Тень Эндера - Орсон Кард

При нормальных условиях Недотепа вообще не уделила бы ему ничего, кроме мимолетного взгляда. Но эта кроха глядела на нее совершенно осмысленно. Ребенок озирался по сторонам какими-то необычайно проницательными глазами. Ничего похожего на ступор живого трупа, который уже и еды не ищет, которому даже не надо искать теплого местечка, чтобы прилечь и вдохнуть последний глоток вонючего воздуха Роттердама. В конце концов, смерть в Роттердаме не так уж сильно отличается от жизни в нем. Всем известно, что Роттердам если и не столица, так главный морской порт ада. Единственная разница между жизнью в этом городе и пребыванием в аду заключается в том, что первая хоть и тоже проклятие, но не вечное.

Малыш… Что он делает? Еду он не ищет. К прохожим не присматривается. Да и правильно делает - все равно никто малышу не подаст. А чего подавать-то, когда первый же попавшийся ребенок тут же отнимет у двухлетнего еду? Если эта кроха хочет выжить, пусть ползет за более взрослыми искателями объедков, пусть облизывает грязные обертки от выпечки, пусть подбирает последние, не замеченные первооткрывателем крупинки сахара и муки. А может, оставленные из брезгливости. Этому малышу ничего тут на улице не светит.

Разве что его подберет какое-нибудь кодло… Однако на кодло Недотепы пусть он лучше не рассчитывает. Его она и с приплатой не возьмет. На хрена ей этот бесполезный лишний рот, когда ее собственная малышня и без того еле удерживается на грани голодной смерти?

Видно, он собирается о чем-то просить. Будет, стало быть, клянчить и хныкать. Но такое нытье может подействовать только на сытых фраеров. А мне надо думать о собственном кодле. Он чужак и мне до него дела нет. Даже если он такой крошечный.

Для меня его просто не существует.

Из- за угла вышли две двенадцатилетние проститутки, которые, вообще-то говоря, не были завсегдатаями этой улицы, и направились к Недотепе. Она тихонько свистнула. Малышня тут же разбежалась, но с улицы дети не ушли, только сделали вид, что друг с дружкой не знакомы.

Это, однако, не сработало. Шлюшки уже знали, что именно Недотепа возглавляет здешнее кодло, а потому, схватив ее за руки, чуть ли не вбили в стену, требуя платы за "разрешение" ходить по улице. Недотепа была достаточно опытна, чтобы не заливать им насчет своего нищенского положения и отсутствия хоть кусочка, которым можно было бы поделиться.

Она всегда старалась иметь что-нибудь в заначке для умиротворения голодных хулиганов. А эти шлюхи, ясное дело, были голодны - Недотепа видела это и без очков. Слишком тощие и старообразные, чтобы привлекать внимание настоящих педофилов, шляющихся в окрестностях. Так что пока они не нагуляют себе сиськи и не начнут нравиться менее порочной публике, им придется ограничиться осмотром мусорных ящиков да грабежом мелкоты. От их намерения поживиться за счет Недотепы и ее малышей в ее сердце вспыхнула лютая ненависть, но откупиться от них было все же дешевле. Если они ее изобьют, как же она станет руководить своими ребятишками? Поэтому она отвела обеих шлюх к одной из своих заначек и появилась перед ними, держа в руках бумажный пакет, где лежала половина сладкой булочки.

Булочка уже заплесневела, ибо не меньше двух дней пролежала в заначке, дожидаясь именно такого случая. Шлюхи жадно схватили пакет, разодрали бумагу, и одна из них тут же откусила большую часть сдобы, даже не подумав отдать остаток своей компаньонке. Вернее сказать, своей бывшей подружке, ибо подобные действия обычно порождают разборки и драки.

Обе тотчас же сцепились, выкрикивая ругательства, вырывая пригоршни волос и царапаясь грязными когтями. Недотепа пристально следила за ними, надеясь, что они все же уронят остаток булки, послуживший причиной ссоры. Как бы не так!

Сдоба отправилась в рот той же девчонки, которая сожрала и первую порцию. Она же выиграла и сражение, обратив соперницу в бегство.

Недотепа обернулась и неожиданно обнаружила у себя за спиной того шибздика с мусорного ящика. Она чуть не упала, споткнувшись об него. Озлобленная тем, что хорошую еду пришлось отдать грязным шлюхам, она наподдала коленкой под зад малышу, отчего тот тут же упал.

- Нечего торчать за спиной человека, если у тебя нет желания получить под зад, - оскалилась Недотепа.

Он встал, не сводя с нее требовательного и чего-то ждущего взгляда.

- Ничего ты, коротышка-недоносок, от меня не получишь, - рявкнула Недотепа. - Я для тебя изо рта моих ребят ни единой горошины не вытащу. Ты-то весь целиком и одного боба не стоишь!

