Лоенгрин, рыцарь Лебедя - Юрий Никитин

– Нет. Смерть уже приходила за мной, но я попросил у нее отсрочки, пока позабочусь о тебе. Солнышко мое, а теперь попроси Перигейла, чтобы он послал за сэром Тельрамундом.

Она покорно поклонилась.

– Хорошо, отец. Его долго ждать не придется, он прибыл два дня тому. И ждет, как ворон…

Он прошептал с укором:

– Дочь, что ты говоришь…

– Прости меня, отец. Я не доверяю ему.

– Он самый могущественный из моих вассалов, – произнес герцог едва слышно. – Он всегда был мне верен. Я всегда опирался именно на него…

Эльза вышла вся в слезах, глаза красные, как у кролика, губы вздрагивают, подняла на сэра Перигейла робкий взгляд.

– Отец желает видеть графа Тельрамунда.

Он кивнул, на лице полное понимание, сказал негромко:

– Не утруждайте себя, я позову его сам.

– Спасибо…

Она хотела уйти, но он добавил с предостережением в голосе:

– Я понимаю вас, ваша светлость, но я предпочел бы, чтобы вы присутствовали при их разговоре.

Она прошептала:

– Но отец ничего не сказал…

– Это ваше право, – настойчиво произнес он. – Тем более что отец именно вас послал за графом, как я понимаю.

– Да, сэр Перигейл…

– Потому вы вправе, – закончил он, – просто обязаны присутствовать при их разговоре.

Она судорожно вдохнула, как ребенок после долгого безутешного плача, прошептала едва слышно:

– Хорошо… Я войду к отцу вместе с ним.

За Тельрамундом послали стража, вскоре снизу из главного зала послышались тяжелые шаги. Эльза устрашенно отступила на шаг, потом еще на один. Ей всегда казалось, что из всех людей, кого она знала, нет более огромного, угрюмого и мрачного человека, молчаливого и холодно-жестокого, но умеющего, как говорят о нем рыцари, взрываться серией сокрушающих ударов, когда он приходит в бешенство. Но при дворце герцога Тельрамунд всегда медлительно расчетлив в словах, жестах и поступках. Она часто ловила на себе его тяжелый взгляд, но здесь он не подходит к ней, лишь изредка поворачивает огромную, как артельный котел для рабочих, голову с грубо-черными волосами, и она чувствует, как ее обдает смертельным холодом.

Он появился в красном бархатном камзоле, красных штанах и такого же пурпурного цвета сапогах, приблизился, похожий на раскаленную в недрах ада скалу, навис над ними, как крепостная башня.

Голос его прогрохотал, как гром:

– Насколько он плох?

– Пора лекаря сменить на священника, – ответил сэр Перигейл коротко. – А то не успеем.

Тельрамунд кивнул, хмурый и сосредоточенный, пробормотал тем же грохочущим голосом:

– Ну что ж… с Божьей помощью укрепимся.

На Эльзу он не смотрел, а она, собрав все мужество, первой толкнула дверь и вошла, предоставив рассерженному гиганту идти следом.

Он на мгновение заполнил собой весь дверной проем, а чтобы войти в спальню, пришлось наклониться.

Эльзе показалось, что каменный пол прогибается под его тяжестью, хотя Тельрамунд на этот раз не в стальных доспехах, которые редко когда снимал.

Он приблизился к постели герцога и почтительно опустился на одно колено. Рука герцога приподнялась, бледные пальцы коснулись лба рыцаря и бессильно упали на одеяло.

– Фридрих фон Тельрамунд…

– Я здесь, – пророкотал он негромко, – ваша светлость.

– Тельрамунд, – прошептал герцог, – ты всегда был самым верным вассалом… Я всегда опирался на тебя. Я доверял тебе больше всех, и ты меня никогда не подводил. Ты был и остаешься самым испытанным защитником герцогства Брабант, ты его щит и меч…

Тельрамунд сказал так же негромко:

– Вы слишком лестно обо мне, ваша светлость…

– Нет, – сказал герцог, – я редко тебе такое говорил, но сейчас скажу: даже в управлении землями я всегда полагался на твои разумные и житейски правильные советы.

– Ваша светлость…

– Не перебивай, – попросил герцог совсем слабым голосом. – Сейчас я позвал тебя, чтобы попрощаться.

– Ваша светлость, – прогрохотал Тельрамунд тяжелым голосом, – не говорите так!

– Увы, черный монах уже приходил ко мне.

– Гоните наглеца…

– Этого не прогнать. Тельрамунд, у меня к тебе только один очень важный вопрос…

Тельрамунд поднял голову и посмотрел прямо в лицо герцогу.

– Ваша светлость, – сказал он громко и с жаром. – Вы не должны задавать вопросы. Вы должны приказывать! Я все исполню.

