью по-итальянски: «Ты навсегда останешься в наших сердцах…» Я беру букет в руки. Тут же на меня надвигается настоящая гроза фотовспышек. Фотографы тоже должны зарабатывать на пропитание. Выполнив свое дело, они могут забирать манатки и уходить прочь. Здравствуй, грусть…