Теперь, когда хулиганки ушли, кодло Недотепы стало постепенно собираться вокруг нее.

- А зачем ты отдала им еду? - спросил ребенок. - Раз уж она тебе так нужна?

- Ax, извини-подвинься, - отозвалась Недотепа. Теперь она говорила громко, чтобы ее слышало все кодло. - Значит, я так полагаю, что имею честь беседовать со здешним боссом?

И ты такой сильный и могучий, что без всякого труда можешь отстоять свою жратву, так что ли?

- Я - нет, - ответил малыш. - Ведь я и одного боба не стою, помнишь?

- Ага, я-то помню. Может, и тебе стоило вспомнить об этом и заткнуться, а?

Компашка Недотепы заржала.

Не смеялся один шибздик.

- Тебе надо обзавестись собственным громилой, - сказал он.

- Я не ищу себе громил, я от них избавляюсь, - ответила Недотепа. Ей болтовня шибздика пришлась не по душе: все-таки он ей возражал. Еще минута, и придется сделать ему больно.

- Ты отдаешь еду хулиганам каждый день. Отдавай ее одному, и за это он будет отгонять от тебя других.

- Полагаешь, я никогда не думала об этом, дурачок? - сказала Недотепа. - Но ведь если я его куплю, то чем потом удержу при себе? Он же не захочет драться за нас!

- Не захочет, придется убить, - ответил малыш.

Такой ответ привел Недотепу в бешенство. Привел своей очевидной глупостью, а также наличием какого-то скрытого смысла, постичь который она не могла. Она снова наподдала ему коленкой, и он снова упал.

- А может, лучше начать с того, что я пришью тебя?

- Но ты же помнишь, что я не стою и одного боба? Убей одного громилу и найми другого. Он будет сыт и наверняка станет тебя бояться.

На такое чудовищное утверждение у Недотепы готового ответа не нашлось.

- Они же тебя объедают, - продолжал малыш. - Обгладывают. Значит, придется одного убить. Швырни его на землю - они тут не такие уж и большие. А камнем можно расколоть любую голову.

- Меня от тебя просто тошнит, - буркнула она.

- Это потому, что сама ты не подумала об этом раньше.

Да он играет с собственной смертью, разговаривая так с Недотепой. Ведь даже если она его только покалечит - с ним будет покончено. Ему следовало бы понимать это.

С другой стороны, смерть и так уже давно притаилась в этом крошечном тельце, под рваной рубашонкой. Кажется, еще теснее Костлявой к нему и не прижаться.

Недотепа оглядела свою команду. По их лицам судить о мыслях было просто невозможно.

- Еще всякий шибздик будет указывать мне" кого надо убить, а кого - нет. Убивать-то нелегко.

- Пусть какой-нибудь малыш зайдет ему со спины, а ты толкнешь громилу в грудь, так что он упадет, - ответил ребенок. - А вы припасете булыжники и кирпичи. Стукнешь по голове. Как увидишь, что мозг течет, - дело сделано.

- А зачем мне мертвяк-то? - спросила Недотепа. - Мне нужен свой громила, чтоб нас охранял. А мертвяк мне вроде ни к чему.

Малыш усмехнулся.

- Значит, моя идея тебе все же понравилась?

- Громилам нельзя доверять, - ответила она.

- Он должен охранять вас в благотворительной столовке, - сказал мальчик. - Вы пройдете внутрь столовки. - Он смотрел ей прямо в глаза, но говорил, обращаясь ко всем ребятам. - Громила должен ввести вас туда всех разом.

- Если маленький пацан войдет в столовку, то большие ребята его изобьют, - вмешался Сержант. Ему было восемь, и он считал себя первым заместителем Недотепы. Ей, правда, заместители были нужны, как зайцу писсуар.

- У вас будет громила. Он их заставит уйти.

- Да разве он сможет остановить двух хулиганов? Или трех? - спорил Сержант.

- Я уже объяснял, - ответил шибздик. - Вы их собьете с ног - они ведь тоже дети. У вас будут камни. Вы подготовитесь. Спорю, ты сам боец. Разве не тебя кличут Сержантом?

- Хватит с ним болтать-то, Сарж, - вмешалась Недотепа. - Не вижу смысла тратить время на треп с двухлетним шибздом.

- Мне уже четыре, - пискнул тот.

- И как же тебя зовут? - спросила Недотепа.

- Никто мне не говорил, как меня кличут, - ответил малыш.

- Ты хочешь сказать, что так глуп, что позабыл собственное имя?

- Никто никогда не говорил мне, как меня зовут, - повторил мальчик. Он смотрел ей прямо в глаза, все еще лежа на земле, а вокруг стояли ребята из кодла, - А верно ведь, он и боба не стоит? - спросила Недотепа.

- Верно, - отозвался мальчик.

- Ну, разве что одного-единственного, - завершил спор Сержант.