– Тельрамунд, – проговорил герцог, – я рад твоим словам… Ты знаешь, что именно меня тревожит больше всего. Ты видишь Эльзу, что остается одна без моей могучей защиты. Было время, ты когда-то сватался к ней…

Тельрамунд ответил твердо:

– Ваша светлость, ваша дочь мне отказала. Я женился на графине Ортруде, дочери фризского герцога, браком доволен.

– Рад за тебя…

– К вашей Эльзе, – продолжал Тельрамунд тем же ровным тоном, – питаю всяческое уважение и почтение.

– Я рад, – прошептал герцог, – я рад…

– Что мне сказать еще? – произнес Тельрамунд почти свирепо. – Если вас забирает Господь, хотя я просил бы Его не торопиться, если бы Он прислушивался к моим советам, то можете идти спокойно. Герцогство вы держали крепко, крестьяне богатели, купцы торговали, разбойники исчезли. Кого бы вы ни назвали преемником, я клянусь в неизменной преданности и верности этому человеку. И буду ему таким же щитом, как был для вас, ваша светлость. Там, на небесах, вы должны знать, что в герцогстве будут покой и порядок!

Герцог вздохнул, опустил красные воспаленные веки и лежал так долго в неподвижности, что Эльза снова залилась слезами. Тельрамунд хмуро и раздраженно посапывал, но оставался коленопреклоненным у постели своего сюзерена.

Наконец веки герцога медленно поднялись, а синие бескровные губы шевельнулись.

– Благодарю тебя, Тельрамунд, – произнес он едва слышно. – Ты – достойный рыцарь, я верю, что твое рыцарское слово нерушимо. Я оставляю трон своей дочери Эльзе…

Он умолк на некоторое время, переводя дыхание, Тельрамунд молча поклонился.

– Да, ваша светлость.

– А тебе, – договорил с трудом герцог, каждое слово ему давалось так, словно нес тяжелый камень на гору, – поручаю заботиться о землях герцогства, продолжая так же верой и правдой служить трону, как ты служил все эти годы.

Тельрамунд прогрохотал тяжелым, как надвигающаяся туча, и грозным голосом:

– Ваша светлость, вы можете на меня положиться.

Герцог дышал все тяжелее, его рука сделала знак Тельрамунду подняться. По лицу Эльзы потоком бежали слезы, но теперь плакала молча, стараясь как можно меньше волновать отца.

– Оставь нас, доблестный Тельрамунд, – сказал едва слышно герцог. – Я дам последние наставления дочери…

Глава 2

Тельрамунд поклонился и вышел, снова пригибая голову в дверях, и Эльза в который раз подумала со страхом, до чего же он огромен. Едва за ним закрылась дверь, она с плачем бросилась к отцу, упала на колени и начала покрывать горячими поцелуями его высохшие руки.

– Не оставляете меня, отец!.. Не оставляйте! Я не смогу без вас! Я слабая, я не смогу…

Он поднял руку, она послушно замолчала, только слезы бежали и бежали по смертельно бледному лицу.

– Защита тебе будет, дочь моя. Все вассалы поддержат тебя. А граф Тельрамунд поклялся в верности, хотя я и раньше не сомневался в его рыцарской чести.

– Отец, мне страшно!

Бледные, почти прозрачные, исхудавшие пальцы ласково коснулись склоненной головы, скользнули по золоту роскошных волос.

– Не бойся. Кроме всего, есть еще король Генрих. Он силен, мудр и справедлив. Он всегда относился ко мне с уважением. И ты в случае необходимости в любой момент можешь прибегнуть к его защите и покровительству.

– Отец, мне все равно страшно! Не оставляй меня. Пожалуйста, ну пожалуйста, не оставляй меня одну!

– Дочь моя… все в твоих руках…

– Отец…

Он сказал тихо:

– В тебе больше силы, чем ты думаешь… Только не сдавайся… не сдавайся… Ничему не сдавайся…

Голос его оборвался, веки опустились. Эльза вскрикнула в ужасе, но герцог всего лишь впал в глубокий сон, обессилев от долгого разговора.

Пришел лекарь, но вскоре уступил свое место священнику, а сам сидел в уголке, наблюдая за впавшим в забытье герцогом. Иногда он приходил в себя, и они беседовали со священником, но тихо-тихо, никто не слышал их слов. Священник сообщил Эльзе, что ее отец уже исповедался и получил полное отпущение грехов, так что пусть благочестивая дочь не беспокоится. Хотя земная жизнь герцога оборвется вскоре, но начнется вечная жизнь в Царстве Небесном…

Эльза плакала, слушая слабое утешение. Никогда не чувствовала себя такой беспомощной, потому что с нею был младший брат Готфрид, пусть еще и почти ребенок, а еще всегда рядом могучий и властный отец, перед которым все трепетали, и всегда везде множество слуг, что опрометью бросаются выполнять каждое ее желание. Но брат исчез, отец умирает… а будут ли слушаться ее подданные?